Добрее - Александр Бессонов

Мы с Ирой ничего не успели сделать. Боня молниеносно вцепилась в Джесси. Джесси даже ничего не поняла.

– Мамочка, а-а-а, – дочка ревела.

– Ну, разняли. Я её на руки и сюда. 12 швов. Должна оклематься, должна. Успокойся.

– Дурацкая шапка, и Боня тупая, – не успокаивалась дочь.

– Боня защищала свою хозяйку, ложись спать.

– А вы?

– А мы утром придём.

– Точно?

– Точно!

– Вместе?

– Конечно, вместе!

* * *

В небольшом медицинском кабинете на кушетке сидел мужчина. У него были разодраны куртка и брюки.

Напротив него возмущался врач:

– Я ещё раз говорю, нельзя у нас по телефону говорить! Вы и так столько крови потеряли. Надо срочно зашивать ваши раны на ноге и на руке.

– Так шейте, че.

Врач начал готовиться к операции.

– Это ж надо так животных любить… В начале занесли собаку в клинику, а потом сами сюда дошагали. Зачем вы вообще разнимать собак полезли? Жить надоело?

– Как зачем? Это моя собака! Кто, если не я…

Аэропорты

– Где у вас розетка для телефона? – спросил усталый мужчина с тремя сумками, входя в кафе.

– Внизу на стене, – ответил официант. На его бейджике было написано: «Никита», и улыбался Никита так приветливо, что впечатлительным посетителям хотелось остаться в кафе навсегда. В шумном, не особенно респектабельном, неудобном кафе на втором этаже одного из самых оживлённых аэропортов страны.

– Принесите меню, пожалуйста. Я тороплюсь на рейс, нужно что-то быстро перехватить.

Официант протянул меню.

– Мне нужно побыстрее, – повторил мужчина.

– Побыстрее – кесадия и супы, – ответил Никита, уже зная, что будет дальше. Посетитель пробежался глазами по ценам в меню.

– Мда. Ладно, давайте апельсиновый сок.

Такие диалоги происходили едва ли не в каждую Никитину смену. Пассажиры заходили в кафе только для того, чтобы зарядить телефон, хотя в любом аэропорту можно без труда найти абсолютно бесплатные розетки. Некоторые, поддаваясь обаянию официанта, что-то заказывали.

Никите недавно исполнилось тридцать семь. Учась в институте, он, как всякий российский студент, страдал от безденежья и искал, где бы подработать. Кафе в аэропорту казалось неплохим вариантом: удобный график, чаевые, а главное – движуха. Он влюбился в суету, цейтнот, ощущение того, что именно тут и бьётся пульс жизни. Люди опаздывали и торопились, но в кафе могли перевести дух, полюбоваться на лучистые голубые глаза, светлые волосы и обворожительную улыбку Никиты. А потом улететь в Хабаровск или Тюмень. Все улетали, он оставался на месте. Уже шестнадцать лет.

С личным как-то не складывалось. Ранний студенческий брак быстро дал трещину, потом развод, новые женщины, попытки, надежды, разочарования. Последние три месяца «однушку» рядом с аэропортом с ним делила авиадиспетчер Даша. Она была нормальной и… И, пожалуй, всё.

Никита пришёл со смены рано утром, открыл дверь, уже не стараясь делать это потише. На кухне с кружкой чего-то сидела Даша.

– Привет. Думал, ты спишь, – сказал Никита. На самом деле он не думал о ней вообще.

– Я обманула твои ожидания, – слегка запинаясь, ответила Даша. В воздухе пахло шардоне.

– Как вчера смену отработала? Я в ванну и спать.

– Ты даже не дождёшься моего ответа?

– Я устал.

– Иди сюда, сядь, – потребовала она.

Никита присел на краешек стула.

– Давай в Турцию дней на десять? Отдохнём.

– Я работаю. Да и дорого.

– Я заплачу.

– Было бы чем платить. У тебя когда смена?

– Мне предложили хорошее место в Екатеринбурге.

– Супер. А ты?

– А я согласилась. Достань мне сока из холодильника.

Он достал, быстро налил апельсинового сока в два стакана, положил салфетки. Привычка аккуратно сервировать стол оставалась с ним и после работы.

– То есть ты ничего не скажешь? – спросила Даша.

Разговор начинал давить на нервы.

– Я только вернулся, голова не соображает. К тому же ты всё решила.

– Никита, мне тридцать восемь лет. Я ещё могу родить. Я должна.

– Кому должна?

– Себе. И тебе!

– Не надо говорить от моего лица.

– Работа официанта – это предел мечтаний и пик твоей карьеры, да?

– Зря ты так.

Никита встал и подошёл к окну, повернувшись к Даше спиной.

– Что зря? Ты сейчас надеешься, что я, как твои клиенты, допью сок, заряжу телефон и улечу в неизвестном направлении? Точнее, в известном. В Екатеринбург.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь. Думаешь, жизнь, которую тебе показывают по ТНТ, лучше? Ребёночек, фотосессия в парке с коляской. Потом ипотеку возьмём, родим второго. Никиту повысят, станет менеджером, будешь гордиться. Муж подбухивает вечерами и завёл любовницу – не страшно, главное, что мы семья. По выходным в торговый центр, летом Турция или Крым. Дети – в садик, школу, институт, внуков дождёмся с тобой, и можно помереть с чистой совестью. Всё как положено, перед людьми не стыдно.

Даша плакала.

– Утром ты меня не увидишь, – всхлипнула она. – В твоей жизни нет ничего постоянного, на работе аэропорт, дома тоже аэропорт. А я, как «боинг», прилетела на ремонт и дозаправку. Завтра меня сменит «аэробус». Система должна работать. Ту-ду-дууууун! Объявляется посадка на рейс до Екатеринбурга. Пассажирку Дашу просят пройти на рейс, провожающего Никиту – показать, где тут розетка, и подать сок.

Он пожал плечами и ушёл в ванную.

Маяк

В тёплый летний день на лавочке рядом с маяком сидел мальчик лет семи. У него были светло-русые волосы и голубые глаза. Он улыбался солнцу и смотрел на реку. Время от времени мимо проходили люди. Поскольку мальчик был воспитанным молодым человеком, он здоровался с каждым. Бабушку следовало поприветствовать особенно громко, что мальчик и сделал.

– Добрый день, бабушка!

Она остановилась.

– Ну привет, внучок. Можно присесть рядом?

– Конечно. Давайте знакомиться. Меня зовут Ваня. Я учусь в школе, но пропусков много, потому что болею. Зато летом почти не кашляю, это классно.

Бабушка села на лавочку рядом с мальчиком.

– А где твои родители?

– Я их жду. Едут с правого берега на пароме, недолго осталось.

– Они не говорили, что с незнакомыми взрослыми разговаривать опасно?

– Говорили. Но вы разве незнакомая? Сразу же видно, что своя бабушка, хорошая. Знаете, как здорово не кашлять? И во рту трубки не торчат. Это солнце меня вылечило, а ещё маяк. Надо общаться, пока есть возможность.

– Тебе повезло, что я хорошая. Хотя не знаю, можно так про себя говорить или нет.

Бабушка задумалась.

– У маяка все хорошие. Ну вы разве много врали или обижали кого-то? Или конфеты трескали прямо килограммами?

– Всегда старалась говорить правду. Хотя как-то соврала, что не люблю одного человека.

– А на самом деле?

– На самом деле