Халтура - Джим Батчер

Зато услышали упыри. Один из них рявкнул что-то своему спутнику, и преследователи перешли на бег.

Я оказался быстрее. Добежал до двери, и мы с демоном захлопнули ее за собой — достаточно сильно, чтобы покорежить металл.

— Гарри! — крикнул я. — Гарри, нам нужно поговорить!

Упыри врезались в дверь и попытались открыть ее. С первой попытки ничего не получилось, но они явно вознамерились вломиться в здание. Простой металл их надолго не задержит.

Внутри было пусто и совершенно темно, если не считать очень слабого, словно многократно отраженного зеленоватого свечения, источник которого находился за несколько помещений от меня. Однако мой демон обладал прекрасным зрением, и я торопливо двинулся вперед, ориентируясь на тусклый свет.

Один из упырей сорвал дверь с петель. Металл протестующе взвизгнул. Упырь ворвался внутрь, рыча, и тембр его голоса менялся вместе с формой тела: монстр утрачивал человеческий облик, становясь более опасным охотником, преследовавшим жертву.

Я свернул за угол, побежал к высокой фигуре в темном плаще, стоявшей в конце коридора и озаренной зеленым свечением, — и через несколько шагов осознал, что поисковое заклинание меня подвело.

Я выхватил из-под куртки пистолет и открыл огонь. Фигура пригнулась, подняла руку, и пули, отскочив, рассыпались по бетонному полу. Магическая защита, Стигийская. Вновь поднятая рука — и ко мне летит огненная сфера. Я пригнулся, но заклятие повторило мое движение и накрыло меня.

Последовала вспышка яркого света, и на мгновение я ощутил жар, которому предстояло перейти в агонию. Но вместо этого я испытал приступ головокружения, после чего вновь оказался на ногах, как раз в тот момент, когда первый упырь — кисти удлинившихся рук превратились в гротескные клешни, лицо стало клыкастой мордой — выскочил из-за угла и прыгнул на меня.

Я захватил кукри. Это оружие верно служило гуркам[15] на протяжении нескольких веков, и неспроста. При правильном использовании кривой нож размером с небольшой меч способен отсекать конечности и головы даже в руках относительно маленьких и слабых смертных.

В руках вампира он способен завалить Бармаглота.

Первый упырь нанес удар клешней — быстрый, но недостаточно. Я свалил монстра на пол и подсек подколенные сухожилия, а когда он попытался сбежать, разрядил ему в спину обойму, расщепив позвоночник. Оказавшись в моей лиге, упырь мог сразу же пустить себе пулю в лоб. Результат был бы тот же.

Затем я метнул кукри — демон обеспечил мне силу и точность, — и нож расколол череп второго монстра, словно гнилую тыкву. Вот вам еще один способ быстро прикончить упыря.

Потом я вставил в пистолет новую обойму и нацелил его на дальний конец коридора, где вновь появилась темная фигура, державшая в руке слабо светившийся зеленый кристалл. Черные волосы откинуты от ничего не выражающего неподвижного лица, глаза — как у рептилии.

Стигийка.

— Балера, не так ли? — спросил я. Второй упырь по инерции приземлился рядом со мной и теперь раскинулся на спине — рукоятка ножа торчит из середины лица, содержимое черепа выставлено на всеобщее обозрение. Одна из ног до сих пор подергивалась. — Или Джанера?

— Для нас это не имеет значения, — ответила она. Ее голос был пустым, совершенно безжизненным. Все равно что электрическое пианино шестидесятых по сравнению с настоящим роялем. — Тебе не победить, венатор. Lexicon Malos возродится. А теперь уходи. Дождись новой битвы.

Я наклонился и вытащил покрытый кровью нож из мертвого упыря. Затем уверенными, неторопливыми шагами двинулся к Стигийке.

— То же самое мне советовали две другие Стигийские Сестрицы. Пока ничего хорошего из этого не вышло.

Я просчитывал выстрел. Любой недоучка, способный создать щит против пуль, считает себя крутым. Однако для этого необходимо сосредоточиться, и щиты действуют не во всех направлениях. Отрикошетившая пуля может обогнуть щит — а кроме того, если я заставлю Стигийку сконцентрироваться на пистолете, вдруг она не догадается, что я собираюсь использовать нож?

За ее спиной находилась хорошая, гладкая, отполированная металлическая поверхность, крышка нагревательного элемента, или пульта управления освещением, или чего-то подобного. На вид сталь была достаточно тяжелой, чтобы удовлетворять моим целям. Если пуля — хотя бы несколько раздробленных фрагментов — попадет Стигийке в спину, это ее отвлечет.

— Давай не будем усложнять, — предложил я. — Стой спокойно, улыбайся, и твои сестрички смогут похоронить тебя в открытом гробу.

Ее нижняя губа скользнула вниз, обнажив зубы. Не слишком похоже на улыбку.

— Зато твои, — промурлыкала она, — ни за что тебя не узнают.

Я шагнул вперед, готовый выстрелить, и краем глаза заметил собственное отражение в металле за спиной Стигийки.

Это был не я.

Этот мужчина не был мной.

Он выглядел старше: грубое лицо, косматые седеющие волосы, неопрятная борода. Его челюсти и губы казались слегка распухшими, и я сразу узнал упыря, которому не удалось скрыть свою истинную натуру под человеческой личиной.

Я поднял левую руку с ножом, и отраженный упырь повторил мое движение.

Стигийка одарила меня очередной не-улыбкой и скрылась за углом.

Я потратил секунду на то, чтобы прийти в себя и кинуться за ней, но мог бы не торопиться. Когда я свернул за угол, тяжелая дверь захлопнулась и на ее поверхности заплясали мерцающие зеленоватые огоньки, а потом я остался в кромешной темноте. Когда дело доходит до чародейства, меня не назовешь элитным бойцом, однако даже я не стал бы пытаться выломать дверь, запертую Стигийской магией.

Я свирепо выругался.

Все это было ловушкой, и я шагнул прямиком в нее.

Вот в чем разница между тем, как использует магию Гарри, и тем, как использую ее я. Связь между нашими амулетами была достаточно сильной, и его умудренные чары выявили бы обман. Поэтому Стигийка применила некий маскирующий трюк, чтобы обмануть мое детсадовское поисковое заклятие, а потом создала иллюзию, придав себе облик моего брата и заманив меня в определенное место, чтобы… сделать то, что она со мной сделала.

Зачем менять мое лицо? Стигийские Сестры отлично владели опасной, даже смертельной магией. Почему она сделала это, вместо того чтобы, скажем, поджечь мне внутренности? Даже если бы мой демон был сыт и на пике силы, я бы вряд ли пережил подобное.

Теперь, когда схватка закончилась, я начал испытывать страх. Если бы Стигийка хотела моей смерти, я был бы уже мертв, и это знание отрезвляло, пугало. Однажды Гарри обвинил меня в излишней самоуверенности и безрассудстве — что, поверьте мне, вопиющая ложь. Однако в данном случае он, возможно, не ошибся бы.