Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

– А я разве не упомянул, что умею читать мысли? Нет? Прости, запамятовал.

Такого поворота златовласка не ожидала. Щеки запылали, словно их обдало жаром костра. Если птица говорит правду, то она, абсолютно все знает про Ребекку. А некоторых мыслей девушка стыдилась, хоть они и казались невинными.

– Если ты желаешь поговорить о снах, о матери или о том светловолосом мальчишке, живущем в замке, я готов побеседовать об этом, но вслух.

Ребекка, стараясь не о чем не думать, резко вскочила с постели, сдернула покрывало и накинула его на клетку, в надежде, что это действие заставит птицу замолчать. Но Карро вошел в раж.

– Дорогуша, я прекрасно осознаю, что ты шокирована моими талантами, но не стоит себя вести, как истеричная аристократка, впервые увидевшая гоблина. Только жители Мендарва приходят в ужас, когда им становится ясно, что некоторые птицы и животные понимают их и могут вести весьма высокоинтеллектуальные и изящные дискуссии.

Беспокойно расхаживая по комнате, златовласка с опаской поглядывала на клетку, завешанную покрывалом. Мысли табуном носились в ее уме, заставляя Карро комментировать их.

– Ладно, если ты намерена хранить молчание, то храни. Я тоже умею, вести монолог, – хитро заявил ворон. – Так, что там творится в паутине твоего разума? Ага! Тебе любопытно, сколько лет я владею человеческой речью? Что же, я с превеликим удовольствием отвечу. Лет триста, не меньше!

Девушка остановилась и недоверчиво обвела покрытую клетку взором.

«Вот врун, вороны всего триста лет живут», подумала она и тут же из-под покрывала услышала негодующие возражение.

– Эй, деточка, кто тебе дал право обзывать меня лгуном? Я, между прочим, не обычная птица, из волшебных мест! Пора было уже, и сопоставить факты! Хотя, куда тебе деревенщине до логических умозаключений!

Вместо испуга и удивления на Ребекку нахлынула волна ярости. Птица перешла на оскорбления. А так разговаривать с собой, девочка не позволит даже королю!

– Я бы посоветовала тебе выбирать выражение и тон, когда ты говоришь с жительницей Мендарва, – пригрозила она, в надежде утихомирить пичугу.

Из-под тканевой завесы послышался глухой смех, который звучал весьма странно, ведь птицы не способны хохотать. Но Карро не был обычным вороном, теперь златовласке было об этом известно.

– Знал бы, что ты окажешься такой глупой девчонкой, не за что бы ни согласился приезжать в страну людей, – наконец, уняв веселье, просипел ворон.

– Тебя сюда никто не звал!– расхрабрилась девушка.– И зачем я только купила тебя. Тощий и хитрый торговец меня провел! Подсунул магическую вещь. Недаром после Ярмарки в Дубки повадились храмовники. Они тебя ищут?

Ворон молчал. Он либо размышлял над сказанным, либо готовил очередное оскорбление. Ребекка осторожно подошла к клетке и приподняла одеяло. Птица, немигающим взглядом, смотрела на нее, затем тихо произнесла:

– Нет, братья Вечного Света здесь ошиваются, не по мою душу, к счастью.

– Ты знаешь, что они ищут?

Карро прищурился. Перья на его затылке нервно дернулись.

– Нет, – соврал он, – и знать не желаю. Я на дух не переношу этих поклонников Тарумона. Если хоть один из них осмелится прикоснуться ко мне, я так долбану клювом этого храбреца, что он не только увидит звездное небо в ясный день, но и запомнит меня до конца жизни!

– Ты же понимаешь, опасность данной ситуации? – виновато пробормотала златовласка. – Если я не отдам им тебя, то однажды моя семья окажется на эшафоте.

Глаза птицы превратились в две узкие щелочки, клюв предупреждающе щелкнул.

– Только попробуй, и я клянусь жизнью всех своих родственников. Нет, не так. Клянусь жизнью Великих Магистров, половина из них уже глубокие старики, и Темноликая вскоре все равно явится за ними, что если ты меня сдашь этим бело-зеленым скоморохам с их лжепророком, я вернусь с того света, и так тресну тебя клювом по лбу, что ты навсегда сознание потеряешь!

Девочка опасливо отступила назад. Край покрывала выпал из ее рук и вновь накрыл клетку. Угроза звучала убедительно. И теперь, Ребекка не знала, что страшнее, возмездие этого ворона-переростка или гнев священнослужителей.

– В твою светлую голову не закрадывалась мысль, что может быть, я неспроста явился в Мендарв? – сухо поинтересовался Карро, и, не дождавшись ответа, продолжил. – Я, между прочим, нахожусь здесь с тайной миссией, а ты без зазрений совести решила сдать меня первому встречному святоше!

Из груди златовласки вырвался безнадежный вздох. Даже в ее самых страшных кошмарах, ей не могла привидеться сложившаяся ситуация. Тролли, дендройды, говорящие вороны в ее родных местах, где словно тараканы, кишат приверженцы Тарумона Милосердного.

– Еще вражеского шпиона мне не хватало приютить в доме, – простонала она.

Данная фраза пуще возмутила ворона. Судорожное пощелкивание клюва, звучащее из-под покрывала, весьма ясно оповещало об этом.

– Ты назвала меня, шпионом?! Да… Да ты… Я, понимаешь ли, не задумываясь об опасностях, подстерегающих на пути, оставляю супругу с воронятами и … Являюсь в эту забытую Создателями страну, где монстров в человеческом обличье больше, чем чудовищ на всем Нирбиссе, и что же я вижу? Неблагодарная и трусливая девчонка, которую мой спутник, с какого-то перепугу вздумал оберегать, не только жаждет меня отдать в лапы религиозным фанатикам, но еще и обзывает шпиком! Если бы знал, что так дело обернется, то и пером бы не пошевелил! А теперь, мне бедолаге приходится терпеть унижения, прозябая целыми днями в клетке в тысячах милях от дома. Ой, чует мое сердце, что не сносить мне головы! А я ведь еще совсем молод, что бы погибнуть в проклятом Мендарве! Бедная, Клара, видать остаться тебе вдовой, а нашим детям – сиротами.

Ворон голосил во всю мощь. Если пернатый и дальше продолжит орать на весь дом, то дела пойдут совсем скверно. Ребекка уже сотню раз пожалела, что упомянула храмовников и шпионов. Она подошла к клетке и сдернула покрывало. Карро, тут же замолк и презрительно кинул взор на девчонку.

– Говори тише, иначе мы все по твоей вине окажемся в тюремном подземелье, – предупредила она. – Для всех было бы лучше, если бы ты остался со своим спутником. Так нет же, он приложил массу усилий, чтобы всучить тебя мне.

– Никто меня тебе не навязывал, – обиженно, но шепотом проговорила птица.

Пришел черед златовласки смеяться. Это был печальный и истеричный смех, который вырывается из груди людей, стоящих на пороге отчаянья.

– Ты издеваешься? Этот жулик, использовал хитрость, дабы я купила тебя. Ты присутствовал при этом, и все же, продолжаешь утверждать, что твой владелец не принуждал меня приобрести гигантского ворона?

– Никакой он мне