Омега - Джек Макдевит

Да, придурок. Сделай все возможное, чтобы обеспечить максимальный охват.

Но и это не принесло плодов. Передача, едва начав становиться интересной, вдруг прекращалась, а к тому времени, как удавалось заставить Дига вернуть жучок на прежнее место, интересующие события уже заканчивались.

В большинстве городов, по всей видимости, были библиотеки. Было получено изображение гумпов за чтением, но Коллингдэйл и Джуди не могли разглядеть написанное. «Проникните в одну из библиотек, – велели Диггеру. – Нам надо выяснить, что они читают. Отправьте снимки свитков». Иногда исследователи недоумевали, а есть ли у Диггера вообще хоть капля здравого смысла?

Джуди высказывала предположения насчет того, где устройства наблюдения могли бы принести наибольшую пользу. Она подчеркивала, что вид интерьера храма им почти ничего не дает. На главной платформе, алтаре или что это было, ничего никогда не происходило, лишь время от времени кто-нибудь из верующих взбирался туда и стоял с набожным видом, оглядываясь вокруг.

Джуди и Дэвид неизбежно возвращались на пляж Коллингдэйла, где тот смотрел в темное – цвета густого вина – море, а она стояла рядом, чтобы убедить его: он не одинок.

Несколько городов вдоль побережья. Распространенная грамотность. Парусное судоходство. Мирное общество. По всей вероятности, объединенное правительство. Очевидно, всеобщее образование. Вообще-то неплохо.

Коллингдэйл задумался: «А не столкнулась ли человеческая раса со своим первым серьезным соперником. Наверное, „корбам“ придется пережить промышленную революцию и все такое. Но если им удастся избежать смутных времен и прочих глупостей, с которыми столкнулись люди, они быстренько нас обскачут. И Омега. Это им тоже нужно будет пережить».

– У них есть кутузка, – внезапно сообщила Джуди.

– Тюрьма? Откуда ты знаешь?

– Один гумп туда загремел.

– Интересно, за что.

– Думаю, он пытался украсть рыбу. Попался, владелец магазина запер его, и кто-то пришел и забрал его. Так что у них есть что-то вроде полиции.

У гумпов также было несколько слов, которые, видимо, означали политических лидеров: «курда», «крумп» и «скуант». Но земляне не могли подобрать для них эквиваленты. Это были руководители, но невозможно было узнать, кто такой курда – король, делегат, муниципальный начальник или судья.

При таком количестве молодежи на борту жизнь била ключом. Молодняк редко буянил, но устраивал много вечеринок и виртуальных игр. Старшие члены команды, стремясь скрыться от шума, привыкли собираться в грузовом отсеке на палубе «С», рядом с отсеком для шаттла, где они вели беседы об экспедиции, карьере и Омегах. «Мастодонты» переживали, успеют ли на Лукаут вовремя, и предавались воспоминаниям.

Со многими из них Коллингдэйл путешествовал и раньше. И пусть они с годами стали трудными в общении, все же это были славные люди. Они месяцами, а иногда и годами, терпеливо копались на Куракуа и Пиннакле или составляли каталог систем в паре сотен световых лет от Земли, пока не становились известны диаметр, масса и климатические условия каждой планеты в округе. Некоторые оказались возле Обреченной, когда ее поглотил газовый гигант Морган. У них был опыт успешной работы. Например, Мелинда Парк четыре года прослужила на «Серенити», выполняя на этой космической станции задание, которое довело бы Коллингдэйла до ручки. Руководила работой по выяснению законов планетообразования, за что получила Америкус.

Здесь была и Ава Макэвой, сопровождавшая его на Лунный Свет. И Джин Дион, с которой он как-то закрутил роман, похожий на падающую звезду: множество вспышек, взрыв – и ничего не осталось. Кроме сожалений. Но несмотря, а, возможно, и благодаря этому, они остались друзьями. Их капитан Александра Кузнецова тоже была на Лунном Свете, сбрасывала ядерные заряды с этого самого корабля. Она была озадачена тем, как все повернулось, и сразу после взлета заверила Коллингдэйла, что на этот раз бомб не захватила.

Было бы неверно заявлять, что за прошедшие месяцы участники экспедиции стали сплоченной командой. На самом деле они мало в чем были согласны друг с другом. Одни считали своей главной задачей изучение общества на Лукауте (пока оно не уничтожено), другие утверждали, что назначение экспедиции – подготовка к спасательной операции. Хотя как именно можно было это сделать, оставалось неясным.

Одни убеждали, что в сложившихся обстоятельствах следует забыть о Протоколе и вступить в контакт с гумпами, другие настаивали на том, что это принесет еще больший вред. Не было согласия и в том, как проводить исследования, кому разрешить отправиться на поверхность, каковы приоритеты и как лучше всего сварить приличный кофе, используя то, что есть на корабле.

