Кризис власти - Артем Каменистый

но это уже не так важно, ведь самые шустрые умертвия устроили за ней почти монолитную пробку из раздробленных костей. Столь экстремальное торможение для низовых порождений Смерти оказалось фатальным: разломались и спрессовались. Как бы, прекрасный результат, но как бы и радоваться нечему, ведь в лучшем случае я уничтожил десятую часть «мёртвой лавины».

Но это прекрасно, ведь я и не рассчитывал на большее.

Главное сделано — отставшая основная масса остановилась, и принялась сражаться с преградой, в которую превратился авангард мёртвого воинства. И это в тот момент, когда за ней всё сильнее и сильнее начинает буйствовать Жизнь. Вот она-то и поможет уничтожить пусть и не всех умертвий, но большую часть, а уцелевшие потратят некоторое время, прежде чем смогут продолжить погоню.

Но если не повезёт, их уцелеет слишком много даже для моих возможностей, а второе Смертельное удержание я устроить уже не смогу. И откат долгий, и второй дверной створки у нас нет.

Как я и говорил — навык ситуационный.

— Гнусис, что ты кричал насчёт сходить налево? Что там? — спросил я на бегу.

— А что мне будет, если скажу? — вкрадчиво осведомился гоблин.

— Десница, можно я клетку здесь брошу? Она мне бежать мешает.

— Эй! Не вздумай разрешить волосатому меня бросить! Я ценность! Я важное имущество! Я тут один знаю, где спрятана секретная каменная дверь. Там надо рычаг хитрый нажать, она поднимется. За ней нас бегающие кости не достанут, и там рядом выход на поверхность. Ну разве я не заслужил награду?

— Мы ещё не выбрались, — заметил я.

— Но, я так понимаю, принципиальных возражений по поводу награды нет? — уточнил Гнусис.

— Конечно нет, — нарочито-добродушно ответил Кошшок. — Если покажешь ту дверь и рычаг, так и быть, я не поставлю твою клетку на раскалённую печь. Отличная награда получится. А ну живо говори всё, что десница спрашивает!

Гоблин не соврал. Пара минут бегства по галереям, полминуты на возню с непослушной каменной дверью, и ещё две минуты подъёма по бесконечной лестнице, на которой некоторые солдаты полностью выдохлись и падали чуть ли не на каждой ступеньке. Ну а дальше Кошшок выбил квадратную плиту, и мы вывалились, наконец, на дневной свет, оказавшись на краю рыночной площади.

Торговцы и покупатели с недоумением уставились на выскочивший из-под земли отряд. Кто-то даже попытался устроить панику, решив, что мы лазутчики Тхата.

В принципе, нас сейчас с кем угодно можно перепутать. Мы перепачкались до такой степени, что рядового от десницы не отличишь. Я разве что дышал не так тяжело, как солдаты, а так у нас всё одинаково.

Вообще-то для меня это не забег, а ерунда, Выносливости более чем достаточно, чтобы носиться в таком темпе ещё долго. Но только если воздух нормальный, а не тошнотворная смесь явно не полезных зловонных миазмов. Увы, атмосфера подземелья значительно отличалась от атмосферы соснового бора, и дыхание мне изрядно нагрузила.

Кошшок, чуть отдышавшись, угрюмо прохрипел:

— Десница, если ты ещё когда-нибудь скажешь, что надо идти под землю, я буду очень… очень и очень недоволен. Куда нам теперь? Надеюсь, не назад спускаться?

— Лично я в миссию, а там в ванну… надолго…

— Ты о награде для меня не забыл, десница⁈ Сначала в сокровищницу меня отведи, а потом хоть топись в своей ванне!

Глава 13

Долгожданный голос императора

Удивительно, но охрана миссии меня пропустила без вопросов. Разве что солдаты старались не сильно глаза из орбит вываливать, когда таращились на нечто скверно попахивающее, очень грязное и затянутое чёрной паутиной с ног до головы.

Не понимаю, как они в таком чучеле десницу распознали.

Персонал миссии при виде меня вёл себя по-разному: кто-то руками всплёскивал; кто-то эмоционально и не всегда прилично высказывался; а кто-то в ступор впадал.

Проклятый город! Ведь не в пустыне живут, но по пути ни одного источника воды не попалось. Хорошо, во дворе миссии еле-еле журчал фонтан, к нему я первым делом и направился. Кое-как смыл грязь с лица и счистил паутину с шевелюры, стянул доспех, оставшись в рубашке.

Всё, можно идти дальше. Риск заразить здание какой-нибудь канализационной дрянью немного уменьшился.

На подходе к дверям чуть не столкнулся с интересной парой: Паксусом и Местресс. И непохоже, что мой товарищ рад такой компании. Походка деревянная, как у частично ожившей статуи, в глазах тоска и желание оказаться где-нибудь в другом месте. Что до его спутницы, выглядела она так же, как при окончании нашей последней встречи. То есть сама невинность. Причём на меня она в отличие от всех прочих смотрела без малейшего изумления.

Ну да, в жизни, небось, такого навидалась, что грязный как последний бродяга десница императора Равы её ничуть не впечатлил.

Паксус, в принципе, тоже не удивился, но не по причине богатого жизненного опыта. Он, похоже, был столь погружён в какие-то неприятные размышления, что почти прошёл мимо, не заметив своего господина. А в меня будто бес вселился, не удержался от приветствия, привлекая его внимание:

— Добрый вечер, Паксус! Кто твоя прелестная спутница? Ты нас не представишь?

— Это… Её зовут Местри. Она дочка наместника… вроде бы. Недавно в городе, от южан здесь спасается, как многие. Дорс попросил показать ей здесь всё, вот я и показываю.

— И давно ли ты стал указания Дорса выполнять?

— Ну… он сильно попросил. Да и мне нетрудно, всё равно делать нечего. Чак, у тебя лоб чёрный. И не только лоб.

— Я знаю. Ну что ж, не буду отвлекать вас от приятной прогулки.

Парочка направилась дальше. При этом Местресс на миг обернулась, пожав при этом плечами и мимикой объяснив, что лобовая атака оказалась безуспешной, но она продолжает прилагать все силы.

В этот момент дверь распахнулась, и на крыльцо выскочил Аммо Раллес. Столь быстрые движения толстяку несвойственны, следовательно, случилось что-то необычное.

Глава миссии чуть не врезался в парочку. Остановился, чуть удивлённо вопросительным тоном произнёс:

— Местресс?

Изобразив что-то вроде изящного подобия книксена, девушка ответила:

— Нет, я всего лишь Местри.

— Местри говоришь… Ну а почему бы и нет? Достаточно мило и невинно, но при этом ощущается намёк на что-то очень и очень интригующее. Чувствуются нотки очень и очень притягательного порока.

Заметив, наконец, меня, толстяк поспешил ко мне с удвоенной скоростью, бросив через плечо загадочно-вкрадчиво:

— На случай если я вдруг что-то пропустил, полностью