Личный враг Бога - Михаил Кликин

– Ходит он действительно скоро, – признал Епископ.

– Волка ноги кормят, – ответил Глеб.

– Ну, на волка он не похож. Скорей на паршивого койота.

– Он тебе не понравился, – заметил Глеб.

– Слишком наглый. И грязный.

– Но все-таки, – Глеб повысил голос и скользнул взглядом по лицам толпящихся селян, – где мы можем отдохнуть?

Вперед выдвинулся Одноживуший. Он сделал это так, словно его толкнули в спину: вылетел, шагнул, тормозя, и остановился, потупившись. Он был необычайно толст, невелик ростом. Лицом походил на пушечное ядро, изъеденное ржавчиной. Краска залила его рябые щеки, и Глеб подумал: что же все-таки рассказал этим людям Рябой Пес, что они так странно ведут себя?

Толстяк нерешительно почесал в затылке, потер шею, поднял глаза и, наткнувшись на ответный любопытный взгляд Епископа, еще больше смутился и покраснел.

– Ты хозяин таверны? – спросил Глеб.

– Всего лишь маленькой закусочной, господин, – тихо, едва слышно ответил толстяк.

– Но мы можем снять у тебя комнату?

– Да, господин. Всего лишь маленькую каморку.

– И горячая еда у тебя есть? И пиво?

– Да, господин. Но угощение слишком просто…

– Хватит прибедняться, веди нас к себе.

– Это там, господин, – толстяк показал в конец улицы. – Но возле дороги помойная яма, и…

– Да что с вами такое! – вскричал Глеб. – Вы что, Двуживущих никогда не видели?

– Видели, конечно, господин, но… – толстяк замялся. Толпа, встревоженная этим прямым обращением, стала рассасываться. Люди расходились по домам.

– Что – «но»?

– Ничего, господин. Прошу вас, идите за мной. Не говоря больше ни слова, толстяк покатился по дороге.

Епископ сплюнул на землю и последовал за проводником. Глеб поспешил вслед за ними.

Они прошли мимо объявленной помойной ямы. Над ней вились мухи. Оттуда несло гнилью, и выглядела она не очень аппетитно, но все же не настолько, чтобы о ней загодя предупреждать путников.

Закусочная стояла на отшибе, особняком от прочих деревенских домов. Кругом зеленели сплошные огороды, и узкая, жутко неудобная тропка петляла меж хаотично разбросанных гряд. Несколько раз Глеб оступался, раздавил с хрустом тугой кочан капусты, примял укроп, поломал свекольную ботву, но толстяк, уверенно катящийся вперед по желобку тропинки, даже не обернулся. Епископ выступал, словно манекенщица на подиуме, и Глеба это весьма забавляло.

В конце концов огород остался позади.

– Послушай, – Глеб догнал Одноживущего и обратился к нему, – неужели каждый, кто хочет посидеть в твоей закусочной, должен преодолевать эту головоломную тропку? Мне показалось, что легче пройти по подвешенному канату, чем по ней.

–Да, господин. – Хозяин маленькой таверны подошел к двери, достал массивный ключ, больше похожий на воровскую фомку, и стал ковыряться им в висячем амбарном замке. Механизм замка отвечал на усилия Одноживущего визгливым скрипом, но открываться не желал.

– Что значит: «да, господин»?

– Нет, господин. То есть… я хотел сказать… – Толстяк окончательно сбился, лоб его покрыла испарина. И упрямый замок все никак не отпирался. – В общем… Ну… – Наконец-то ключ провернулся, что-то щелкнуло, и скоба замка разомкнулась. – Понимаете, господин, ни один человек из нашей деревни никогда не заходит в этот дом. Только я. И гости. Но гостей у нас не было уже несколько лет. Вы первые…

– А как же Рябой Пес? – перебил Глеб.

– Кто?

– Тот человек, который встретил нас.

– Странник? Обычно он не спит в домах. Я даже не знаю, как он проводит ночь. Но он немного странный человек…

– Так уж и немного, – хмыкнул Епископ.

