Пленник Печати (СИ) - Анна Тьма

— Грань и Когорта! — мрачно процедил демон и направился к стоящим. — Кто твой муж, женщина? — спросил он на нимадоргском, остановившись напротив матери и дочери.

— Теол Тур Леккар. Только я его здесь не вижу, — растерянно ответила женщина, к удивлению Альтиса, на чистом сильенском.

Альтис выдохнул сквозь сжатые зубы, опустил голову.

— Как ваши имена?

— Я — Дара Тур Леккар, а это моя дочь — Кара, — тихо ответила женщина, начиная понимать.

— Я убил вашего мужа и отца, — медленно произнёс Альтис, и Кара заплакала, прижавшись к матери. — Я обещаю, что о вас обеих позаботятся.

— Почему? — всё так же тихо спросила женщина. — Почему ты убил его, и… кто ты? Человеку не под силу было справиться с Теолом.

— У меня не было другого выхода, иначе бы твой муж убил меня. И я не человек, — ответил Альтис, поднимая голову. Женщина вгляделась в его золотые глаза. — И не бог, как ты подумала.

— Разве… Неужели… Демон? Но твои глаза…

— Ты наблюдательна, Дара Тур Леккар. Меня называют Альтис Пламенный.

Женщина пошатнулась и начала падать, прижав к животу руки. Марья, всё время стоявшая позади любимого, метнулась вперёд и подхватила беременную.

— Риман! — позвала она. — Сюда, скорее!

Мастер прибежал на зов, и они вдвоём засуетились над женщиной. Марья, унимая ложные схватки, подняла искажённое яростью лицо:

— Ал, башкой тебя об Грань! Ты вообще думаешь, прежде чем говорить? У неё тяжелейшая беременность с осложнениями! И двойня!..

— Да тут-то я в чём провинился? Я ей детей не делал!

— Я тебе покажу сейчас «детей»! Иди с глаз моих, пока я тебе молнией не засветила!

— Любимая, не злись, тебе не идёт!

— Скройся, дурной ты демон!

Увернувшись от миниатюрной молнии, Альтис отошёл подальше. Да, пожалуй, стоило помягче говорить с этой Тур Леккар… Или вообще поручить разговор Марье, а ещё лучше — некромантам.

Альтис поглядел в сторону компании богов. Те сидели в тесном круге, и Арох негромко рассказывал свою печальную историю. На его руках всё ещё сидела Яночка. Алина с Кариной тоже о чём-то тихо говорили в сторонке от всех. Девушка держала мать за руку и, видимо, в чём-то убеждала.

Парень почесал в затылке и отправился к Дантэ с Дартургом и Фениксом.

— Советник, магистр, маршал! У меня тут вопрос возник. Как дальше поедем? Или переночуем уже на берегу?

— Думаю, на берегу не стоит, — покачал головой магистр. — Некоторые прибывшие в плохом состоянии.

— Да и о ловце забывать не стоит, — добавил маршал.

— У меня в Исгарде имение, — вставил своё веское слово советник. — Там, во-первых, места на всех хватит, во-вторых — тепло, сухо, чистые постели без клопов и есть парная с бассейном…

— Весомый аргумент, — улыбнулся Ал.

— Я бы даже сказал — увесистый, — мечтательно закатил глаза Дартург.

— Неженки цивилизованные, — хмыкнул Феникс.

— Вот только у нас лошадей опять не хватает.

— Н-да… это проблема.

Четверо задумались.

— У Стрима есть воздушная колесница, — припомнил Альтис. — Небольшая, да и пользуется он ей редко. Но человек семь туда поместить можно. А у Трэна всегда неподалёку есть хотя бы пара златогривых.

— А они не откажут? — встревожился Дантэ.

— Кому? Мне? — удивился Альтис. — С чего бы это Стрим и Трэн мне отказывали?

— Ну, как-то непривычно, всё-таки… с богами на «ты».

— Я этих богов знаю с малолетства. Мы с Литисом, Трэном и Арохом ещё пацанами с удовольствием гоняли морских нянек-ламий и русалок. Нас всех четверых в рядок одним ремнём воспитывали… — Демон весело хохотнул. — Вот Стриму никогда не доставалось ни розгами, ни ремнём. Разве что так, на словах вразумляли. И Кога не особо наказывали, уж очень хорошо он невинным прикидывался! А нам, особенно мне и Ароху… Весёлое было время!

Феникс невольно улыбнулся и посмотрел на богов другими глазами. Бессмертные редко по-настоящему взрослели. Иначе жизнь переставала быть для них увлекательной, а сотни лет скуки… Взвоешь и сам к Кошмару в пасть полезешь!

— Ал, а почему ты и боги разговариваете только на серебряном языке? Ваш родной язык — изначальная речь, верно ведь? — спросил Дантэ, с любопытством взглянув на демона.

— Ты что, издеваешься?! — вытаращился на советника Пламенный. — Изначальная речь — это же не язык, а инструмент для перекройки мироздания! На нём безопасно говорить разве что на Велиморе, да и то — не факт! Ведь каждое моё слово в материальном мире будет звучать как заклятие, подчиняя себе материю! А ты знаешь, как это тяжело — ничего не нарушить и не вызвать просто парой бранных слов катастрофу?! Себе дороже, я лучше на человеческом языке пока поговорю!

— Но люди же, бывает, говорят на изначальной речи и просто так! — выразил своё сомнение Дартург. — Ведь у нас изучают речь во всех академиях и университетах. Даже в школах!

— Люди! — фыркнул Пламенный. — Люди, а не бессмертные изначальные! У нас же право на созидание-разрушение в крови! Сейчас, конечно, мир уже устоялся, не то что раньше… Но я бы не стал рисковать.

Маршал перевёл взгляд на колдунов и увидел, что те, оставив родных, направляются в их сторону.

— Не нравится мне это, — вздохнул Альтис, тоже глядя на нимадоргских союзников. — Ох, не нравится…

И пошёл навстречу.

— Командор…

Мрачные колдуны обступили Альтиса. Если остальные ещё как-то держались, то Аллодиса изрядно колотило, что было заметно. Говорил именно он:

— Командор Альтис, мы должны просить вас сделать для нас одну вещь, которая вам, как демону, будет… будет полезна. Мы не можем не подчиниться прямому приказу нашего владыки. Даже принеся клятву верности императору, мы остаёмся невольниками Знака. Мы вынуждены просить принять наши души, жизни и силу в ваше распоряжение. Только так вы можете быть уверены, что мы не ударим вам в спину. И только так мы можем обезопасить наших родных.

Они в едином порыве опустились перед Пламенным на одно колено.

— Первый рыцарь Нангерат Кер Наррат…

— Первый рыцарь Аллодис Дор Керрован…

— Рыцарь Дартан Тор Тугор…

— Рыцарь Лиртог Тур Гларт…

— Рыцарь Кенровер Тур Карриот…

— Клянёмся честью, сердцем, жизнью, силой…

И ударили по нервам демона слова изначальной речи. Остановить! Заткнуть их глупые глотки, забить слова обратно кулаком! Но невозможно. Невозможно остановить это!.. Клятва, не переводимая на другие языки, клятва, которую нельзя нарушить. Клятва, которая отдавала в добровольное рабство поклявшегося. Вовеки. При жизни и после смерти. Отдавала души, отдавала сердца, отдавала разум и всю силу в распоряжение того, кому клялись.