Пепел войны - Станислав Сергеев

- Да, нормально, Коля. Я сейчас дам трубочку командиру, он тебе все объяснит. Ты главное не дури, и верь. Я в свое время поверил и ни разу не пожалел.

- Интересно говоришь. Ну ладно, давай общаться, все равно другого выхода уже нет.

Я взял радиопередатчик в руку и нажал кнопку передачи.

- Добрый… Говорит майор Оргулов. Николай, как бы вживую пообщаться, безопасность гарантирую, и желательно не затягивать, там у вас в бункере засели несколько джигитов, и надо что-то срочно решать.

- Да понятно. Надо, так надо. Куда подойти.

- Зачем идти? На джипе подъезжаете к бывшему зданию налоговой железнодорожного района, там встретят и проводят. Все давай не тяни и так времени мало.

А про себя подумал: «Уже срочно надо в прошлое лететь и Борисыча с дочкой в Москву отправлять, пока там немцы кольцо не замкнули, все аэродромы не уничтожили».

Кафтайкин не стал долго задерживаться и буквально через три-четыре минуты к повороту подъехал джип, из которого выскочил человек в защитном костюме, демонстративно закинул в салон оружие, сняв с себя всю амуницию, и как бы безоружным пошел к стоящему в глубине двора КАМАЗу.

Естественно его встретили, обыскали и провели в кунг, где мы с Дегтяревым и Васильевым, попивая кофе из термоса, закусывая немецкими трофейными галетами, обсуждали план освобождения бункера «внутряков», который как бы по умолчанию считали уже своим.

Кафтайкин оказался невысоким жилистым, с живыми глазами, короткой армейской прической и бледным, как у всех обитателей бункеров лицом. Пройдя через небольшой тамбур, войдя в помещение, он втянул в себя запах натурального кофе, и чуть приостановился, не веря своим ощущениям.

Да, действительно хороший парень, служака. На такого можно положиться и доверить ему спину. Уважаю таких, именно на них и держится армия, поэтому когда он вошел, я поднялся и первым протянул ему руку, прекрасно осознавая, что не смогу воевать с этим человеком, чем то он мне понравился. Наверно потому, что не пытался кого-то из себя корчить и было видно, что никакая гниль, так свойственная нашему развращенному и продажному времени не сможет в нем удержаться.

«Н-да, надо было послушать Катю и обработать вот этого парня….»

- Здравствуйте Николай, я Сергей Иванович Оргулов. Мне про вас много хорошего рассказали и вот Вадима, вас хвалил, да и Катя Артемьева очень хорошо отзывалась.

Он чуть кивнул головой, показывая, что услышал меня, пожал в ответ руку, а вот в глаза показали, что этому парнишке приятно, что про него понят и так отзываются. Такие как он, как правило, всегда находятся на вторых ролях, им претило лезть наверх, расталкивая соседей локтями, поэтому и не добиваются признания и высоких должностей. А ведь тоже люди и им ничего человеческое не чуждо.

- Спасибо, товарищ майор. Мы про вас тоже много чего слышали хорошего, и если честно, мало кто поверил, что это вы решили убрать Черненко.

- Правильно. Скажи, ты такого прапорщика Вербицкого знаешь?

- Конечно.

- Сейчас он подойдет и все расскажет, как оно было.

- Не обязательно, товарищ майор. Мы и так верим.

- Николай, понимаешь, нам сейчас вместе освобождать ваш бункер и идти в бой с людьми, к которым есть хоть капля недоверия, сам понимаешь, будет неправильно. Поэтому давай эту тему разрулим, а потом займемся насущными вопросами.

Он кивнул головой. Пока не подошел Вербицкий, который сидел в боевом охранении, Кафтайкина посадили на откидной стул. Как нормальный человек, сразу предложил гостю.

- Кстати ты есть хочешь?

Он как-то замялся и отказался.

- Понятно.

Олег тоже просек ситуацию и без разговоров сразу стал наливать человеку кофе из термоса, а я по быстрому открыл коробку консервов, с консервированными сосисками, из захваченных трофеев. Не слушая отказы, сунул ему в руку банку, вилку и вскрытую упаковку соленых галет, которые заменяли хлеб.

Под наши улыбки, он недолго мог удержаться и через минуту хрустел галетами, заедая сосисками и запивая кофе. Минут через пять пришел Вербицикй, которого тоже усадили поесть. Вот в такой обстановке, которая с психологической точки зрения была самой удачной, для доверительного разговора, прапорщик Вербицкийи рассказал об обстоятельствах ранения полковника Черненко и гибели бойцов от рук боевиков. Но Кафтайкин тоже был далеко не простачком и несколько раз задавал каверзные вопросы, на которые получал исчерпывающие и главное правдивые ответы. Единственное что он не должен был услышать, это куда ночью Вербицкий со мной и Дегтяревым ходили, забирать военного хирурга. На эту тему было наложено жесткое табу.

