На крючке - Мелани Харлоу

Никакого ответа.

Я рассматривала это как знак.

Наш поцелуй становился более яростным, а руки начали блуждать по телам друг друга. Я приподняла сарафан, и пальцы Ника скользнули под него. Его ладонь поднялась к моему бедру, переместилась на мою задницу и сильно сжала. Я обхватила его лицо руками, встречаясь с его языком, дрожа от нетерпения, когда выпуклость в его джинсах стала увеличиваться.

Потянувшись рукой назад, я расстегнула свой сарафан и позволила лямкам упасть с плеч, затем высвободила из них руки. Руки Ника вернулись к моей спине, которая инстинктивно изогнулась, отчего моя грудь ближе прижалась к его рту. Он провел языком по одному соску, дразня твердую, покалывающую вершинку, прежде чем всосал ее в рот.

— О боже, как хорошо, — выдохнула я, обхватив его голову руками и прижимая ее к своей груди. У меня перехватило дыхание, когда он зажал твердый кончик между зубами, прикусив, прежде чем снова всосать. Другая его рука скользнула к моей заднице, заползая под трусики.

Я схватилась за сиденье и раскачивала свои бедра над его, расставив колени шире. Он застонал, переместив обе руки к моей заднице, толкаясь в меня, пока его рот не покидал мою грудь. Я почти спросила его: «Помнишь это? Помнишь, как мы парковали твой грузовик где-нибудь в скрытном месте и трахали друг друга через одежду?» Но я хотела по-настоящему. Сейчас я хотела по-настоящему. Но я слишком боялась что-нибудь сказать — если я перестану говорить, перестану вспоминать, перестану думать вообще, я могу пересмотреть, к чему это привело, и прямо сейчас я правда хотела, чтобы это привело туда, где моя киска возбужденная и тугая вокруг его члена.

— Коко. — Дыхание Ника было холодным на моей влажной коже. — Ты уверена?

— Шшш, — я поцеловала его щеку, подбородок, шею и стала проводить языком по его любимым эрогенным зонам.

Между ног я была влажной и изнывала от пульсации, мои трусики промокли. Черт, да, я уверена.

Но подождите.

Я подняла голову, тяжело дыша.

— У тебя есть презерватив?

— Да. — Приподняв свои бедра, отчего мышцы моего лона сжались, он потянулся в карман и вытащил пакетик из фольги.

— Дай его мне. — Я забрала его из рук Ника и зубами разорвала фольгу, пока он тянулся под мой сарафан и расстегивал свои джинсы. Мой желудок подпрыгнул, и я раскатала презерватив по его члену и встала на колени, освобождая одну ногу из трусиков. Ник снова сомкнул губы вокруг моего соска, когда я расположила его у своего входа и медленно направила внутрь, упиваясь ощущением, как он растягивал и наполнял меня, сантиметр за сантиметром. Прижав руки к мягкой обивке на крыше автомобиля, я остановилась на секунду, чтобы подняться и опуститься несколько раз, радуясь, что от этого он застонал и всосал мой сосок жестче. Наконец, я полностью опустилась, вздохнув, когда он достиг самого глубокого места внутри меня.

— Коко, — сказал он хрипло, когда я начала двигаться. — Я должен трахнуть тебя.

С руками над головой, я покачивала бедрами, вознося себя выше и выше.

— Я вся твоя. — Я установила жесткий, устойчивый ритм, все мое тело гудело энергией. Боже, он был так глубоко во мне, ударяя по тому самому местечку, отчего я хотела, чтобы это никогда не прекращалось. — Я здесь. Прямо здесь. — И затем я больше не могла говорить или думать, или даже двигаться, каждая мышца в моем теле напряглась. Ник вонзил пальцы в мою задницу и грубо притянул меня к себе, основание его члена потирало мой клитор. Слезы подступили к моим глазам, мой рот открылся, когда я балансировала на грани. Возьми меня. Сейчас. Трахни меня, да, да, вот так... Я взорвалась, а его имя сорвалось с моих губ.

Он не переставал двигаться.

— Черт, мне нравится наблюдать, как ты кончаешь. Мне нравится слышать свое имя из твоих уст. Я люблю каждую гребаную деталь в тебе.

— Я тоже тебя люблю. — Обхватив его голову руками, я осыпала поцелуями его лоб, щеки, губы.  — Я не хочу этого, но люблю. — Боже, мир перевернулся и выходил из-под контроля. Какого хрена я сказала?

Я обезумела? Слова лились потоком, как будто прорвало плотину.

— И я также ненавижу тебя. Я ненавижу тебя, — сказала я, поднимаясь и опускаясь на его твердом, влажном члене, и прижала рот ближе к его. — Я чертовски ненавижу то, как ты поступил со мной. Ненавижу, что не могу забыть тебя. Не могу отказать тебе. Я ненавижу, что все еще хочу тебя.

— Ложись на спину. — Без предупреждения Ник перевернул меня на спину поперек переднего сиденья. Одна моя нога была обернута вокруг него, другая свисала к полу. Он снял свою футболку, прежде чем обхватил мои запястья, прижав их к двери у меня над головой. — Вот так ты хочешь меня? — он снова и снова погружался в меня своим членом, врезаясь в меня с такой силой, что моя голова ударялась о дверь. — Ты ненавидишь, что хочешь меня? — его челюсть была напряжена, его тон был наполнен злостью и желанием.

— Да, я ненавижу это, — я задыхалась, когда наши бедра встречались, я не могла дышать от неистовости того, как наши тела сталкивались друг с другом. — Но я не могу насытиться.

— Иисус. — Каким-то образом он трахал меня жестче и глубже, вызывая уколы боли, отчего удовольствие внутри меня было еще пронзительнее. Но мне нравилось так, и он это знал. Я отвернула свое лицо, пытаясь не закричать.

— Ты снова кончишь, — приказал он. — Я хочу, чтобы эта маленькая киска кончила на моем члене, как это было в первый раз, помнишь?

Черт, да, я помнила. Я не ожидала второго оргазма в ту ночь, но то, как он двигался и что говорил, звук его голоса, мысль о нем внутри меня...

Я снова кончила под ним, накрыв рукой свой широко открытый рот и подавляя крик, когда мое тело пульсировало вокруг него.

— Да, — выдохнула я, прошлое и настоящее сошлись во мне.

— Хорошая девочка, но в этот раз я хочу, чтобы ты кричала.

Я хотела оставаться тихой, просто чтобы бросить ему вызов, но затем совершила ошибку, опустив взгляд на его голый торс, на мое имя на его груди, и на движения его пресса, пока он вколачивался в мое тело. Не в состоянии остановить себя, я закричала, снова и снова.

Моя голова ударилась о стенку машины, но я не обращала внимание — я не чувствовала ничего, кроме его горячей кожи и твердого члена, не слышала ничего, кроме нашего тяжелого дыхание и криков в наступающей темноте; не представляла ничего, кроме его тела, соединенного с моим, пока мы не кончили вместе, и мир превратился в жидкое золото за опущенными веками.

21 глава

Позже мы вытащили одеяло из багажника и лежали на траве в саду.

Ник заложил руки за голову, а я прислонила висок к его левому бицепсу.