Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна - Александр Башибузук

Надеюсь, вы не подумали, что я спятил и собрался совсем отказаться от подарков?

– Да будет так! – торжественно, нараспев сказал сарацин и добавил: – Есть еще одно уточнение. Я вижу, вы носите пистолеты, принадлежавшие этому проклятому сыну Иблиса. Клянусь, если вы передадите их мне, то я найду для вас достойную замену.

Пистолеты, слегка звякнув, легли на золотое блюдо. Да, жалко, но никто меня не заставлял играть в благородство. Посмотрим: Хоттабыч – мужик достойный, не думаю, что много потеряю. А если?.. Да и хрен с ним.

Теперь сарацин отошел переговорить и через некоторое время к дастархану потянулись груженные добром слуги.

Капудан оказался щедр. До такой степени щедр, что теперь уже мне пришлось для порядку отнекиваться.

– Это пистолеты работы прославленного мастера Фархада аль Насири. Я сам ему вожу из Европы некоторые компоненты для изделий. – Хасан продемонстрировал мне пару длинноствольных пистолей с мудреными ударными замками. – Прошу вас, Жан, принять их от меня в подарок.

Я покрутил оружие в руках. А что… даже очень ничего. И украшены довольно скромно, что как раз мне по нраву. Длинный граненый ствол, калибром эдак миллиметров пятнадцать, слабо изогнутая рукоятка с массивным яблоком – таким по башке лучше любой булавы ошарашить можно. Замки… насколько я понимаю – передо мной прообраз кремневого замка. Даже немного странно, я, например, считал, что такие гораздо позже возникли. Но тут как раз все понятно, давно перестал удивляться некоторым несоответствиям шаблонов. Современным историкам надо бить морды (кроме одного, очень мной уважаемого человека) – это я вам говорю как человек, имеющий возможность лично сравнить их перлы с реальной действительностью Средневековья. К примеру, я совсем недавно видел нарезной ствол. Да-да, не удивляйтесь – жутко корявый, с двумя громадными, жутко закрученными выступами в стволе, но все же именно нарезной. В Брюгге один из оружейников сотворил нечто подобное, выражая свои собственные изыскания и состояние души. Его, конечно, никто не понял: гильдия под страхом изгнания из ее рядов запретила штамповать подобные извращения, даже, кажется, оштрафовала, но тем не менее… Вдумайтесь: в пятнадцатом веке – нарезной ствол!

Так и с кремневыми замками. Продвинутых оружейных прогрессоров-индивидуалов всегда хватало. Другое дело, что их шедевры, намного опережающие свое время, никто не хотел понимать, и они канули в Лету незамеченными. Но все равно таковые были… Ладно, хватит философствовать, явно угодил капудан. Завтра же опробую… Стоп, почему завтра, сейчас же!

И попробовали на пару с капуданом, благо все необходимые принадлежности к пистолям прилагались. В общем, славно постреляли по булыжникам. Кстати, естественный лед отчуждения между нами в процессе пострелушек треснул. Общаться стало гораздо легче, и мы обсудили немало важных вещей. Даже договорились о некоторой взаимовыгодной коммерции на следующий сезон. Но об этом пока рано говорить – дожить еще надо.

Хасан кроме пистолей презентовал мне еще мешок сарацинской заразы, то есть зерен кофе, и пять больших мешков отличного риса. Помимо этого полный зерцальный доспех, весьма тонкой, явно индийской работы, парные кинжалы изящной чеканки, очень похожие на достославные бебуты, и такие же парные сабли – если не ошибаюсь, марокканские нимши. Весьма серьезное оружие: тяжелые, изысканно украшенные, отличной стали и мечной заточки. Ну и полную шкатулку женской бижутерии в национальном сарацинском колорите да по паре штук парчи и шелка – для жены. В общем, потрафил старый сарацин барону.

Расставались мы если не друзьями, то очень хорошими товарищами. Как ни странно, сошлись характерами, несмотря на абсолютно разный менталитет. Но это скорее всего моя заслуга – все же я только частично средневековый мракобес, а в остальном вполне такое дитя мультикультурного общества.

Уже собираясь домой, я задал вопрос:

– Уважаемый Хасан, а вы случайно не знаете купца из Алеппо по имени Гассан ибн Зульфикар?

– Хвала Аллаху, имею такую честь… – Капудан настороженно стрельнул глазами в меня. – У вас есть к нему какие-нибудь дела?

– Возможно. Что вы можете про него сказать?

– Уважаемый человек, почтенный купец, но, к сожалению, не правоверный… – не вдаваясь в подробности, отрапортовал Хасан, явно не желая давать полную характеристику.

– Есть ли у него дочь по имени Земфира?