В конце разговора, Кафтакин спросил.

- И куда ты теперь? Точнее с кем?

Тот не задумываясь, спокойно посмотрел ему в глаза и ответил.

- Коля, если честно, то я жалею об одном, что тогда не ушел с Васильевым и остальными ребятами. А Семенов сука, что нас натравливал на них. Черненко это сам давно понял, и хотел по нормальному перейти, без разборок и стрельбы. Поэтому Семенов его и подставил. Решай, но я с ними…

Он хотел еще что-то сказать, но увидев предостерегающий взгляд Васильева, замолчал, хотя и всего этого было достаточно, чтобы у Кафтакина создалось нужное для нас мнение. Он ушел к своим людям, через пять минут. Еще через десять по радио получили сообщение, что они согласны перейти под наше подчинение, но просили забрать Семенова и четверых его людей, которых с трудом удалось разоружить.

Дегтярев в сопровождении Васильева вызвался пообщаться с Семеновым и, прихватив своих спецназовцев, пошел получать, а точнее выбивать, первичную информацию, а мы, собрав небольшое совещание, на котором присутствовал и Санька Артемьев, Кафтайкин, майор Фролов, начали обсуждать план освобождения бункера. Только недолго мы совещались. Боевики, засевшие в бункере, сами вышли на связь и сразу начали качать права, прекрасно понимая, что у них самые лучшие заложники – семьи тех, кто их должен будет штурмовать.

Я вызвал по радио Дегтярева и Васильева, которые в БТРе «внутряков» в ускоренном темпе потрошили Семенова, причем это все делалось в присутствии бывших подчиненных майора, и сообщенная им информация сразу становилась достоянием бойцов. Умный и дальновидный шаг, с учетом того, что с этими ребятами еще придется заниматься пропагандой, но позиция прапорщика Вербицкого, который таинственно всем намекал, что надо было сразу присоединяться к Оргулову, а не слушать россказни Семенова.

Мы сидели в кунге «Шишиги», рассматривая план бункера, который уже давно был подготовлен Катериной и Санькой Артемьевыми.

Бункер был построен еще в давние советские времена и благодаря тому что оставался на балансе сначала новоиспеченной национальной гвардии Украины, а потом после ее расформирования, передан внутренним войскам, сохранился в относительно рабочем состоянии, в отличии его собратьев, перешедших под управление местных властей. Если большинство бункеров и убежищ в городе разворовывались, заливались водой, становились пристанищами для бомжей, превращались в слады, то бункер «внутряков» сохранился в первозданном виде и на момент начала войны, оказался в состоянии укрыть семьи военнослужащих и остатки полка внутренних войск. Наличие большого защищенного подземного ангара, соединенного с бункером подземным ходом, позволило сохранить несколько единиц бронетехники, грузовых машин и армейских джипов. Как у хорошо продуманного советскими инженерами оборонного объекта, в бункере было несколько защищенных основных и резервных входов, про степень доступности которых сейчас докладывал Санька Артемьев и капитан Васильев, которые прожили там многие месяцы.

Но учитывая что хозяйственный Семенов сам пустил боевиков в бункер, то он скорее всего дал им информацию о всей внутренней структуре, и все входы или заминированы или перекрыты, а тем более ситуация такова, что время играет за боевиков. Они наверняка успели закрепиться и заминировать возможные пути прорыва.

Санька рассказывал о резервных выходах, по которым они частенько выходили на разведку, но без дополнительной информации туда лезть было нельзя. Я связался с базой.

- База, на связь.

- На связи, Феникс – ответила база голосом Кати Артемьевой.

- Белка, там твой «барабанчик» еще стучит?

- Нет, Феникс, после начала операции замолчал.

- Понятно.

Ситуация складывалась явно не в нашу пользу. Сильно укрепленный военный объект, в котором расположилась группа боевиков численностью около двадцати человек. Узкие коридоры, в которых наступать и штурмовать без больших потерь невозможно. Один человек с пулеметом сможет держать роту, при этом сильно не напрягаясь. При этом в заложниках находится около шестидесяти женщин и детей. Если мы сейчас сделаем что-то, что приведет к смерти заложников, нам этого не простят, будут так или иначе ставить в вину, не смотря на то, что тут замешано предательство.