Обещание ночного серебра - Аннализа Эйвери

сияние не двигалось, и Пейсли стремилась к нему во мраке.

Она знала, что тьма не имеет границ, распространяется на всё вокруг – и в то же время понимала, что это не так.

– Где я? – спросила она.

Тьма вокруг заворочалась, принимая какую-то форму.

Под ногами у девочки возник каменный пол, по обеим сторонам от неё проступили две стены из грубого камня, образовав узкий проход. Пейсли прикоснулась рукой к холодному камню – это ощущение успокаивало, казалось знакомым.

Она знала это место. Она находилась между. Не между двумя стенами потайного коридора у них дома, а между двумя мирами. С одной стороны лежал мир, который она только что покинула, а по другую сторону находилась Завеса.

Этот небольшой пространственно-временной коридор – граница между двумя мирами.

Свет по-прежнему горел – маленький негаснущий огонёк. Пейсли поняла, что он всегда будет находиться там, не приблизится и не отдалится – если она этого захочет.

– Почему я здесь? – спросила она.

Тут её сердце, разум и душа ожили, и Пейсли ощутила давление обоих миров.

Она всё вспомнила и всё почувствовала. Словно до сих пор она была с закрытыми глазами, а теперь подняла веки. Абсолютный мрак сменился светом и тьмой – между Завесой и миром пролегли тени.

Мягкое сияние никуда не делось, источник его по-прежнему находился вне пределов досягаемости, но теперь появился другой свет, и он оказался ближе к Пейсли.

Свет заполнил коридор позади девочки – как будто открылась дверь потайного прохода в комнате Дэкса. Это был свет её мира: бледное слабое свечение проникло в коридор между мирами.

Пейсли знала, что позади неё нет комнаты Дэкса, а ещё знала, что в этом свете находятся прижавшиеся друг к другу Дэкс и мама – они сейчас в обсерватории, в Нижнем Гринвиче. Этот свет нёс с собой боль, страдания и непростые решения.

Она обернулась и посмотрела на ровный огонёк, такой спокойный и мирный. Пойти к нему – значило бы отправиться за грань, за Завесу. Там не будет ни боли, ни страданий.

Пейсли протянула руку и ощутила, как всё её тело обволакивает тепло; её душа словно расправила крылья. А из мягкого сияния Завесы вышел её отец:

– Пейсли?

– Папочка! – Она подбежала к отцу и обняла его. Он был тёплый, настоящий.

Отец тоже крепко обнял её и поцеловал в макушку:

– Как же я по тебе скучал, моя дорогая! – Он погладил огненно-рыжие волосы Пейсли, отвёл несколько прядей от её лица и сжал её щёки в ладонях. – Ты так выросла. – Он снова крепко её обнял. Пейсли заплакала и прижалась щекой к его груди. Она скучала по отцу больше, чем думала. – Пейсли, что ты здесь делаешь?

– Я… – Пейсли обернулась и посмотрела на яркий свет в конце коридора. – Наверное, я умерла. – Она взглянула на отца и вздрогнула – он смотрел на неё с безмерной печалью:

– Нет, Пейсли, ты должна вернуться. Твоё время ещё не пришло.

Пейсли опустила глаза и увидела у себя на груди кровавое пятно.

Эдмунд судорожно вздохнул.

– Всё будет хорошо, – пообещал он и, подняв руку, потянулся к свету Завесы.

Хотя это сияние находилось далеко от них, отец зачерпнул свет рукой, и он заполыхал у него на ладони словно горящая звезда. Свет обволакивал их обоих успокаивающим теплом. Отец протянул этот свет Пейсли, и она взяла его. Яркая звезда в её руках мгновенно потемнела, став чёрной, и в этом чёрном шаре искрились все цвета радуги, но ни один не выделялся. Шар начал подрагивать, его гладкие края стали расползаться в разные стороны, и он стал похож на трещину в мире.

Эдмунд направил руки Пейсли к ране в её груди, и свет из-за Завесы проник в её тело. Пейсли изумлённо ахнула.

– Ну вот, теперь ты можешь вернуться, – сказал Эдмунд и погладил дочь по щеке.

Пейсли снова обняла отца и прижалась к нему крепко-крепко:

– Но я не хочу тебя покидать.

– Пейсли, сейчас ты нужна Дэксу. Тебя не должно быть здесь, ещё рано. Однажды мы снова будем вместе: ты, я, мама и Дэкс. Но сейчас ты должна вернуться. Пообещай мне, что всегда будешь слушать своё сердце и следовать его зову, даже если он прозвучит вразрез с песней твоих звёзд.

Пейсли подняла глаза и изумлённо посмотрела на отца:

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Эдмунд наклонился и поцеловал её в лоб:

– Ты поймёшь. А теперь иди: ты нужна своему брату.

Позади неё раздался голос:

– Пейсли!

– Дэкс?

Девочка повернулась и посмотрела на свет, а когда снова повернулась к отцу, его уже не было – осталось лишь неяркое сияние Завесы.

Прошла целая вечность, а может, секунда – и Пейсли полетела вниз, к свету.

Глава тридцать четвёртая

Вторые звёзды Пейсли Фицуильям

Пейсли не чувствовала ничего кроме боли.

Ещё она слышала страдание в голосе брата. Её голова лежала у него на коленях; одна нога Дэкса торчала под странным углом, по его щекам текли слёзы. Он покачивался из стороны в сторону и жалобно повторял:

– Пожалуйста, не умирай, пожалуйста, не умирай.

Виолетта тоже была рядом: она рыдала. Вдруг она повернулась к Тёмной драконице и зло выкрикнула:

– Прошу, не направляй к нам комету! Мы же все умрём, все до единого!

Голос Тёмной драконицы был холоден и безжизнен, как ночное серебро:

– В пламени Малгола будут очищены лишь недостойные.

В недрах машины медленно и ритмично билась половинка сердца дракона, а электрикоэнергия текла по металлическим шестерёнкам как кровь.

Пейсли чувствовала, что её вновь наполняет жизнь – вначале едва ощутимо, а потом всё сильнее. Тепло, окутавшее её на грани между мирами, не исчезло, и свет Завесы остался в ней. Он начал двигаться в её теле, наполняя его жаром, живительной силой и огнём.

Пейсли не открывала глаз, но всё равно видела комнату внутренним зрением; она видела даже то, что происходило за пределами комнаты, видела весь мир и все пути. Она видела возможности, проникающие в мир из-за Завесы и вспыхивающие, как рождающиеся звёзды. Видела всё, что случилось, и видела всё, что может случиться, и это знание наполняло её ужасом и восторгом.

Она мысленно вернулась по своему пути назад и проиграла в голове всё, что произошло после того, как Тёмная драконица ударила её ножом.

Она упала, и мама с Дэксом бросились к ней.

Корбетт и Оделия выскочили из укрытия и бросились на Тёмную драконицу.

Оделия мчалась на врага, громко крича, вскинув кривые мечи.

Лорена и две ходящие с Тёмной