Князь Изгой - Яр Серебров

мёд липовый с фундуком и изюмом, мёд с брусникой, леваши из малины, черники и калины, козюли, пастила яблочная, халва, инжир и урюк.

В последний заход, для веселья и бодрости самое лучше квасу на камни плеснуть. Только обязательно чёрного. Проблема была в том, что его тут не знали. Белого сколько угодно, а тёмного нет. Хоть ты тресни. Может не варят, а может не знают как, или не там искал, чёрт его знает. В теории, ставить тёмный квас не сложно: ржаной солод, изюм, мята, ржаная закваска, тмин, листочки черной смородины, мёд вместо сахара и солнцева трава или цикорий. Предполагаю, для аборигенов кое-что из списка ингредиентов дороговато, особенно цикорий, который тут идёт аж в приданное. Бабка, царство ей небесное, частенько приговаривала: «Повывелись после революции квасники в Новосиле, совсем люди разучились квас ставить». Сама же квас ставила такой, что и соседям продавала, вот и передала внуку рецепт, уж больного я его любил.

Тонкостей, масса. Перво-наперво знать правильную пропорцию смеси из ржаной, гречневой и пшеничной муки. Завариваем её крутым кипятком и делаем, так называемый «затор», перемешиваем до получения сладковатого привкуса. Сладость возникает оттого, что крахмал в муке при высокой температуре превращается в сахар с помощью фермента диастазы. «Затор» в чугунок, и на сутки томиться в печь. На следующий день, смешиваем его с колодезной водой и добавляем изюм. И это, только закваска! С суслом так же хитростей хватало. Например, следует перемешивать жидкое сусло с поджаренным только в пропорции четыре к одному, а к изюму обязательно добавлять часть ягод черноплодной рябины. Вроде как, она ещё веточку можжевельника бросала. Ей богу, не помню. Шаманил месяц прежде, чем что-то путное вышло. Но оно того стоило. Гостям, газированный квас насыщенного тёмно-янтарного цвета с густой шапкой пены, поданный прямо с ледника «зашёл» на ура.

После баньки провёл обзорную экскурсию по хозяйству с подробным описанием, что построено, а что планируется. Как проголодались попросил за стол, где для гостей томилось знатное угощение.

На первое — уха из стерляди, по рецепту, стыренному из корчмы за половинку резаны. В прикуску — сухарики чёрные с солью в масле, луковые кольца во фритюре, тонкие крекеры с луком, да котлетки из щуки, так и тающие во рту, ещё один секретный бабкин рецепт. Да-да, как и положено порядочному попаданцу, как только начали лить бронзу сладили мясорубку. Без всяких изысков и хитрых креплений: шнек, цилиндр с горлышком и торцевая крышка с дырочками. Не на резьбе, делать нечего с той возится. Сборный цилиндрик из трёх бронзовых деталей вставляли в деревянную клеть на клин, вот и вся история. Крестовой нож и сама ручка кованные. С одной стороны примитив, а с другой решёток с разными диаметрами отверстий под фарш четыре, ножей саблевидных два типа, а в корпусе направляющие ребра, минимизирующее вращательное движение продукта.

И так всё. Примитивные решения сочетают с продвинутыми «плюшками», если такую химеру можно реализовать на нашем уровне. К весне, в корпус цилиндрическую шинковку[2] воткнём. Не забываю про кухню: есть ручная маслобойка, универсальный ножной привод приспособили для помола зерна и замеса теста. Последнее, не сегодня-завтра будем раскатывать на валках. Элементы для ювелирных вальцов делали в двойном экземпляре, на всякий пожарный, а валки можно и из ясеня выточить. Позже, сладим насадки для лапши, макарон и равиоли. Будут и пельмени, и чебуреки, и вареники, и много-много вкусного. Вопрос один, где на всё время брать? На рецепты, и то уходит его немало. Бабы всё же не такие сговорчивые как мужики, всё по-своему норовят сделать. Пришлось к ним приставить контролёра с весами, с песочными часами и хворостиной.

Подаю знак. На деревянной доске вносят основное блюдо: стриплойн-стейк на гриле, маринованный в заправке из овощей, чеснока, мёда и масла. Гарниры не отстают в изысканности: печённый кольцами лук, репа фри из печи с обсыпкой из свежего укропа и соли, салат из тёртой свеклы с фундуком, заправленный майонезом, мочёная брусника, соленые грузди и огурчики, салат из пророщенный гречки с белой редькой и белой же моркови с обсыпкой из зелёного лука, заправленный душистым маковым маслом. Уж какое было, не нашлось на торгу деревянного,[2] а зерно и гречку мы с первого дня проращиваем, самый верный способ избежать авитаминоза, дёшево и сердито. Хлеб почти бородинский, не зря же с суслом возился. Правда вместо кориандра, сыпали тмина, потому как тот куда дешевле. Учил гостей орудовать ножом для стейка и двузубой бронзовой вилкой. Она тут, в новинку. Вилок не знают никаких вовсе, а значит нет и споров какая из них дьявольская, а какая ангельская.

В лунках-углублениях доски спрятались соусы к мясу: брусничный с можжевельником и тимьяном, горчица из перетёртых зёрен, хрен со сметаной и чесноком, хрен с мёдом и клюквой. Радовала стол свежая зелень: укроп, петрушка, стрелки лука. Откуда взял спросите? Дык укроп прорастет всего за неделю. Петрушка, немногим медленней, а лук растим из головок. Им для роста необходимо градусов пятнадцать, а у нас в ангаре все двадцать. Короба плетёные поставили под свет, а много ли земли для ростков требуется? Знай себе поливай их тёплой водой. Зелень не только источник витаминов, она глаз радует, а значит производительность труда повышает. Со всех сторон полезный продукт.

По довольным лицам вижу. Кулинарные новации зашли. У Богдана аж за ушами хрустит. Налопались от пуза. Не всё съели? Не беда, сладостей с собой заверну, в семьях ребятни много. Добрын глаголит в жизни такой вкусноты не вкушал.

Засиделись до темна. Было о чём «потрещать» под медок то, стоялый да наливочку рябиновую. Богдан, тот свой нос всюду суёт и тут же фонтанирует прожектами.

— Княже, Ставр бает, что скамья малая та-бу-рентка. Тьфу ты. Так вот, та хорошо будет на торгу идти. Он и в долю готов с нами вступить.

— Ставр много чего говорит. Ты сам посуди, сколько та табуретка выйдет? Не меньше пяти резан. Разве селянин такую купит?

— Дык он и за виверицу удавится.

— Вот-вот, — добавил Добрын, — а зачем ему сей чудная скамья, ежели задаром любой пень можно в избу притащить?

— Потому и надо в городе продавать, тама голодранцев куда меньше, — не унимался Богдан.

— Не купит у тебя её никто из богатых. Для них треба стул со спинкой.

— То скамья, на которой сидим? Верно ли?

— Верно, Добрын, ныне на таких токмо графы, да короли иноземные сиживают. Ежели стул сей, богатой резьбой украсим, то, разумею продать можно.

— Так в чём