– Башо, – сказал Коллингдэйл.

– Простите? – переспросила Элизабет Мадден, которая жаловалась на кофе в присутствие Александры, но понятия не имела, о чем говорит Коллингдэйл.

– Башо. Кофе. Вам стоит подучить язык, если хотите преуспеть на планете.

Мадден была самой ярой из сторонников политики изоляции. Эта маленькая женщина всегда говорила ровным голосом, никогда не теряла самообладания, и, казалось, всегда располагала целой кучей фактов для обоснования любой позиции. Она возглавляла кафедру Арнольда Тойнби в Кингз-колледж в Лондоне. Ее муж Джерри, тоже ксенолог с солидной репутацией, сопровождал ее и как правило возглавлял оппозицию.

Она встревожилась, узнав, что Джуди Стернберг распорядилась перемещать жучки.

– Чрезмерный риск, – настаивала она. – Нам повезло в первый раз. Благоразумнее было бы дождаться прилета.

Джуди пожала плечами.

– Не вижу, что в этом опасного.

Элизабет закрыла глаза и вздохнула.

– Если «корбы» узнают о нашем существовании, их восприятие мира коренным образом изменится. Их естественное развитие прекратится, – убеждала она, – и они станут зависимыми, как минимум в философии и скорее всего в техническом развитии.

– Это смешно, – заявила Джуди.

– Они будут жить в резервациях! История не знает исключений из общего правила.

Мадден не объяснила, какого именно правила, но в этом не было необходимости. Кто-то-там-как-его объявил, что цивилизация не может пережить столкновение, или интеграцию, или даже простое соприкосновение с более развитой культурой.

– Если мы не вмешаемся, – сказала Джуди, – не так уж много их останется для резерваций.

– Ты преувеличиваешь. Мы обе это знаем. Мы пережили, как минимум, одно такое облако, а другие планеты пережили бог знает сколько. Оно убивает отдельных существ, и это прискорбно. Но оно не уничтожит культуру.

Женщины сидели в их укромном уголке в грузовом отсеке, который кто-то окрестил «оксфордской комнатой».

– Наша обязанность – спасти культуру. Дать шанс на эволюцию.

Да, возможно, она говорила верные вещи. Но Лукаут не был планетарной цивилизацией – горстка городов на узкой полоске суши между огромными океанами. Облако приближалось. После того как атака закончится, вероятно, археологи смогут слетать туда и посмотреть, что осталось от культуры. А ксенологи – отправиться домой.

Материал шел непрерывным потоком. Коллингдэйл отсылал свои исследования Хатчинс и копию – на «Дженкинс».

Сообщения отправлялись ежедневно под вечер. Дэвид считал, что работа отлично продвигается.

Он как раз отправил Мэри радостный отчет о том, какие они делают успехи, когда Джуди попросила его зайти в рабочий кабинет.

Дэвид поспешил на палубу «В», в конференц-зал, который теперь занимали лингвисты. Джуди была там с двумя своими сотрудниками – Терри Макэндрю, жившим возле Лох-Несса, и Гинко Амагавой из Йокогамы.

Она протянула ему распечатку.

– Только что обнаружили. Я подумала, тебе будет интересно. Это отрывок разговора на скамейке.

Текст на языке гумпов был напечатан латиницей. Никто даже не подумал перевести его, и Коллингдэйл оценил этот комплимент. Пришлось напрячься самому.

«– РОМ, ТЫ ЗАМЕТИЛ, ЧТО ХАРКА И КОЛАЙ ПРОПАЛИ?

– ДА. УЖЕ ТРИ НОЧИ. ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ?

– НЕ ЗНАЮ, ЧТО И ДУМАТЬ. НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛ НИ О ЧЕМ ПОДОБНОМ.

– ЭТО ПУГАЕТ МЕНЯ.

– МЕНЯ ТОЖЕ ЭТО ПУГАЕТ, РОМ».

Первой мыслью Коллингдэйла было, что похитили двоих детенышей. Или что сбежали двое влюбленных. Был ли у гумпов такой обычай?

– Мы не уверены, что означает «Харка» и «Колай». Но думаем, что это, наверное, звезды.

– Звезды?

Джуди взглянула на Гинко. Глаза у него были темными и тревожными.

– Мы думаем, что они увидели облако, доктор Коллингдэйл.

Архив

Никто не в силах понять, как раса, определенно замкнутая на ограниченной территории, с юга и севера отгороженная естественными преградами, смогла создать несомненно бесконфликтное общество. У гумпов нет армий, нет стен, нет военного флота. Никаких признаков, что они носят оружие для чего-нибудь, помимо охоты.