Хищницы - Лев Лурье

Переверните вопрос так… И подумайте, как будет хорошо… Ругают… еще бы. Зависть барская… Ненависть жидовская. Жиды пробовали закупить – наплевал… Бары подъезжают, графини, баронессы заигрывают – плюет, выражает презрение… Правда, по-мужичьи – да ведь не князь…

А что баронессы злятся да клевещут, – привыкли возле немецких цариц первую скрипку играть, ну им с англичанкой по воспитанию, русской по душе, конечно, неловко – ну и злятся».

И Елизавета Александровна отправляется на Гороховую улицу наставлять Григория Распутина. По легенде, содержащейся в мемуарах черносотенца Федора Винберга, «одна из русских женщин, горячая патриотка, старая писательница, владевшая многими тайнами масонства, за что вытерпела немало мук и горя в своей жизни… предупредила фаворита, что тот за свои услуги сатанинским жидомасонским силам будет наказан».

Но, как мы знаем, не обличать, а очаровывать Распутина собиралась Шабельская. И, видимо, опоздала на день.

В письме, отправленном 15 декабря 1916 года министру внутренних дел Александру Протопопову, она писала, что днем ранее была на квартире Распутина, чтобы с ним познакомиться и рассказать о своих планах, но не застала его и лишь оставила визитную карточку.

Но было уже слишком поздно. Через два месяца в России случилась Февральская революция. А через полгода – летом 1917-го – вместе со всем, за что она так яростно сражалась, умерла и сама Елизавета Александровна. В газете «Новое время» появился краткий некролог: «15 августа в 10 часов утра в имении Сусть-Заречье Новгородской губернии, после продолжительной болезни тихо скончалась Елизавета Александровна Шабельская, о чем убитый горем крестный сын и друзья извещают знакомых почитателей».

И больше ни строчки – слишком стремительно и быстро менялась Россия. О бывшей красавице, аферистке, агенте полиции, провокаторше и монархистке Елизавете Шабельской забыли бы очень скоро… Если бы не крестный сын.

Загадка Петра Шабельского-Борка

28 марта 1922 года его выстрелы в Берлинской консерватории услышал весь мир. Все произошло очень быстро: «Из второго или третьего ряда стульев быстро поднялся какой-то невысокого роста человек… который, подойдя к Милюкову на расстояние 4–5 шагов… и со словами “вот тебе за царя”, стал в него стрелять… Набоков бросился к стрелявшему, схватил его за руку, тот сопротивлялся, оба упали на пол. В этот момент подбежал другой, тоже выстрелил, и, освободив своего товарища, бросился бежать… В этот момент еще никто не понимал, что Набоков убит».

Двое террористов, Петр Шабельский-Борк и Сергей Таборицкий, готовили покушение не на Набокова. Их целью был Павел Николаевич Милюков. Лидер партии кадетов – давний, заклятый враг монархистов. Многие сподвижники стрелявших признавались потом: «Убивать Милюкова не было никакой нужды. Политически он был уже мертв». Но Сергея Таборицкого и Петра Шабельского-Борка даже близкие называли «молодыми рыцарями-фанатиками». Ими руководил далеко не здравый смысл. Когда террористам сообщили, что убили они не того человека, те заявили: им все равно, кого убивать – сам теракт имеет символическое значение.

После задержания Шабельский-Борк показал: он стрелял из двух револьверов, сначала из того, что находился в его левом кармане, затем, когда патроны в нем закончились, – из другого, лежавшего в правом кармане. Потом его кто-то свалил на пол, но он поднялся и с оружием в руках пробил себе дорогу к трибуне. Крикнул со сцены: «Мщу за царскую семью и за Россию». После убийства хотел бросить оружие и сдаться полиции, но до этого дело не дошло, так как он был задержан толпой. Таборицкий сообщил, что должен был привести в исполнение план убийства Милюкова, если бы это не удалось Шабельскому-Борку, но он считал, что последний как старший товарищ имел на это «преимущественное право». Он категорически отрицал наличность сообщников, заявив, что речь идет о своего рода «кавказской семейной мести».

На допросе выяснилось прошлое задержанных. Шабельский-Борк показал: он родился 5 мая 1893 года в Кисловодске в дворянской семье и до 1918 года носил фамилию Попов. Настоящие его родители – помещик доктор Борк и Эльза Шабельская – были до событий 1917 года сотрудниками «Русского знамени» – печатного органа «Союза русского народа». Состоял в «Союзе русского народа» и сам Шабельский-Борк.

Петр Шабельский-Борк-Попов поступил в Харьковский университет, где пробыл три курса до начала Первой мировой войны, на которую ушел добровольцем. И он, и другой будущий убийца Набокова, Сергей Таборицкий, служили в Кавказской туземной конной дивизии в Ингушском конном полку. Во время войны Шабельский-Борк был трижды ранен. После Февральской революции оставил армию, формально по ранению, фактически – из ненависти к новым порядкам.

В декабре 1917 года, после большевистского переворота, оказался в «Крестах», где близко сошелся с одним из вождей черносотенного подполья, бывшим шталмейстером двора, полковником Федором Винбергом. Выпущен большевиками по амнистии.

В 1918 году Петр Николаевич под фамилией Шабельский участвовал в тайном походе в Екатеринбург, целью которого было спасение царской семьи. Опознавательным знаком монархической организации, по заданию которой действовал Попов, был «индийский знак», то есть свастика. В декабре 1918 года вместе со своим фронтовым другом Сергеем Васильевичем Таборицким защищал гетмана Скоропадского от петлюровцев, после поражения оба были интернированы в Киеве и в январе 1919 года высланы в Германию. Там под руководством полковника Федора Винберга развернулась их бурная литературно-политическая борьба с «мировым жидомасонством, погубившим Россию».

В это же время возникает и Национал-социалистическая немецкая рабочая партия во главе с Адольфом Гитлером. Идеи Винберга как нельзя близки к идеологии нацизма.

Жили однополчане Шабельский-Борк и Таборицкий сначала в Берлине, а с 1920 года – в Мюнхене. Оба занимались редакторской деятельностью в журнале «Луч света» и газете «Призыв».

Именно Шабельский-Борк с единомышленниками перепечатал в 1920 году «Протоколы сионских мудрецов» (они вскоре были переведены на немецкий язык, выдержали множество изданий и стали настольной книгой всякого образованного штурмовика). Там, в Германии, в газете «Призыв» и журнале «Луч Света» популяризируется и имя Елизаветы Шабельской. А в своем фундаментальном сочинении, где была впервые декларирована необходимость «окончательного решения еврейского вопроса», Винберг глухо, но почтительно упомянул крестную мать своего ближайшего соратника.

В 1922 году берлинский суд вынес приговор убийцам Владимира Набокова: 12 лет каторжных работ Шабельскому-Борку, 14 лет – Таборицкому.