Никогда не обманывай герцога - Лиз Карлайл

Виконт Венденхейм-Селеста стоял у большого окна своего кабинета в Уайтхолле и наблюдал за суматошным движением внизу. В левой руке у него было письмо, а правой он крепко держался за оконную раму. Лондон страдал от долгого, жаркого и сырого, лета, и даже лошади казались измученными.

Чувствуя, что и сам измучен, Венденхейм повернулся спиной к окну и, подняв письмо к свету, еще раз перечитал его.

– Мистер Говард! – громко крикнул он старшему клерку.

– Да, милорд? – спросил сразу же появившийся мистер Говард, мужчина в сползших на нос очках.

– Когда пришло это проклятое письмо?

– С-сегодня утром, милорд.

– Хорошо. Министр у себя?

– Да, сэр. Вы хотите его видеть?

– К сожалению, Говард, должен.

Спустя несколько минут виконт стоял у письменного стола мистера Пиля с двумя письмами в руке. После обмена официальными приветствиями Венденхейм положил на стол первое – еще не подписанное – письмо.

– Боюсь, некоторые старые долги требуют внимания к себе, – сказал он. – Джордж Кембл просит оказать ему услугу.

– В самом деле? И какого сорта? – Пиль взглянул на четкие заостренные буквы.

– Кембл помогает в расследовании убийства, – объяснил Венденхейм. – Частным образом, для владельцев «Невилл шиппинг». Ему нужно, чтобы кто-нибудь немного «поджарил» местного мирового судью.

– А-а, понимаю, – заметил Пиль, пробежав глазами письмо. – И это должно послужить Кемблу запалом, так?

– Здесь речь идет о том, что в этом деле мистер Кембл действует от вашего имени, – кивнув, ответил Венденхейм. – Таким образом, письмо должно обеспечить безоговорочное сотрудничество судьи.

– Значит, он исходит из того, что возможны какие-то сложности? – усмехнулся Пиль, но, взяв перо, быстро поставил свою подпись. – Итак, о какой еще услуге просит Кембл? Покончим с этим сразу.

– Вы знаете лорда Литтинга? – спросил Венденхейм.

– Немного. – Пиль пожал плечами. – Встречались в обществе.

– Умерший доводился Литтингу дядей по линии жены.

– А, смерть герцога Уорнема. – Недоумение на лице Пиля исчезло. – Помню, ходили всякие отвратительные разговоры. Но разве в конце концов не пришли к заключению, что это был несчастный случай?

– Да, и, вероятно, так оно и есть. Но слухи и вопросы остаются, и Кембл решил во всем разобраться, просто чтобы быть уверенным. Он хочет, чтобы я поговорил с Литтингом, который, по-видимому, был в доме в ночь смерти своего дяди. Литтинга сопровождал сэр Гарольд Хартселл.

– Хартселл. – Пиль мрачно усмехнулся. – Они оба на подозрении?

– Нет, насколько мне известно, – ответил виконт. – Я хотел бы допросить племянника. Но мне, возможно, придется пару раз «пройтись по нему катком», чтобы выжать информацию, которой он располагает.

– Да, хорошо. – Отрывисто кашлянув, Пиль потянулся к перу. – Уверен, он вполне подходит для этого.

– Возможно, но ему это может не понравиться, – предупредил Венденхейм, хмуро улыбнувшись. – Однако мы обязаны Кему за его успешную работу с контрабандой.

– Ради Бога, не придавайте этому большого значения. – Достав из ящика стола лист писчей бумаги, Пиль написал записку. – Передайте это Литтингу. Если мне придется выбирать между возможностью вызвать недовольство дворянина, которого едва знаю, и исполнением просьбы одного из наших лучших агентов, то я точно знаю, кому отдам предпочтение.

– Надеюсь, вы об этом не пожалеете, сэр. – Венденхейм с благодарностью взял записку.

– Да, – Пиль едва заметно улыбнулся, – я тоже так думаю. – Венденхейм уже был на полпути к двери, когда Пиль снова заговорил: – Подождите, Макс. А что насчет сэра Гарольда? Я не хотел бы приобрести врага в лице превосходного барристера.

– По возможности я оставлю его в стороне от всего этого, – кивнув, заверил министра Венденхейм.

– Сделайте все, что можно, – со вздохом добавил Пиль. – Но, Макс?..

– Да, сэр? – Взявшись за ручку двери, Венденхейм оглянулся.

– Проследите, чтобы во всем остальном… восторжествовала справедливость, – с глубокой грустью попросил Пиль.

– Мне кажется, миледи, что вы немного набрали в весе, – сказала в субботу утром Нелли. – Эта амазонка стала вам тесновата.

– Да, немного тесновата, – согласилась Антония, повернувшись к трюмо, и просунула большой палец под пояс юбки. – А это хорошо?

– Господи, да. – Нелли прошла в гардеробную, чтобы подобрать хозяйке сапоги. – Куда сегодня намерен отправиться герцог?

– Не знаю, – ответила Антония, последовав за горничной. – Он только сказал, что хотел бы, чтобы я встретилась с ним в десять и что это будет сюрпризом.

– Терри говорит, что вчера в особняке установили новую лестницу, – доложила Нелли. – Такую же, как была.

– Я чуть не провалилась сквозь старую, – рассмеялась Антония, натягивая сапоги.

– Знаете, миледи, лучше стойте возле хозяина, – посоветовала Нелли, погрозив ей пальцем. – Не разгуливайте по этой старой гнилой халупе, слышите? В следующий раз он может не суметь снова вытащить вас.

– О, Нелли, это звучит так романтично! Уверена, ты изменила свое мнение о нашем новом герцоге.

– Окончательное решение впереди, – сердито буркнула Нелли, снимая ниточку с амазонки Антонии. – Но пока он по-доброму относится к вам, его поступки меня не волнуют.

Антония снова рассмеялась и покрутилась перед зеркалом. Это было глупо и по-детски, но в последнее время она чувствовала себя немного девочкой. Когда прошло головокружение, она пристально вгляделась в свое отражение в зеркале, обращая особое внимание на морщинки, которые стали появляться в уголках глаз, и провела руками по костюму, разглаживая ткань на груди и боках.

Да, подумала Антония, она все еще хороша: слегка пополнела – жакет определенно стал ей тесен, – и к ней постепенно возвращается румянец. Она теперь лучше спала, хотя и не принимала снотворное, а когда доктор Осборн упрекнул ее за это, просто перевела разговор на другую тему. Она больше не хотела жить на лекарствах – и это был ее собственный выбор.

Антонии было очень приятно, что Гарет пригласил ее на верховую прогулку. Ее ждало настоящее удовольствие – она уже очень давно не жила предвкушением чего-то приятного. Нет, это будет не прогулка, напомнила себе Антония, вглядываясь в свое отражение, а просто поездка верхом с Гейбриелом – мужчиной, который ей не пара. Так он сам сказал, и Антония понимала, что он прав. Ни один человек в здравом уме не мог пожелать связать себя с ней – подобным образом. И несмотря на всю его доброту и моменты близости, которые доставляли ей такое удовольствие, Гейбриел в основном держал себя на расстоянии. Антония его не знала и, очевидно, должна была смириться с тем, что никогда не узнает.