Толстяк сбился и замолчал. Он убрал ключ, потер шею. Поднатужившись, приподнял замок и вытащил его из скоб, распахнул дверь. Изнутри потянуло плесневелой сыростью, запахом нежилого, брошенного помещения.

– Дом, милый дом, – иронично пробормотал Епископ. – И пиво у тебя такое же свежее?

– Это вход в пристройку, – пояснил хозяин, – здесь комнаты постояльцев. А сам я живу в другой половине. Дверь с противоположной стороны. Там и кухня, и погреб. Не волнуйтесь, сейчас все проветрится, высохнет, я огонь разведу.

– Я бы сейчас и в луже уснул, – сказал Глеб, зевая.

– Что вы, господин, – толстяк всплеснул руками. – Через несколько минут все будет готово. – Он заторопился, бросил ржавый замок на траву, убежал за угол дома, вдруг вернулся, словно вспомнил что-то, выпалил на одном дыхании: – Сейчас все будет готово. Вы заходите пока. Я сейчас ставни открою. Или здесь подождите, – и вновь скрылся.

За дверью стояла плотная темнота. Воздух там дышал промозглостью, и друзья, не сговариваясь, решили остаться на улице. Они присели на оказавшееся неподалеку трухлявое бревно, лицами повернувшись на запад.

Диск солнца касался острой вершины скалистого утеса. Река у подножия горы искрилась жидким серебром. Небо было чистое, но его линялая синева глаз не радовала. И далеко-далеко виднелся смутно горный хребет, окутанный туманной дымкой.

– Ты не расскажешь мне, где находится этот талисман? – спросил Епископ. – Или ты собираешься идти за ним в одиночку?

– Я просто сам еще не знаю. Надо будет осмотреть гору. Где-то на южном склоне должен быть заваленный вход в пещеру. Его следует расчистить, а уж там посмотрим.

– Землекопом мне быть еще не приходилось, – сказал маг.

– Мне тоже.

– А другого пути нет?

– Не знаю. Рябой Пес что-то говорил про ходы гномов, но как их отыскать? И стоит л и соваться туда?

– Гномы? – переспросил Епископ. – Они-то мне и нужны. Но я думал, что их можно найти только в Драконьих Скалах.

– Рябой Пес предостерегал…

– Плевать на этого болтуна! Надо бы расспросить местных.

– Нелегко это будет сделать, – усмехнулся Глеб, вспомнив встречающую их немую толпу.

– Ничего, хозяин вроде разговорился. Выпытаем. За спинами товарищей вдруг раздался голос:

– Все готово, господа.

В дверном проеме стоял рябой хозяин гостиницы. Глеб поднялся.. Встал и Епископ.

– Прошу вас, – сказал коротышка. – Все готово.

Внутри оказалось довольно уютно. Хозяин распахнул все окна и двери, и затхлость нежилого помещения выветрилась за считанные минуты. Бойко горел огонь в открытом очаге, и приятно пахло горьковатым дымком. В открытые окна с западной стороны заглядывало солнце/Оно еще не успело полностью скрыться за утесом, но заостренная тень уже перекинулась через кольцо реки к селению и на глазах удлинялась, тянулась к деревенским домам.

В маленьком зале мебели почти не было. Только возле камина стоял треногий круглый стол с семейством неуклюжих табуреток да еще высокий длинный шкаф, пыльные полки которого пустовали, пристроился вдоль стены. Здесь было много одинаковых дверей. Все они были закрыты, и на каждой красовался тщательно выведенный углем номер – от 1 до 6. Как догадался Глеб, за этими цифрами скрывались сдаваемые комнаты. Еще одна дверь пряталась за слегка сдвинутой в сторону шторой. Занавесь колыхалась сквозняком, и из-за нее тянуло ароматами готовящейся пищи. Там находилась кухня, пройдя через которую можно было попасть в часть дома, где обитал сам хозяин.