Авиатор: назад в СССР 13 - Михаил Дорин

— Принимается, Вить. Надеюсь, ты чётко выполнял задачу, которую тебе поставили?

— Ну, хватит. Давно хотел уже сказать тебе. Просто ничего криминального у нас не проходило в разговорах, а Бурченко надо было знать всё.

— У него работа такая. А у тебя страну защищать, летать, испытывать самолёты. Среди нашей группы врагов нет. Или есть подозрения на кого-то?

— Если честно, то я не знаю, на кого он думал. И вся эта ситуация с докладом оператора не вовремя получилась, — сказал Тутонин.

Начинаю понимать, что Бурченко просто контролировал мою работу. Я же на заметке у КГБ из-за Гаврюка. Складывается пазл.

— Знаешь, как на флоте говорят? На корабле вовремя бывает только подъём.

— Эту мысль я не знал, — улыбнулся Тутонин.

Хоть на весёлой ноте разошлись. Надо бы, конечно, выразить Виктору презрение, да только нам ещё летать вместе. И в этой командировке, и в дальнейшем.

Отдохнув, я отправился к операторам Як-44. Найдя ОБУшника, который управлял нами ночью, расспросил у него о случившемся. Парень колебался, но всё же признал факт нахождения американского самолёта за «линией смерти» залива Сидра.

— И он был не один. Просто другие зашли и вышли. А этот намеренно крутился рядом с кораблями на предельном расстоянии пуска ракет, — объяснял оператор.

Тут же меня заинтересовал вопрос. Зона дежурства Як-44 была в 100 километрах на север от корабля. Мы дежурили на удалении в 100–120 километров на юг. Это ж насколько видел тогда локатор цель, находящуюся в заливе? Цифры получаются явно больше тех, что получались в процессе испытаний.

— На каком удалении локатор видел цели?

— 200–250 километров, не больше, — ответил оператор и подмигнул мне.

— Понятно. Старшему ту же цифру назвал? — улыбнулся я.

— Обижаешь. Полный доклад с расчётами предоставили ему инженеры.

Начинаю понимать, что Андрей Викторович совсем не доверяет флоту. А точнее, видит в их среде того, кто может сливать информацию.

Выходит, не до конца мы знаем ещё возможности нашей техники.

На следующее утро я отправился к Бурченко, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. С его же подачи разыграли этот номер с «непонятным» докладом.

Перед этим заглянул на взлётную палубу, где было шумно, как во время проведения полётов. Да только сейчас здесь проходил футбольный турнир. Зрелище, конечно, незабываемое. Страсти кипят такие, что бразильская «мыльная опера» отдыхает!

Солнце припекает, ветра почти нет. Морской воздух смешался с запахом керосина и мазута.

Даже на смотровой надстройке собралось множество народу во главе с командиром корабля. Матч ведь принципиальный — БЧ-6, отвечающее за авиационную составляющую корабля, играет с БЧ-5.

Мотористы, механики, турбинисты или просто «маслопупы», как традиционно называют БЧ-5 на корабле — представители отдельной касты. Там, в недрах главной энергетической установки корабля, свои законы, нравы, норовы и уклад жизни.

А тут против них играют те, кто на особом положении на корабле! Со всех сторон только и слышно «сломай его», «рви», «бей» и так далее. Хорошо, что до драки ещё дело не доходит. Но на это есть отдельный турнир, который Тимур Автандилович Апакидзе анонсировал на другой день.

Огромное количество матросов, мичманов и офицеров выстроились в прямоугольное каре и наблюдают за каждым движением футболистов. Так и хочется спросить: а кораблём кто-нибудь управляет сейчас?

— И не улетает мяч? — спросил я у одного из офицеров в звании капитан-лейтенанта, стоявшего рядом со мной.

— Ещё ни разу. Есть запасные, но думаю, они и консервной банкой играть будут, — улыбнулся каплей.

Досматривать до конца я не стал, поскольку по окончании матча попасть в надстройку будет сложнее из-за наплыва людей.

Подойдя к двери каюты Бурченко, я постучался и заглянул внутрь.

— Родин, заходи! — весело сказал Андрей Викторович, когда я приоткрыл дверь его каюты.

— Вы как всегда в хорошем настроении.

— А чего печалиться⁈ Надо радоваться, что мы с тобой не в холодной Атлантике, а в тёплом Средиземном море. Какой там счёт?

Бурченко намекал на футбольный матч между БЧ-6 и БЧ-5 на палубе корабля.

— Пока ничья 3:3. Сказали, будут серию пенальти организовывать.

— Хорошо. Болею за нашу БЧ-6. Вы ведь тоже?

— Конечно, но мотивации у БЧ-5 больше. Я не о футболе пришёл говорить.

— Само собой. Присаживайтесь, и мы с вами обсудим вчерашний неудачный вылет.

Бурченко указал мне на стул, но садиться я не думал.

— Тогда постоим. Слушаю вас.

— Что за игры, Андрей Викторович? Не надоело вам уже подставлять меня и группу под удар? Сначала вы проверяете способность американцев нас перехватить. Теперь ПВО Ливии нас обнаружить и сбить. При этом в моей группе есть тот, кто сливает вам все наши разговоры.

— И вы знаете, кто он? — с интересом спросил Бурченко, наливая себе чаю.

— Догадываюсь. Зачем нужно скрывать этот доклад? Почему флоту не стоит знать истинных возможностей локатора Як-44?

Андрей Викторович удивлённо посмотрел на меня. Кажется, я попал в точку.

— Сами догадались насчёт комплекса Э-801 на борту Яка или кто подсказал?

— Сам. В чём смысл игры?

— Возможности обнаружения локатора Як-44 могут быть известны американцам. После вчерашнего вылета мы обнаружили, что он видит и определяет цели гораздо дальше заявленных параметров. А ведь американцы работали вчера не только на перегруз системы ПВО, но и пытались уничтожить малые ракетные корабли.

— Не вышло, раз их заметили.

— Абсолютно. Даже в условиях постановки помех. Так что, возможности локатора Э-801 позволяют нам наблюдать, наводить и уничтожать объекты намного раньше, чем это делают американцы. Цифра получилась более 400 километров для надводной цели и 280 километров для цели типа «крылатая ракета».

Это намного больше, чем у американского Е-2 «ХокАй». Я таких цифр даже в проектах не помню, чтобы были в моём прошлом.

— Выходит, мы ещё не все испытания закончили.

— Это вышло случайно. Помните, вы летали без обеспечения Як-44? Мол, день работ на авиационной технике и всё такое. Нужно было время, чтобы проанализировать работу локатора.

— А затем снова испытать. Увидит или нет? — спросил я.

— Так точно.

— Вы поймите, Андрей Викторович, чтобы выполнять задание нам необходимо знать всю ситуацию в воздухе.

— Я это знаю.

— И, тем не менее, сегодня в воздухе был самолёт противника о котором знал оператор, но не знали мы. Сегодня из-за ваших секретных заданий мы могли потерять самолёт и экипаж.

— Была