Хасан немного помедлил с ответом, а потом сухо сказал:

– Глубокоуважаемый Жан, я бы хотел пока воздержаться с ответом вам. Понимаете, чужое горе не подлежит обсуждению третьими лицами. Возможно, вы потрудитесь пояснить свой интерес?

– Я не зря задал вопрос… – Сухость моих слов оказалась равна тону сарацина. – Неужели вы могли подумать, что слова мои могли оказаться глумлением над горем уважаемого человека?

– Я не могу заглянуть вам в душу, уважаемый Жан… – процедил капудан.

М-да… атмосфера доверия и уважения, создавшаяся между нами, мгновенно куда-то испарилась. Ну ладно, не буду нагнетать, не хватало еще резню с приближенными дюка устроить… Но каков сарацин! Духовитый, зараза; уважаю…

– Хорошо, я поясню. Мне волей случая посчастливилось избавить от незавидной участи девушку по имени Земфира, назвавшуюся дочерью Гассана ибн Зульфикара. Думаю, описывать ее нет нужды, так как не верить ее словам у меня нет основания. Вы удовлетворены причиной моего вопроса?

– Какова цена выкупа? – деловито и угрюмо буркнул капудан. – Я сейчас могу собрать в пересчете на ваши деньги около пятисот турских ливров. Если вы согласитесь подождать день, я могу еще столько же взять под залог своих следующих поставок. И молю вас не причинять горя и унижений несчастной…

– Уважаемый Хасан… – укоризненно покачал я головой, – прошу вас не делать урона нашим отношениям, ибо дальше последует уже откровенная вражда. Право слово, я не давал вам оснований для такого суждения обо мне.

– Но тогда чего же вы хотите? – Лицо капудана явило собой отражение когнитивного диссонанса, сиречь разрыва шаблона.

– Ничего! Девушку содержат сейчас в приличествующих условиях, и никто никогда не посмеет причинить ей вред. Но она далеко, и в ближайшее время я ее передать вам не смогу. Так что сговоримся следующим образом. В это же самое время, но на следующий год, я ее привезу сюда для передачи. Еще раз повторю: за благие дела я не требую вознаграждений. Есть, правда, условие. Привезите кого-нибудь из семьи Земфиры – она должна будет опознать его. В любом ином случае передача не состоится. Да… все под Богом ходим… если я сам по каким-либо причинам не смогу прибыть, девушку все равно привезут надежные люди.

– Жан… – Капудан прижал руку к сердцу.

– Оставим лишнее, я не в обиде…

Вот так и случилась моя неожиданная коммуникация с восточным миром Средневековья. Черт… может, все-таки роман написать? Больно уж все интересно и завлекательно получается! Хотя какой, на хрен, из меня писака… Ладно, осталось только блеснуть при дворе – и домой…

Глава 27

– …Клаус, лично для тебя повторяю. Правая рука идет от груди! От груди, а не от яиц. Еще раз. Занимаем позицию! А ты, клятая девчонка, не ржи аки кобыла, а примечай все. Поехали, на раз-два-три…

Ну да, репетируем мы. Все же к дюшесе идем на прием, а не к какой-нибудь затрапезной баронессе. В шесть утра поднял личный состав и заставил в темпе прогонять поклоны и всю остальную придворную чушь. И сам стараюсь, ибо внешние понты – наше всё. Да и унутренние тоже.

– Теперь как? – После очередного коллективного поклона я обратился к Лидии, изображавшей бретонскую дюшесу и восседавшей в моем кресле аки на троне.

– Красива-а-а! – в восторге закатила глазки девчонка. – Ну прям одинаково-одинаково…

– Ладно… хватит… – смилостивился я. – Теперь – мыться и одеваться.

– А я? – заканючила Лидка, подхватив тяжелый кувшин с горячей водой.

– Что ты?

– С вами. Вот бы хоть одним глазком глянуть на придворных…

– Сдурела? В качестве кого?

– Ну… – смутилась девушка. – Ну, в качестве пажа, к примеру.

– Не дури. Дюшеса сразу поймет, что ты девка, женский глаз не обманешь, а потом что? Вся Европа будет судачить, что у посланника Бургундии в свите женщина в качестве пажа. Замахаюсь их резать на дуэлях…

– Это да… – уныло согласилась Лидия. – И вообще…

– Что вообще?

– Что со мной дальше будет? Я боюсь к вам в поместье ехать. Там…

– Госпожа Матильда?

– Ну да. Она меня живо…

– Не бойся. В Гуттене ты задержишься ровно на одну ночь, а потом я отправлю тебя сразу в расположение роты к дамуазо ван Брескенсу. А затем и сам подъеду. И вообще, хватит слезы проливать. Для чего я тебя завел, спрашивается? Уж точно не для того, чтобы отдать на растерзание или бросить…