Огни святого Эльма - Владимир Евгеньев

Она прижималась плечом к руке Элая, и чувствовала себя абсолютно счастливой. Но почему-то неожиданно ей пришла мысль, что эта радость может скоро закончится.

— Соня, дорогая, все будет хорошо, — прошептал цыган, который будто угадал ее мысли, — этот день будет лучшим в твоей жизни.

— Как вы все похожи, — вздохнула в ответ София, — я имею в виду вы все с Летучего Голландца, говорите про один день, в который будете счастливы.

— Ненаглядная моя, а возможно ли быть счастливым всегда? В моей жизни бывают только редкие радостные моменты, когда мы выходим на сушу раз в неделю, но я готов смириться с этим. Я привык к тому, что вся жизнь — борьба и это даже интересно в каком-то смысле. От этого становишься сильнее, но бывает так больно и тяжело и так хочется иногда отдохнуть.

— И как ты отдыхал, когда выходил на берег? — спросила Соня.

— Я ходил и смотрел на мир, который постоянно менялся, это было так удивительно. Ведь знаешь, говорят, что нет худа без добра. Я вижу в нашей жизни что-то положительное. Если бы не упрямство капитана, мне никогда не довелось бы увидеть, как все преобразилось за столько веков.

А тем временем дождь становился все сильнее, прохожие открывали зонтики.

«Зачем люди вступают в близкие отношения, — думала Соня, — это не просто инстинкт. Это возможность выпить глоток свежести и счастья среди повседневной суеты. И шанс узнать друг друга глубоко, до конца, в этом особая, ни с чем не сравнимая, прелесть. И еще ты не чувствуешь себя одиноким в жестоком и равнодушном мире. Мне кажется, именно это ощущение сопричастности попытке всего человечества слиться с любимыми в едином порыве блаженства, забыть про горе и смерть, и называется жизнью. У меня просто был неудачный опыт. Но теперь я понимаю, где это тонкая грань между развратом и настоящим чувством».

— Куда мы идем? — захныкал Данила, — Как нас найдет Филипп, когда его отпустят? Идет ливень, а у нас даже нет запасной одежды.

— Мы как раз идем в такое место, где можно отдохнуть и переждать дождь, а потом вы вернетесь, и будете ждать капитана, — улыбнулся Элай.

Они подошли к молодежному общежитию.

— Ты как будто знал, что мы придем именно сюда? — спросила Соня.

— Да, конечно, мы специально сюда шли, — загадочно улыбнулся Элай. Они сняли два номера один с телевизором для Данилы, а другой для себя. Затем поднялись по довольно обшарпанной лестнице на второй этаж. Навстречу им спускалась группа громко поющей молодежи студенческого возраста. Соне эти люди показались неадекватными.

— Накурились травки, ребята зря не теряют времени, — вздохнул Данила.

— Прекрати, никакой травы, алкоголя и сигарет, подождешь нас здесь, — строго сказала Соня.

— Догадываюсь, чем вы будете там заниматься, — негромко заметил Данила. Но Соня не ответила. Она волновалась, и ей было не до словесных перепалок. Соня быстро настроила Дане канал, по которому показывали боевик на английском языке.

Они с Элаем, наконец, вошли в свой номер. На окнах висели бледные занавески. Вообще все убранство, выполненное в пастельных тонах, было скромным. Большая кровать посреди комнаты, картина в стиле авангард на стене. В углу стоял маленький телевизор.

Соня положила ключи на тумбочку при входе и неловко остановилась посреди комнаты, глядя на Элая. Именно о самой близости с Денисом у нее были смутные воспоминания, и сейчас ее страстное желание сочеталось со смущением и страхом, и от этого чувства были еще острее, и сладко сжималось сердце.

— Давай поцелуемся! — Элай привлек ее к себе.

Это был удивительный поцелуй, страстный и целомудренный, добрый и жесткий, порочный и чистый. Элай жадно впился в ее губы своими сильными тонкими губами, у Сони закружилась голова. Он мягко подтолкнул ее, и они упали на кровать. Цыган быстро раздел ее и разделся сам. София от смущения не могла открыть глаза. Они все время продолжали целоваться. Одновременно Элай умело ласкал ее своими сильными руками, и скоро она почувствовала экстаз, почти мучительный, удивительное новое ощущение. У Сони в голове все смешалось, ей хотелось быть с ним. И вот, наконец, наступил момент самой настоящей близости. Она была счастлива, плакала и без конца целовала Элая. Это было прекрасное сочетание стыда и наслаждения, а в конце взрыв, восторг, когда забываешь обо всем на свете. Все это рождало необыкновенно глубокое чувство благодарности, любви, счастья и полного единения с другим человеком. Когда все закончилось, София поняла, что она теперь не сможет расстаться с Элаем.

Они лежали и смотрели в окно. Им был виден маленький кусочек ослепительного синего неба. Пока они были вместе, тучи рассеялись, и закончился дождь.

— Послушай, — сказала Соня, — я теперь не могу с тобой расстаться. Пусть Данила один едет домой, а мы останемся вместе на Летучем Голландце. Конечно, мои близкие расстроятся, но я не могу иначе.

Соня представила себе гнетущую обстановку на корабле, бесконечные штормы, и ей стало страшно. «Но это все равно лучше, чем расстаться с Элаем, — думала она. — После того, что между нами произошло, я просто не могу никогда не встречаться с ним, это будет хуже смерти. Он мне теперь необходим как воздух, только рядом с ним жизнь обретает законченность и смысл. Ведь мой любимый привык к этим страданиям на корабле, может, и я со временем привыкну».

— Сонечка, дорогая, — Элай погладил ее по руке. — Ты действительно этого хочешь? Подумай, как это тяжело, ты наверно себе не представляешь этого до конца.

— Нет, представляю, — горячо воскликнула Соня, — я готова на все ради тебя, на любые испытания.

Элай вздохнул.

— Я думаю, Филипп убил бы меня, если бы мог.

— Нет, я объясню ему, он поймет.

— Соня, хотя он тебе родственник, капитан совсем не такой, каким ты себе его себе представляешь. Филипп очень жесток и раньше мог убить, не задумываясь, он всегда носит с собой пистолет. Теперь нас нельзя уничтожить.

— Неужели, это так? — Соне было очень тяжело слышать это. — Но сейчас он, наверно, изменился?

— Не знаю, он очень сожалеет, но это какое-то злое сожаление, безысходность. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, наверно, — кивнула Соня, — а что он может сделать? Действительно ангел явился ему тогда около мыса Доброй Надежды?

— Да. Я чувствую, что все это существует и ангелы, и Бог, и силы тьмы. Я хотел выяснить, что сказал посланник от Господа, но капитан не будет разговаривать на эту тему. Филипп никогда не был доволен жизнью, даже до проклятия. Впрочем, неважно. Соня, дорогая, послушай меня, я не могу взять тебя на корабль, потому что люблю тебя. Странствие на проклятом Летучем Голландце это ужасно, ты должна жить своей жизнью.