Во власти бывшего - Дина Данич

что зрачки полностью вытеснили радужку, и теперь он словно демон, явившийся за мной.

Мой персональный демон похоти.

Чувствую ли я себя унизительно? Нет. Потому что знаю, что он хочет именно меня. Что это - его слабость. И хотя Алекс старательно держит руку на пульсе, пытается все контролировать, это не так. Он главный, да. Но не сейчас. Ведь его удовольствие зависит от меня.

Его пальцы привычным движением тянут мои волосы. Это было уже столько раз, но я не устаю наслаждаться. Позволяю ему руководить, стараюсь сделать все, чтобы мужу было хорошо.

- Дааа… - выдыхает, подаваясь бедрами мне навстречу. - Да, Пташка, дай мне глубже…

Алекс немногословен в сексе. Так было всегда. Но сегодня он бьет собственные рекорды. Словно что-то меняется в наших отношениях. Мы трахаемся далеко не в первый раз. И я уверена, не в последний. Но то, что происходит, больше, чем просто секс.

Мы словно впервые открываем друг другу душу.

Никогда еще я не отдавалась с таким желанием, не позволяла так много и не кайфовала от его удовольствия сама так сильно.

Я погружаюсь в эту нирвану и не успеваю сообразить, как оказываюсь на столике с широко раздвинутыми ногами.

- Пиздец, какой голодный, - рубит между делом Воронцов и тут же проводит языком у меня между ног. Нажимает пальцами на пульсирующий узелок плоти, а затем ритмично трахает, задевая особенно чувствительные места.

От накатывающей волны поджимаются пальцы на ногах. Бесстыдная поза меня не смущает.

Меня больше ничего рядом с ним не смущает. Я вся его. В его власти. От и до. Принадлежу душой и телом.

- Как же я скучал, - рычит Алекс, пока я прихожу в себя от оргазма, размазавшего меня. - Ты не представляешь, как я скучал, Пташка…

- И я…

- Скучал. Думал. Представлял, - Каждое слово сопровождает жестким движением, словно подчиняет, клеймит, присваивает окончательно. - Как доберусь. Как трахну. Моя. Только моя.

- Твоя… - слетает с моих губ.

Боже, я ведь и правда его. И впервые эта мысль совершенно не пугает меня.

Мы переплетаем наши пальцы. Становимся еще ближе. После всех проблем, после разлуки это чувствуется особенно остро.

- Люблю тебя, - с трудом разбираю сквозь шум в ушах. И это та самая капля, которой мне не хватало, чтобы снова кончить. Мышцы сжимаются, муж толкается особенно глубоко и с тихим рыком догоняет меня.

Мы оба измотаны. Я - ожиданием, а Саша - тем, через что пришлось пройти. И надо бы поберечь его, но я знаю - не позволит. Не покажет свою слабость даже мне. Он и так сегодня подпустил меня куда ближе. Это невозможно не оценить.

Вероятно, этого не хватало раньше, тогда, три года назад. Мы были вместе, но полного единения не было. Я всегда чувствовала некий барьер, за который Алекс меня не пускал.

Теперь этого больше нет.

- Я тоже люблю тебя, - тихо шепчу, мягко проводя по его плечам, стараясь не задеть ни одну ссадину. Мне больно за каждую рану, за каждый ушиб. Но я не покажу ему этого, не подведу. Я полюбила этого мужчина именно таким - опасным, жестким, со своим укладом жизни и специфической профессией.

- Прости, что заставил волноваться, - чуть погодя выдыхает он. - Хотел бы я пообещать, что такого больше не будет, но…

- Я понимаю, - перебиваю тут же. - И принимаю.

Благодарность в его взгляде подтверждает то, что я и так знала. Он не изменится полностью. Не сможет. Только со мной и Таней открывается другая его сторона. Но для остальных - он по-прежнему жесткий, циничный и несгибаемый.

Мне хочется рассказать ему, что я все понимаю и не требую ничего - только бы он был рядом с нами, но тут слышу, как что-то грохает в комнате, и тут же дергаюсь.

- Тише, - мягко останавливает меня муж. - Я разберусь. Одевайся.

Скорее всего, дочь кинула игрушку на пол, но я все равно стараюсь привести себя в порядок как можно скорее. Бросаю взгляд в зеркало и охаю - волосы в беспорядке, губы припухли, а на шее уже наливаются следы несдержанности Алекса. Но глаза… Они горят счастьем. Улыбаюсь своему отражению и выхожу из ванной. К своей семье.

Эпилог

Сегодня Алекс должен вернуться из командировки. Всего каких-то три дня, но я соскучилась по нему жутко. Кажется, даже дочка, и то не так истосковалась, как я. Каждую ночь без него мне снятся такие сны, что я просыпаюсь с мокрым бельем и неудовлетворенным желанием.

У нас словно медовый месяц - оба не можем насытиться друг другом.

После нашего вынужденного проживания у Григорьевых прошел почти месяц. И, наверное, никогда я еще не была так счастлива. Именно такую картинку я рисовала себе долгими бессонными ночами, когда у Тани резались зубки. Носила ее на руках и, чтобы не сойти с ума, представляла, как мы могли бы жить.

Это была несбыточная мечта. Такую придумывает себе каждая девочка. Разница лишь в том, что я верила - она не сбудется.

Но я ошибалась.

Воронцов все-таки не изменился. Он остался собой. С той лишь разницей, что теперь я замечала, как он пытается идти на компромисс в некоторых вопросах. Для меня это очень ценно - понимаю, что ему сложно менять себя, сложно перестраивать то, что столько лет исправно работало. И я стараюсь максимально дать мужу то, в чем он нуждается - поддержку, любовь, уважение.

Танюша любит отца без памяти. Я могу часами наблюдать за тем, как они играют. Наша маленькая принцесса вьет веревки из сурового Воронцова. А тот в свою очередь щедро дарит ей свое внимание и никогда не отмахивается от ее вопросов, даже если я точно знаю, что он занят.

Наверное, о лучшем отце и мечтать нельзя.

С мамой у нас сложно. Когда Алекс вернулся, я напрочь забыла все, в чем она мне пыталась убедить. Так радовалась, что муж снова рядом, живой, что даже не вспоминала ни о чем. Только спустя пару дней, когда мама вновь позвонила, подняла этот вопрос.

Надо отдать Саше должное, он не обвинял мою мать, не выставлял в дурном свете. Просто и понятно рассказал, как это вышло и почему она думает именно так.

К сожалению, мама не поверила в это. Так и утверждала, что Игорь - хороший мальчик, а брата убил именно Алекс. Конечно, я понимаю, что всех тонкостей муж мне не рассказал. Его работа предполагает определенную степень скрытности. Но я доверяю ему от и до.

Поэтому с мамой мы общаемся крайней редко. Ее обида за Арсения слишком сильна. Настолько, что узнав о том, что Таня - дочь