Безнадега - Стивен Кинг

— Я девушка здравомыслящая. — Голову она не поднимала. — Немножко психованная, но здравомыслящая. Ты мне веришь?

— Почему нет?

— И практичная. В это ты веришь?

— Конечно.

— Вот почему я подняла на смех твою интуицию, или как это называется. Ты чувствовал, что на шоссе мы что-то найдем, и мы нашли.

— Да. Нашли.

— Значит, у тебя хорошая интуиция.

— Давай ближе к делу. Мой босс…

— Правильно. Твой босс, твой босс, твой босс. Я знаю, что думать ты можешь только о нем, и ни о чем другом. Это меня и беспокоит. Потому что у меня плохое предчувствие, Стив. Предчувствие недоброго.

Он все смотрел на нее. Медленно, неохотно она подняла голову, встретилась с ним взглядом. И то, что Стив увидел в ее глазах, удивило его: страх.

— В чем дело? Чего ты боишься?

— Не знаю.

— Послушай, Синтия… Нам надо всего лишь найти копа… на крайний случай телефонную будку… и доложить об исчезновении Джонни. А также семьи Карверов.

— Все равно…

— Не волнуйся. Я буду осторожен. Обещаю.

— А не попробовать ли тебе набрать девятьсот одиннадцать по этой штуковине? — пискнула она, указав на сотовый телефон.

Стив попробовал, чтобы ублажить ее, но ничего не получилось. Он даже не связался с роуминговой компанией. Почему, он сказать не мог, наверное, мешала поднявшаяся песчаная буря.

— К сожалению, ничего не выходит. — Стив протянул ей телефон. — Может, ты? Вдруг тебе повезет больше? Женская рука и все такое.

Синтия покачала головой.

— Ты ничего не чувствуешь? Совсем ничего?

Стив вздохнул. Да, что-то он чувствовал. Нечто, напоминающее чувство, испытанное им в юности, в Техасе. Лето, когда ему исполнилось тринадцать, стало самым длинным, жарким, странным летом в его жизни. К концу августа участились вечерние грозы, короткие, но яростные. Однако еще больше запомнились ему минуты перед грозой: черное небо, застывший воздух, раскаты грома, разрезающие воздух ветвистые молнии. Все это как-то странно воздействовало на него, чего не случалось ни до, ни после. Из глаз его начинали сыпаться искры, живот скручивало, пенис наполнялся кровью и стоял столбом. Ужас и экстаз переполняли его, словно природа должна вот-вот поведать ему какой-то важный секрет, дать уникальный шанс. Но оканчивалось все проливным дождем. Примерно то же самое испытывал он и сейчас, только без эрекции, без экстаза, без ужаса. Но чувство это не оставляло его с той минуты, как Синтия нашла шлем его босса. Что-то пошло не так, а скоро будет еще хуже. Пока Синтия не заговорила на эту тему, он отгонял от себя эти мысли. Когда Стив был ребенком, на него, вероятно, действовали изменения в атмосферном давлении, вызванные приближающейся грозой, атмосферное электричество, может, что-то еще. А теперь надвигалась песчаная буря, так ведь? Да, наверное, именно в этом дело, опять deja vu. Ясное и понятное объяснение. Однако…

— Да, есть немного, что-то я чувствую. Но что я могу с этим поделать? Ты же не хочешь, чтобы я повернул назад?

— Нет. Мы не можем повернуть назад. Просто будь осторожен. Хорошо?

Порыв ветра тряхнул «райдер». Песком плескануло на асфальт.

— Хорошо, но тебе придется мне помочь.

Стив тронул грузовик с места. Заходящее солнце коснулось границы поднимающейся песчаной завесы и окрасило ее верх кровью.

— Конечно. — Синтия скорчила гримаску, ветер вновь швырнул песком в ветровое стекло. — Можешь на это рассчитывать.

Сочащийся кровью коп запер новичка в камеру, примыкающую к той, в которой сидели Дэвид Карвер и Том Биллингсли. Покончив с этим, он медленно повернулся на каблуках, описав полный круг. На его кровоточащем лице застыло выражение глубокой задумчивости. Потом он сунул руку в карман и вновь достал кольцо с ключами. Дэвид заметил, что коп выбрал тот же, что и раньше, квадратный, с черной магнитной полосой, должно быть, ключ-отмычку, отпирающий все замки.

— Так-так-так. Займемся туристами. — Он направился к камере, в которой сидели отец и мать Дэвида. Коп подходил, а они отступали от решетки, держась за руки.

— Оставь их в покое, — в тревоге закричал Дэвид. Биллингсли схватил его за руку повыше локтя, но мальчик вырвался. — Ты слышишь меня? Отстань от них!

— Мечтать не вредно, сопляк, — ответил Колли Энтрегьян, вставил ключ в замок, что-то щелкнуло, он открыл дверь. — Хорошие вести. Элли… тебя выпустили на поруки. Кыш отсюда.

Эллен покачала головой. В комнате начали сгущаться сумерки. Лицо Эллен ушло в тень, белое как мел Ральф еще сильнее прижал ее к себе.

— Вы уже причинили достаточно горя нашей семье, — вырвалось у него.

— А по-моему, нет. — Коп выхватил огромный револьвер, нацелил на Ральфа, взвел курок. — Быстро выходишь отсюда, дамочка, или я всажу твоему ненаглядному пулю между глаз. Хочешь, чтобы его мозги остались в голове или сохли на стенке? Мне без разницы.

Господи, заставь его остановиться, взмолился Дэвид. Пожалуйста, заставь его остановиться. Если Ты смог вернуть Брайена оттуда, где он был. Ты сможешь сделать и это. Сможешь заставить его остановиться. Дорогой Бог, пожалуйста, не разрешай ему увести мою мать.

Эллен оттолкнула руку Ральфа.

— Элли, нет!

— Я должна. Разве ты не видишь?

Рука Ральфа повисла как плеть. Энтрегьян снял курок со взвода и небрежно бросил револьвер в кобуру. Протянул руку к Эллен, словно собирался пригласить ее на танец. И она пошла к нему. Заговорила очень тихо. Дэвид знал, что слова матери не предназначались для его ушей, но Бог наградил его превосходным слухом.

— Если ты хочешь… этого, уведи меня туда, где нас не увидит мой сын.

— Не волнуйся, — ответил Энтрегьян тем же тихим, заговорщическим голосом. — Я не хочу… этого. Во всяком случае… с тобой. А теперь выходи.

Он захлопнул дверь камеры, тряхнул ее, чтобы убедиться, что замок закрылся, взял мать Дэвида за руку и повел к двери.

— Мама! — закричал Дэвид, схватился за прутья решетки и потряс их. Дверь задребезжала, ничего больше. — Мама, нет! Оставь ее в покое, подонок! Оставь мою мать в покое!

— Не волнуйся, Дэвид, я вернусь, — ответила Эллен мягким, потерянным голосом, испугавшим его еще больше. Словно она прощалась с ним. Или коп загипнотизировал ее одним своим прикосновением. — Обо мне не волнуйся.

— Нет! — кричал Дэвид. — Папа, останови его! Заставь его отпустить маму!

Сомнений у него не было: если этот окровавленный коп уведет мать из комнаты, больше он ее не увидит.

— Дэвид… — Ральф отступил на два шага, упал на койку, прижал руки к лицу и зарыдал.