Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Следующим утром из Восточных ворот Парижа потянулась длинная процессия, во главе которой шествовали монахи, нёсшие на своих плечах здоровенный деревянный крест.

За ними ехали король Людовик VII и его законная супруга Алиенора Аквитанская, так же, как и в моей реальности, напросившаяся в поход. Путешествовал Людовик верхом на своём жеребце, но я не был уверен, что, когда дело дойдёт до битвы, Людовик не сменит лошадь. В бою жеребцы, насколько я знал, слишком непредсказуемы. Почует кобылицу — и плевать на команды седока, рванёт совокупляться. Так что жеребец годен больше для парадных выездов, когда жизни хозяина ничего не угрожает, а в реальном поединке боец предпочтёт мерина или кобылу. Алиенора же предпочла крытую повозку, отдалённо напоминавшую карету будущего, запряжённую четвёркой лошадей.

Свита Людовика внушала уважение, с ним даже отправился личный повар… Хотя чего тут удивляться, скорее, я бы удивился, окажись наоборот. Если король в еде и не привередлив (в чём я сильно сомневался), то Алиенора вряд ли согласится есть из общего котла. Опять же, меньше вероятность, что тебя отравят.

Ну и с поваром аж две телеги съестного, то, из чего он будет готовить завтраки, обеды и ужины для сиятельных особ. Возможно, те даже решатся на какой-нибудь походный пир с привлечением к столу герцогов и графов. Мешки с мукой под кожаным покрывалом на случай дождя, овощи, засоленное мясо… Свежее не повозишь в такую погоду, день — и оно начнёт пованивать. Но уж со свежим, думаю, проблем не возникнет, в каждом селении имеются и овцы, и коровы, и свиньи… Ну и птица, само собой. Хотя курам король и его благоверная наверняка предпочтут дичь типа лесных рябчиков и полевых-степных перепелов, благо что этого добра по пути следования должно быть в избытке. Небось в обозе целая команда егерей, настреляют не только дичь, но и оленину добудут к монаршему столу.

Много какой обслуги двигалось в королевской свите, включая кузнеца, на случай, если нужно будет подковать лошадь или починить амуницию. И таких кузнецов было несколько, при каждом графе или герцоге обязательно. Я заранее договорился с кузнецом нашего Гильома, что в случае чего он и наших лошадок подкуёт, естественно, не бесплатно. Ну и оружие, коли вдруг чего сломается, починит. У него, также, как и у его коллег, с собой имелась мобильная кузница, погружённая на телегу.

Кстати, что касается молодой королевы, то увидеть её удалось лишь мельком, случайно. Так себе внешность, хотя по нынешним меркам, видимо, красавица, что подчёркивали высокий лоб и в «ноль» выщипанные брови, придающие лбу дополнительный объём. Я из некогда прочитанного помнил, что высокий лоб ценился у средневековой аристократии, дамы не только удаляли брови, но даже выщипывали волосы поверху лба. А некоторые зачем-то ещё и ресницы — такая вот странная мода. Но пока из её придерживающихся мне попалась только одна — супруга нынешнего короля и мать Ричарда I Львиное Сердце, которому ещё только предстояло появиться на свет.

Какая связь между Людовиком и будущим королём Англии? Да очень простая. В 1151 году после рождения второй дочери Людовик и Алиенора разведутся, якобы по причине кровного родства, что вдруг выяснилось спустя столько лет. Алиенора уже спустя несколько месяцев выскочит за графа Анжу, Мэна и Тура Генриха Плантагенета, который вскоре станет королём Англии Генрихом II. Новоиспечённая английская королева подарит мужу девятерых детей, не все, правда, выживут, а среди них будет и Ричард — любимый сын Алиеноры. Сначала она его провозгласит герцогом Аквитанским, а годы спустя после смерти отца Ричард станет королём Англии. К тому времени Алиенора уже не один год будет томиться в заточении, куда её отправил Генрих, недовольный интригами супруги, и Ричард первым делом вернёт матери свободу. Ну а сам большую часть времени предпочтёт проводить в заграничных походах, прославившись в истории как Ричард I Львиное Сердце.

Кто знает, вдруг моё вмешательство в историю так её изменит, что Алиенора и Людовик, например, не подумают разводиться, а проживут до старости душа в душу? Тогда и Ричард на свет не появится, да и вообще вся мировая история может пойти по другому пути. Уф, что-то прям жарко стало от таких перспектив.

