Война в Зазеркалье - Джон Ле Карре

– Вы беседовали с Хайдом? – спросил Шеф.

– Да.

– Ну что он рассказывает? Какие у них там от нас секреты?

Смайли подал ему виски с содовой. Они сидели в доме Смайли на Байуотер-стрит. Шеф занял свое любимое кресло поближе к теплу камина.

– По его словам, они нервничают, как невеста перед первой брачной ночью.

– Хайд так и сказал? Чтобы Хайд употребил такое выражение! Это нечто из ряда вон выходящее.

– Они сняли дом в северном Оксфорде. Там присутствовал только один агент, поляк лет сорока с небольшим, и им понадобился пакет документов, чтобы он мог выдать себя за механика из Магдебурга по фамилии Фрейсер. И проездные документы до Ростока.

– Кто еще там был?

– Холдейн и этот их новенький – Эвери. Тот, что приходил ко мне по поводу курьера из Финляндии. И специалист по рациям Джек Джонсон. Он работал на нас в войну. А больше никого. Не слишком похоже на масштабную программу переподготовки персонала.

– Что же у них на уме? И кто дал им столько денег для такого рода странной тренировки? Мы одолжили им какое-то оборудование, верно?

– Да. Б-2.

– Что это такое, черт возьми?

– Радиопередатчик военного образца, – ответил Смайли чуть раздраженно. – Вы же сами сказали, что им придется довольствоваться каким-нибудь старьем и кристаллами. Не пойму только, зачем нужно было снабжать их еще и нашими кристаллами?

– Из чистой благотворительности. Значит, Б-2. И все? Что ж, это хорошо, – заметил Шеф с явным облечением. – От такого допотопного прибора толку им будет немного.

– Вы вернетесь сегодня домой? – спросил Смайли нетерпеливо.

– Я подумал, что, быть может, у вас найдется для меня постель, – сказал Шеф. – Так утомительно все время таскаться домой. А все из-за толп народа… Они делаются все хуже.

Лейсер сидел за столом, все еще ощущая во рту привкус «Белой леди». Он смотрел на светящийся циферблат своих часов; чемодан с передатчиком стоял перед ним открытым. Было одиннадцать минут двенадцатого. Секундная стрелка рывками двигалась к двенадцати. Он начал выстукивать: ДжАДж, ДжАДж. «Это ты запомнишь, – сказал ему Джонсон. – Легко. Потому что это мои инициалы».

Он перешел на прием и тут же получил ответ от Джека, работавшего уверенно и быстро.

– Никуда не торопись, – внушал ему Джонсон, – думай, прежде чем что-то сделать. Мы будем прослушивать тебя всю ночь. Если что, у тебя всегда будет возможность выйти в эфир.

При свете портативного фонарика он пересчитал закодированные группы. Их оказалось тридцать восемь. Выключив фонарик, он выстучал тройку и восьмерку, – цифры давались легко, но занимали время. Его сознание работало четко. Он словно вновь и вновь слышал, как Джек твердит ему: «Ты делаешь свои точки слишком короткими, Фред, а ведь точка должна равняться одной трети тире. И делай паузы между словами, Фред. Отсчитывай пять точек перед каждым новым словом, три точки между буквами. Предплечье держи в горизонтальном положении на одной прямой с подставкой ключа; локоть чуть в стороне от тела». «Это похоже на бой с ножами», – подумал он с чуть заметной улыбкой и начал передавать. «Пальцы расслабь, Фред, и сам расслабься. Запястье не должно ложиться на стол». Он передал первые две группы, чуть смазав их в промежутках, но не так уж сильно, как случалось прежде. Подошла очередь третьей группы, в которую входила метка безопасности. Он передал букву С, отменил ее, а потом без остановки выстучал сразу десять групп, время от времени посматривая на часы. Через две с половиной минуты он вышел из эфира, нащупал капсулу, в которой находился кристалл, сменил его, пальцами обнаружив разъемы и вставив другую капсулу, а потом этап за этапом проделал все действия, необходимые для перенастройки, вращая рукоятки, подсвечивая себе фонариком и всматриваясь в расположение черного язычка стрелки, подрагивавшей под стеклом прибора.

Он выстучал второй позывной – ПРЕ, ПРЕ, быстро переключился на прием, и Джек оказался тут как тут: QRK4 – ваш сигнал разборчив. Лейсер возобновил передачу. Рука двигалась вроде бы медленно, но методично, в то время как глаза пробегали по бессмысленным буквам, пока с кивком удовлетворения он не услышал ответ Джонсона. Сообщение получено. QRU – новостей для вас нет.

