Хозяйка Священной Колыбели - Настя Любимка

было доступно тэйграну, все же и Хозяек Священной Земли давненько не существовало. Но элементарные и базовые моменты он объяснял доходчиво и, в отличие от моего духа-старичка, имел плоть и голос. Последний, к слову, одобрял подход Асима к обучению магии, иногда правил мои действия, когда я пыталась повторять задания. Но в целом я уже точно могла сказать, что нам очень повезло получить в команду этого человека, и мне будет искренне жаль отпускать его домой.

Глядя на первые успехи воспитанников, Амадео пересмотрел отношение к своим секретам и теперь разрешал Рудику участвовать в занятиях Асима. Более того, я точно знала, что и свои методы обучения он скорректировал.

Теперь я уже и не могла вспомнить, когда ребенок трансформировался произвольно, а не по собственному желанию.

Единственным минусом в череде магических успехов все еще оставался Виктран, который так и не принял человеческий облик. Несмотря на то, что он, можно сказать, поселился в моих покоях, а следовательно, заряжался моей энергетикой, положительной динамики так и не наступило. Морф оставался волком. А иногда мне даже казалось, что зверь в нем начинал доминировать и полностью вытеснять разум человека. В такие моменты всегда вмешивался дух, забирая морфа прочь из дома. Уж не знаю, что он там с ним на улице делал, но пару вех после этого морф был шелковым и даже в какой-то мере более разумным, что ли. Исчезали чисто звериные повадки, появлялась какая-то мужская галантность. Джентльменская. Так, например, волк после нескольких подобных «уроков» Хранителя стал без моих просьб выходить из спальни при моем пробуждении, давая мне заняться гигиеническими процедурами, да и просто привести себя в порядок.

Именно по таким моментам я и определяла периоды, когда в морфе было больше человека, а когда меньше…

Мы с родителями Виктрана уже головы сломали, пытаясь понять, чего же все-таки не хватает. Какой толчок необходим мужчине, чтобы начать трансформацию? Что нужно сделать, чтобы он вернулся к себе изначальному?

Верховные жрецы мне в этом помочь не смогли, мягко отказавшись лезть и сославшись на то, что всему свое время и на все воля Священной Пары. Дошло до того, что я даже Люси пытала на предмет: видит ли она сие славное событие, или все зазря? Девчонка кусала губы, краснела маковым цветом, но однозначного ответа не давала. И пойди пойми, что она там такого непотребного увидела. И почему не дала конкретного ответа.

Теория, завязанная на ревности, тоже не сработала. Виктран что-то явно почуял в принце, но ни соперником его не посчитал, ни, в общем-то, особого интереса к нему не выказал. Некая настороженность, конечно, присутствовала, однако уверенность Лианелии в том, что ее замечательный во всех отношениях сын посчитает меня своей территорией, а принца – захватчиком, а потому перевоплотится и покажет, кто тут главный, оказалась неоправданной. Зубы он немножко, конечно, поскалил, весь урок чуть ли не на коленях моих сидел (морда морфа покоилась на моих ногах), но на этом все.

Правда, хвостом за мной ходит, когда я к принцу направляюсь. Может, он просто чувствует, что у меня нет интереса к Асиму, как к мужчине? Ну красивый, ну толковый. На этом как бы все. Оно, знаете ли, не так-то легко забыть, что мне не семьдесят пять, а двадцать четыре года, несмотря на то, что гормоны в молодом теле порой бушуют. Но я такие реакции тела скорее с удивлением встречаю.

Это как старый знакомец на огонек заглянул. Вроде и любопытно, и даже рад ему, но при этом совершенно не знаешь, чего с ним делать, к какому месту приложить. Да и закалки я старой – что там реакции тела, когда душа должна хотеть слиться с другой душой?

В общем, Виктран и не думал возвращаться в человеческий вид. Всех кругом это беспокоило, а его – словно и нет. Будто бы совсем не касалось. Или же мы все-таки чего-то не понимали. А может, всем стоило смириться с тем, что повреждения у Виктрана все же были гораздо серьезнее, и то, что он остался жив, пусть и в таком виде – уже великое чудо и милость.

Вот и сейчас волк резвился на некотором отдалении от работающих крестьян. Ни на кого не нападал, близко ни к кому не подходил. Иногда скакал на месте, иногда бегал по кругу, иногда прибегал ко мне и Илюше, позволяя ребенку потрепать себя за холку, мог лизнуть его щеки, за что получал от меня по шее. Весна весной, а все ж еще холодновато. И нечего ребенку мокреть! Недавно только от соплей избавились. Тоже та еще напасть, тьфу!

Кто радовал глаз – так это наши парочки. Интена с Аррияшем, Люси с Ксандером… Насмотришься на них – аж в груди печет, настолько их чувства любы взгляду.

Мужики старались порадовать своих милых сердцу дам, искали зелень и первые цветочки. С последним пока было туго, зато пару веток с набухающими почками откопали.

Я же делала вид, что в упор не замечаю ухаживаний принца, который на галантность мужчин тоже насмотрелся и теперь скакал как морф, только уже вокруг меня, желая хоть как-то угодить. Однако у него в этом деле был грозный соперник. Илюшка внимание мамы делить ни с кем не желал. Даже играть с другими детьми не рвался. Будто охранял меня. Чтобы всякие там тэйграны руки не тянули и маму не завлекали своими подарками и молодецкой удалью.

Смотрелось это, конечно, смешно. Если учесть, что ребенок при этом пытался ходить, бежать, прыгать. И все это – одновременно.

В какой момент он додумался из магической нити сделать себе что-то вроде костылей, не знаю. Но вместо того, чтобы на них опереться и попробовать шагать, Илиас стучал Асима по ногам. Это явно было ощутимо и неприятно, но Асим залихватски смеялся и уговаривал сына пойти к нему на ручки. Сын морщился и утраивал усилия, всем своим грозным видом показывая, что свои ручки Асим может засунуть себе куда-нибудь поглубже, и главное – подальше от мамы.

Самое интересное, что ребенок вполне лояльно относился к тэйграну, мог с ним и погулить (я так называла его попытки пообщаться и поговорить с людьми), и посидеть на его руках, и даже позволить себя чем-нибудь угостить (из того, что мной было одобрено и дозволено). То есть неприятия как такового не было. Пока дело не касалось меня.

Уж не знаю, что там работало в почти годовалом-то мозгу, но рядом со мной не должно