Секреты Средиземья. Как появилась культовая вселенная Властелина колец - Ролан Леук

почему специалистов-медиков и следует навсегда исключить из фэнтези. Безусловно, у героев есть проблемы со здоровьем – в этом их достоверность, – но их недуги, как правило, не из биомедицинского реестра, а скорее носят эмоциональный, аффективный или духовный характер. Есть еще две причины такого медицинского вакуума в Средиземье: первая связана с автором, вторая – с его персонажами.

Рука короля и рука автора

Толкин должен был иметь завидное здоровье, чтобы восемь десятилетий вырабатывать поток нейромедиаторов и поддерживать уровень артериального давления, которые необходимы для такого бурного функционирования мозга. С другой стороны, он явно вдохновлялся эпохой Средневековья, богатой рыцарскими подвигами, но обделенной подвигами в области здравоохранения, насыщенной мистикой, но лишенной клинического смысла. Если бы автор включил в свои истории нескольких практикующих медиков, то наверняка лишь для того, чтобы посмеяться над их некомпетентностью или трусостью перед лицом чумы и других эпидемий, гораздо более смертоносных, чем орки.

Травник из Минас Тирита

Медицинское Средневековье встречается повсюду. Черное дыхание, переносимое назгулами, напоминает легочную чуму. Сегодня никто не может понять, что это была за эпидемия, унесшая жизни 35 % населения Европы за три года, когда СПИД унес жизни 0,5 % населения Земли за 30 лет. Вот почему назгулы вызывали парализующий ужас еще до того, как они наносили удар. И средневековым врачам, которые были столь же невежественны как в области физических болезней, так и психологических травм, действительно нет места в этой истории как персонажам.

Единственные терапевтические средства, относящиеся к эпохе Средневековья, – лекарственные травы. В Гондоре, в госпитале Минас Тирита, живет травник.

Действие средневековых корней и листьев на мелкие недуги чаще соотносилось с мистической силой и эффектом плацебо, поскольку они происходили из «лечебных садов» монастырей IX века. Чтобы убедиться в верности этой параллели, просто перечитайте отрывки, в которых Арагорн использует ацелас («королевский лист») для исцеления Фродо, Йовин, Фарамира или Мерри. Но разносторонние таланты этого героя больше связаны с заклинаниями, шаманизмом или экзорцизмом, чем с аптекарским делом; лист ацеласа менее важен, чем рука Арагорна. Тот факт, что Толкина вдохновляло средневековое целительство, подтверждается отрывком, в котором старая Иорет говорит о врачующей силе руки короля, «силе, позволяющей признать законного правителя». Это напоминает ритуал исцеления золотушных язв методом наложения рук, когда король прикасался к язвам больных туберкулезом, в частности пациентов с хронической туберкулезной лимфаденопатией шейных узлов, чтобы вылечить их.

Эти фрагменты, а также описания Палат Врачевания, где Йовин получила двойное избавление – от ран, полученных на войне, и от любовной тоски, – в фильме пропущены. А жаль, ведь это позволило бы зрителю отдохнуть от батальных сцен. Решительно, даже шаманизм и психиатрия исключены из фэнтези! Время от времени упоминается только военная хирургия, очевидно очень востребованная в Средние века, но она сводится к классическому извлечению клинков и стрел Элрондом или Гэндальфом.

Разное здоровье у разных персонажей

Чем могли бы помочь врачи населению, которое их не слушало и не искало помощи?

Хоббиты даже не представляли себе, что им может понадобиться врач, медсестра или другой лекарь, – должно быть, они чувствовали себя под защитой своего сообщества. Конечно, они испытывали боль и болели, но просьба о помощи и содействии могла прозвучать только в катастрофических ситуациях, когда единственным средством становилась магия. Хотя попадались и злые волшебники, но хоббиты полагались на свою интуицию, чтобы найти хорошего специалиста. А те, кто из-за недостатка проницательности выбрал плохого, получали лекарство, которого заслуживали. Короче говоря, медицине не было места между знахарством и магией и риск навсегда оказаться на обочине жизни отбивал у молодых хоббитов желание заниматься лечебным делом.

Гномы если и говорили, что среди них имелись один или два врача, это могло быть лишь легендой, придуманной по пьяни, чтобы высмеять осмелившихся обратиться к ним за консультацией.

Люди, которые неявно, но все же имели более хрупкое здоровье, тоже не отличались большим числом образцовых пациентов. Статистика сложна, но я с удовольствием разделю персонажей Толкина на три группы по их поведению перед лицом болезни: 80 % выражали презрение, 15 % уповали на магию и 5 % верили в эффективность врачебного ухода.

Орки не могут быть больными, так как сами являются ходячими болезнями. Их популяция представляет собой семиологию[163] пустул, раковых образований, выделений, пролежней, зуда, нагноений, кровоизлияний и пороков развития. Они очень хрупки и погибают при малейшем ударе меча. Кроме того, нельзя лечить болезни как объект, нужно лечить только субъектов!

Что касается эльфов, невосприимчивых к болезням и старению, они заслуживают клинического осмысления бессмертия… которым мы и займемся.

Врач, попавший в Средиземье, может посвятить себя только одной половине медицинского искусства – диагностике. Ухода за больными здесь нет по двум причинам: из-за неверия в его успех и из-за отсутствия терапии. Давайте представим некоторые клинические случаи персонажей Толкина, не заботясь об их лечении.

Тернистое бессмертие эльфов

У эльфов не существует старения (совокупности физиологических процессов, посредством которых развивается субъект). Почти то же самое относится и к медицине, в которой сенесценция[164] не признается как таковая, что иногда придает неприятные аспекты отношению врачей к смерти. В медицинском смысле мы умираем от болезней, а не из-за существования верхнего предела в специфическом долголетии Homo sapiens. За несомненными успехами медицины в борьбе с преждевременной смертью последовали спрос и предложение услуг по уходу, что, как предполагалось, должно было отсрочить и позднюю смерть. Этот неуправляемый и непризнанный парадокс, однако, молчаливо понимается обеими сторонами – врачами и пациентами – и приводит к захватывающей диалектической игре в клинические прятки, сопоставимые с возможной практикой эльфийских врачей.

Мы знаем, что эльфы бессмертны, но у них был выбор стать смертными. Столкнувшись с этим выбором, они страдали, как и каждый из нас. Выбор бессмертия немедленно подавляет все другие варианты жизни и вызывает бесконечную скуку, более мучительную, чем однополярная депрессия. Задача эльфийского врача состояла бы в том, чтобы подтолкнуть своих пациентов к выбору смертности, тем более что основным источником развлечений эльфов является компания людей и гномов, двух смертных видов, которые, следовательно, однажды должны исчезнуть навсегда. Представьте себе бесконечную коллективную меланхолию бессмертного народа, утратившего главный смысл жизни!

Несомненно, именно по тому проценту эльфов, которых лекарь убедил бы когда-нибудь умереть, можно было бы судить о компетентности их домашних врачей. В отличие от трансгуманистов нашего мира, которые монетизируют ложные способы выздоровления, единственным результатом которых является навязчивое стремление выжить любой ценой, эльфийский врач является экспертом, поощряющим бесплатное