Секретный дневник русского олигарха - Саша Нерозина

Осмотревшись, я решила, что лучший способ не оставлять следов – это войти в дом через дверь, хотя проще было бы просто разбить окно и залезть внутрь. У таких деревенских домов, как правило, были задние двери с незатейливыми замками. Я оказалась права. Задняя деревянная дверь была закрыта на замок, который я без труда открыла захваченными с собой инструментами.

Уже зайдя внутрь дома и пройдя через кухню в гостиную, я почувствовала сырость и холод; этот дом уже давно не отапливали, здесь явно никто не жил. Простая обстановка со старомодной мебелью и устаревшим ковролином жуткого оранжевого цвета в красный цветок только подтверждала, что ремонтом тут давно никто не занимался. Пройдя по всему первому этажу, я не увидела ничего интересного – пустой стол, покрытый несвежей скатертью, деревянные стулья, пыльный шкаф с незатейливой посудой и вазочками, допотопный телевизор в углу и отвратительный обитый плюшем диван. Поднявшись на второй этаж по скрипучей лестнице, обитой всё тем же уродливым ковролином, я увидела три двери: одна, открытая дверь – в ванную и две закрытые, как я предположила, ведущие в спальни.

Нажав на ручку двери первой спальни, я открыла дверь и заглянула внутрь. Запах затхлости непроветренной комнаты ударил мне в нос. Окна здесь тоже давно не открывались. Кровать, шкаф и стул – всё выглядело так же уныло, как и мебель на первом этаже. Никаких следов проживания – ни вещей, ни картин, ни зеркала, ни даже занавесок на окнах. Для чего же Амиру понадобилось снимать этот дом, если в нём явно никто не жил? Для какого случая он ему был нужен? Что он планировал здесь делать?

Толкнув рукой дверь во вторую спальню, я оказалась в полной темноте: в этой комнате окна были закрыты плотными занавесками. Нащупав рукой выключатель на стене рядом с дверью, я включила свет. От неожиданности внезапно открывшейся мне картины я подпрыгнула на месте. На кровати, укрытый одеялом, лежал Винницкий. В первое мгновение я подумала, что он был мёртв. Подойдя поближе, я увидела его бледное лицо с закрытыми глазами, как у мертвеца. Но он был жив.

Спокойное размеренное дыхание Винницкого и отсутствие какой-либо реакции на свет говорило о том, что он находится в глубоком сне. Приоткрыв его веки и проверив пульс, который был замедленным, я пришла к выводу, что Винницкий был накачан каким-то сильнейшим усыпляющим наркотиком. Приподняв одеяло, я увидела этому подтверждение – его обколотые вены на обеих руках. На Винницком оказалось только нижнее бельё. Всё это было очень странно – Винницкий в полном беспамятстве в нежилом доме… Что это значило?

Я огляделась вокруг. В комнате, кроме кровати, на которой лежал Винницкий, стоял один-единственный стул; на нём висел костюм из дорогой черной шерсти, белая рубашка и часы Патек Филип, стоившие не менее сорока тысяч фунтов стерлингов, а под стулом стояли шикарные кожаные туфли. Что всё это значило? Где те два чемодана, с которыми Винницкий прилетел в Лондон? Где в конце концов его куртка, в которую я подбросила свой приборчик? Неужели всё это выброшено в мусор? Зачем? Может, Амир сводит свои счёты с этим Винницким, за что-то его наказывает? А может, и наоборот, Амир помогает своему другу вылезти из пьянки, например, или наркозависимости, поэтому и держит его в таких спартанских условиях? Никаких других идей мне в голову пока не приходило. Но для чего тут лежали такие дорогие вещи, чёрт побери?

Я набрала номер Тигрова и сообщила о своей неожиданной находке. Тигров несколько минут раздумывал над этой информацией.

– Что делать, босс? Физическое состояние Винницкого весьма плачевное.

– Слушай меня внимательно, малыш, – сказал Тигров чётким голосом. – Уходи немедленно. Обязательно проверь, что не оставила никаких следов своего присутствия; закрой дверь и дуй оттуда сейчас же.

– А как же Винницкий? Что же, его тут оставить в таком состоянии?

– Именно так. Оставишь его там, где и нашла. Ничего страшного в его состоянии нет; ну под действием какого-то усыпляющего препарата, ну и что? Ничего с ним не случится. – Тигров говорил так, словно уговаривал меня, хотя на самом деле будто догадался о чём-то таком, во что не хотел меня посвящать. – Тебе понятно, малыш?

– Да, – ответила я сухо.