Когда они закончили, Лейсер пожелал отправиться на короткую прогулку. Стоял пронизывающий холод. Но они дошли по Уолтон-стрит до главных ворот Уорчестера, а потом по Бэнбери-роуд вернулись в свое респектабельное темное укрытие в северном Оксфорде.

Это был все тот же ветер. Тот, что пытался тащить мертвое заледеневшее тело Тейлора, швырял струи дождя в стены здания на Блэкфрайарз-роуд, шелестел травой в Порт-Мидоу, – тот же ветер бился теперь в ставни фермерского дома.

Дом пропах кошками. Ни ковров, ни подстилок на полу, выложенном из камня, который уже, казалось, ничто не способно было высушить полностью. Как только они прибыли, Джонсон растопил изразцовую печь, но капли влаги все еще лежали на брусчатке, собираясь небольшими лужицами в углублениях. Ни одна кошка ни разу не попалась им на глаза, но пахло ими в каждой комнате. Джонсон специально оставил на пороге открытую банку мясных консервов: через десять минут она была вылизана до блеска.

Кирпичное строение имело один высокий этаж, как все зернохранилища, и стояло среди небольшой рощицы под просторным небом, какое бывает на полотнах фламандских художников. К одному из прямоугольных концов дома пристроили крытый загон для скота. Находилось все это в двух милях к северу от Любека. Но Леклерк строго-настрого запретил появляться в городе.

Лестница вела на сеновал, где со своим хозяйством расположился Джонсон, протянувший антенну сначала между стропилами, а потом через духовое окошко до росшего при дороге раскидистого вяза. Здесь он переобулся в коричневые кеды армейского образца, а поверх рубашки надел что-то вроде кителя с эмблемой какой-то авиационной эскадрильи. Гортон наладил доставку продуктов из универсама в Целле. Пол в кухне покрывали картонные коробки с налепленными на них бумажками «Для гостей господина Гортона». Были закуплены две бутылки джина и три – виски. Спален в доме оказалось только две; Гортон прислал армейские кровати по две в каждую комнату и настольные лампы для чтения со стандартными зелеными абажурами. Холдейна кровати просто взбесили.

– Он мог бы просто взять и рассказать о нас без лишних затей, – жаловался он. – Дешевое виски, стандартные продукты, армейские кровати. Вот увидите, еще окажется, что он и дом не арендовал, а реквизировал. Бог ты мой, кто же так проводит секретные операции!

На место они прибыли ближе к вечеру. Джонсон, как только распаковал свое снаряжение, тут же погрузился в кухонные дела. Это был очень домовитый человек, который с готовностью и без споров сам взял на себя приготовление пищи и мытье посуды, легко передвигаясь по камням пола в своих кедах на резиновых подошвах. Он сварил крепкий говяжий бульон с яйцом и дал каждому по чашке какао, не пожалев сахара. Ели они в главной комнате у печи. Джонсону и говорить приходилось за всех. Лейсер был очень тих и едва притронулся к еде.

– Что с тобой, Фред? Ты совсем не голоден?

– Извини, Джек.

– В самолете раздают слишком много леденцов, вот в чем проблема. – Джонсон подмигнул Эвери. – И там полно другого сладкого. Я же заметил, как ты глазел на ту стюардессу. Нельзя так поступать с девушками, Фред. Ты мог разбить ей сердце. – Он оглядел сидевших за столом с притворным выражением возмущения на морщинистом лице. – Он и в самом деле стрелял в нее глазами. Мог убить наповал. А уж оглядел так прямо от головы до пят.

Эвери послушно улыбнулся. Холдейн сделал вид, что ничего не слышал.

Лейсер волновался из-за луны, и после ужина они встали у задней двери небольшой группой, поеживаясь от холода и всматриваясь в небо. Оно казалось до странности светлым, и потому облака пробегали по нему, похожие на клубы черного дыма, причем стелились так низко, что чуть не задевали верхушки деревьев в роще и порой закрывали вид на серые поля в отдалении.

– На границе будет намного темнее, Фред, – сказал Эвери. – Там больше холмов, местность более возвышенная.

Холдейн объявил, что им нужно пораньше улечься сегодня спать. Они выпили еще по стакану виски и в четверть одиннадцатого отправились по своим комнатам. Джонсон и Лейсер в одну, Эвери и Холдейн в другую. Причем этот порядок никто не обсуждал. Казалось, каждый уже сам знал свое место.

После полуночи к ним в комнату пришел Джонсон. Эвери мгновенно разбудил скрип резины его кед.

– Джон, ты не спишь?

Холдейн тоже сел на своей кровати.

– Я из-за Фреда. Он сидит там внизу один. Я сказал, что ему надо попытаться уснуть, сэр, даже дал пару таблеток, какие принимает на ночь моя мамаша. Но в постель он даже не ложился, а теперь спустился вниз.