Что меня откровенно удивило — это присутствие в армии Людовика целого отряда женщин. Когда мне на них показал Роланд, я подумал, что это просто безусые юнцы, но, услышав, как они общаются между собой, вынужден был принять этот факт. Нет, что в поход отправляются женщины, я прекрасно знал. Но в качестве, так сказать, обслуживающего персонала. Были даже знатные дамы. Они собирались не только вдохновлять воинов на битву, но и ухаживать за ранеными. Остальные должны были заниматься приготовлением пищи, стиркой и, ежели рыцарю приспичит, ложиться под него.

Но оказалось, что в поход отправились и женщины, полные решимости собственноручно карать нехристей мечом и копьём. Звались они шевальерез, было их около полусотни. И одеты они были как рыцари-мужчины, только вместо арбалетов с тяжёлым взводом — небольшие луки. Мечи и копья — облегчённые, и щиты не очень большие, всё-таки женщины есть женщины. Понятно, что в бой их кинут только в самом крайнем случае. При каждой шевальерез оруженосица и женщина-слуга.

По ходу действа я выяснил, что руководит этим отрядом герцогиня Мария Бургундская, как следует из имени — герцогиня Бургундии. Её муженёк тоже ввязался в это дело, у него имелся свой отряд, естественно, куда большим числом. Герцогиня же выглядела лет на тридцать, не больше, и мужское платье ей очень шло, делая её на редкость сексапильной.

М-да, прочь эти мысли! Понятно, что за время похода я не раз буду непроизвольно возбуждаться на женщин, пусть даже большинство из них не подпадают под привычные для жителя XXI века каноны красоты. Хотя, если приодеть да накрасить… В общем, точно какой-нибудь маркитантке под юбку залезу, наверное, это дело времени. Прости меня, моя Беатрис, думал я с грустью, поглаживая пальцами подаренный ею медальон, в котором ещё хранились несколько граммов рицина. Хоть и не было между нами ничего, кроме взаимной симпатии, но я почему-то уверен, что ты будешь ждать моего возвращения из Святой земли. И клянусь, если выживу, то обязательно вернусь к тебе. А то, что пришлось переспать с ведьмами… Так ведь первый раз я вообще был как под гипнозом, а второй… Второй был нужен, чтобы расправиться с женщиной — воплощением зла. Так что какое-то оправдание у меня имелось. А в походе воины всегда имеют поблажки. Могут как не придерживаться постов, так и пользоваться услугами маркитанток. И не только их, а вообще любой женщины, пусть даже это будет насилие, святая церковь всё простит. Потому что сражаешься ты во имя Христа, а часть трофеев так или иначе будет пожертвована в церковную казну.

Свой щит я упаковал в чехол. Мысль насчёт чехла мне понравилась, а Эжен сшила его за один вечер, так что сочащийся кровью лик святого Януария теперь не притягивал взоры. Оруженосцами мы всё ещё не обзавелись, но не особо парились по этому поводу. Таких, как мы, в армии Людовика хватало, и мы с Роландом не выглядели самыми нищими. По-прежнему с нами шла Пегая, исполнявшая роль вьючной лошади. По бокам Пегой, словно две антенны, торчали наконечниками в небо два копья — моё и Роланда. Также с боков были приторочены седельные сумки с запасом провизии. Посередине горбом возвышался самогонный аппарат. Помимо прочего озаботился я и походной аптечкой. Бязь вместо бинта, загнутая игла, конский волос… Главная моя гордость — глиняный горшочек с мазью. Нет, не той, что способна дурить окружающих и самого владельца, если ею обмазаться (я, будучи материалистом, всё ещё не мог до конца поверить в её магические свойства), а другая, целебная. Сделал я её из прополиса. Где достал, учитывая, что пчеловодством в Средние века никто не занимался? Да просто выбрался в один из дней с бортниками в лес. Их интересовал мёд диких пчёл, на примете у мужичков было несколько ульев, которые они благоразумно не разоряли до основания, чтобы потом можно было вернуться снова. Обычно дикий мёд собирают в августе-сентябре, но это у нас, в основном в Башкирии, больше вроде нигде бортничеством толком не занимаются. А здесь, в намного более тёплом климате, за мёдом начинают ходить уже в июне.