– Вот и умница. И на этом твоё участие в деле Галинского закончено. Даю тебе пару дней на отдых; поезжай в какой-нибудь загородный SPA, поделай массажи, в общем, расслабься. Скоро у меня для тебя будет новое поручение, где мне потребуется твоё внимание на все сто, да и старых текущих дел у тебя навалом.

– Хорошо.

– Всё, действуй и обязательно позвони мне из машины.

Глава 33

Что?

– Повторяю медленнее. – Голос Саймона прозвучал громко и внятно. – Через систему Интерпола я пропустил отпечатки пальцев, которые ты мне отправила, эти отпечатки принадлежат Абраму Галинскому, – произнёс он размеренно, видимо, осознавая, что эта новость ошарашила Люси.

Отпечатки Абрама Галинского? Следующую минуту и Люси, и Келли сидели в полном молчании, переваривая информацию, полученную из Интерпола, которая оказалась совершенно неожиданной и никак не укладывалась в голове. Наконец, Люси, которая как завороженная смотрела на телефон, повернулась к Келли:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Нет, – сказал Келли с изумлённым и обескураженным выражением лица.

– Как отпечатки Галинского оказались на замке этого люка в подвале? Как это возможно?

И почему? – Потерянным взглядом Люси посмотрела на висящую на стене чёрную доску с начертанными на ней именами и графиками, как будто надеялась увидеть на ней ответ на свои вопросы. – Я ничего не понимаю.

Вдруг Келли, чьё лицо внезапно покраснело и приняло перекошенный вид, что означало, что его мозг интенсивно обрабатывал важную информацию, вскрикнул изо всех сил: «Эврика!» От неожиданности Люси аж подпрыгнула в своём кресле.

– У меня из-за тебя случится сердечный приступ, Келли. – Люси прижала руку к сердцу. – Ты что, совсем обалдел, что ли, так орать?

– Я всё понял! – продолжал Келли повышенным тоном, словно пораженный вдруг открывшимся ему откровением. – Ну, конечно же, это были отпечатки Галинского на люке! И это был Галинский, чей дополнительный вес оказался в фургоне Пугала. Пугало незаметно для всех вывез Галинского из Рубинового имения. Живого Галинского! Понимаешь? Жи-во-го! – Последнее слово Келли произнёс по слогам для усиления эффекта. Он резко вскочил на ноги и возбуждённо зашагал по комнате, размахивая руками и продолжая тараторить, переходя на крик. – Ты сама сказала, что он был слишком умён для того, чтобы позволить его же людям грохнуть его в его же собственном доме. Галинский инсценировал свою собственную смерть, разыграв целый спектакль, на который мы все и купились! – Келли указал пальцем на Люси. – Я прав! А?

Люси закашлялась в ладонь, пытаясь прийти в себя от только что услышанной версии.

– Слишком натянуто, – сказала она, давая понять, что идеи Келли ее не убедили. – Я соглашусь с тем, что он мог покончить жизнь самоубийством, при этом инсценируя убийство от рук противников. Это вяжется с его характером, тем более принимая во внимание то, что он был смертельно болен.

– А был ли он действительно смертельно болен? – Глаза Келли выглядели сумасшедшими. – Ни один человек из его приближённых и слыхом не слыхивал ни о каком раке! Ни даже его личный доктор, у которого он наблюдался годами! – Келли остановился перед Люси и наклонился к ней. – Что если это было тело совершенно другого человека, больного раком, которого взорвали в комнате-сейфе, а вовсе не Галинский! Тело так пострадало от взрыва, что его невозможно было опознать. Мы, естественно, предположили, что это был Галинский, основываясь на информации, полученной от свидетелей Рубинового имения; так ведь их тоже надурили. Откуда им было знать, что Пугало тихонько вывез их босса из имения в своём фургоне за несколько минут до взрыва?

Келли снова принялся шагать взад и вперёд по кабинету.

– Судебно-медицинское освидетельствование останков Галинского было основано исключительно на снимках его зубов, полученных из стоматологической клиники, в которой Галинский лечился. Так эти снимки зубов могли принадлежать этому самому мужчине с раком, а нам могли их подсунуть как снимки зубов Галинского. Я не думаю, что это было трудно сделать человеку со столь живым воображением и неограниченными ресурсами, как наш бессмертный Галинский. Он смог подкупить и своего зубного врача, чтобы тот подменил снимки. А ещё более вероятно, что он послал кого-нибудь в эту зубоврачебную клинику, чтобы там тихонечко совершить подмену снимков в архиве. И опа! Словно по мановению волшебной палочки совершенно посторонний человек, которого взорвали в доме, представлен нам как Абрам Галинский. Гениально!