Обручённая с Тёмным Богом (СИ) - Шейл Рианнон

– Мирэль, тебе никогда не нужно говорить, что ты хочешь ласки, потому что я всегда чувствую твое возбуждение.

Руки скользнули выше, коснувшись живота, дошли до груди и сжали ее, доводя меня до безумия. Я снова взбрыкнула, но бог удобно расположился между моих ног и не давал не единого шанса избежать наслаждения, которое не он, а я буду дарить ему, позволяя прикасаться ко мне так, как хочет он.

Я не перестала ненавидеть, но тело… Телу было все равно на наши ссоры. Наши тела хотели друг друга вне зависимости от произошедшего разгрома. Все могло быть иначе. Могло быть намного лучше, если бы он не врал.

Возможно, я бы смерилась. Возможно, позволила бы себе начать жить заново, тут, с ним. Позволила бы себе его любить.

Возможно, не будь я так пьяная, я бы не думала обо всем этом бреде, что лезет мне в голову.

Да… я до сих пор пьяна, иначе не понимаю своего помешательства на нем.

Рука неторопливо огладила одну грудь, затем вторую, задержавшись на соске, который затвердел не явно от холода. А в низу живота уже что-то щекочет, и решает за меня дальнейшие действия моего тела.

Его пальцы снова опустились ниже и скользнули по складкам, заставляя меня выть в эту дебильную тряпку, всю промокшую от собственной слюны.

Всего лишь одно касание, а я уже взрываюсь от напряжения. Бог это чувствует, видит, и ему это нравится, а мне погано от того, что я доставляю ему наслаждение одним лишь своим порочным видом.

В моем лоне горячо, влажно и его пальцы скользят, заставляя дышать меня в три раза быстрее. Он пытает меня ласками, целует живот, подводя к какой-то неведанной грани разврата, но резко останавливается… Смотрит на меня безумно, пытаясь сдержаться от грубости. Лучше бы не сдерживался. Устала от этой пытки.

Уже устала, хоть она только началась…

Горячие губы скользят по телу, оставляя следы холода и желания, вперемешку с чем-то необъяснимым. Язык скользнул по соску, а меня пробила очередная дрожь, словно пушечный выстрел. И, стоило ему нежно укусить, а потом облизнуть влажным языком, меня тут же подбросило в рай, а потом беспощадно кто-то скинул в холодную Бездну.

Рука снова скользит вниз, и палец неторопливо проникает в меня, выворачивает чувства и эмоции на изнанку. Об этой изнанке даже я никогда не ведала! И бедра желанно поддаются вперед. Я совершенно не контролирую тело. Оно хочет сладкого окончания. Но я не могла об этом сказать, это будет мой проигрыш. А слезы стекали по щекам, потому что проигрыш был уже давно засчитан.

Неторопливо проникая в меня, он задевал самые чувствительные места моего тела, будто играл на струнах моей души, на моих нервах. На всем моем сознании, которое сконцентрировалось на Агроссе.

Вцепился зубами в торчащую из моего рта ткань и вынул ее, давая возможность вдохнуть глубже. И в тоже время я хотела высказать ему все, что думаю, но он заткнул меня раньше, чем из меня вырвался стон. И поцелуй перерос в нечто грубое, обжигающее, сметающее все прежние чувства.

– Дааа, – вырвалось из меня в его губы. Бездна! Даже мой голос отказывался подчиняться мне.

Тело принадлежало ему. Поддавалось ему, двигалась в тот такт и ритм, который задал он. Я впивалась ногтями в его плечи и прижимала его теснее к себе. Кода он успел освободить мои руки и ноги, я не поняла и даже не хотела понимать. Я ничего больше не хотела понимать. Я плавала в какой-то прострации на горячих волнах страсти. Меня то и дело подбрасывало вверх-вниз, заставляя испытывать блаженство от этого порочного искусителя.

Он властно поглощал мои стоны и растягивал меня внутри. Готовил меня… Уж это обещание он точно сдержит. Сегодня предначертано мне стать его женщиной. Женщиной Бога, в теле Дьявола.

– Давай, Агросс, – молила его не медлить. Хватит с меня этих пыток. Весь мой самоконтроль канул в Бездну безвозвратно, вместе с моей опороченной душой. Он показал свою власть надо мной, показал кто я рядом с ним. Он доказал, что я принадлежу ему и телом и душой. Навечно.

Я не смерюсь. Возможно однажды. И завтра я пожалею о произошедшем, но сейчас разум стал сладким и липким киселем. И этот кисель не позволял мне ни о чем думать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я буду доставлять тебе удовольствие до тех пор, пока для тебя это не перерастет в пытку. Пока ты не начнёшь умолять меня остановиться. Плохая маленькая девочка, я буду очень долго и мучительно наказывать тебя за твое поведение.

Резко оборвав все движения, меня снова бросает в Ад под названием Агросс. Тело желает продолжения. Руки сами потянутся вниз, где вся скрутило в тугой узел. Но Темный Бог снова перехватывает инициативу на себя, заставляя меня смотреть в его горящие глаза, заставляя краснеть и смущаться. Просить. Просить закончить это как-то иначе, по-особенному. Я была уверенна, есть сладкая тайна, еще не открывшаяся мне, но я вот-вот её разгадаю.

– Маленькая, это только малая часть удовольствия. Если ты сделаешь правильный выбор и согласишься быть моей, все будет иначе. Обещаю…

Обещания… одни обещания, которые Бог не стремился выполнять. Как я попалась в эту ловушку?

И есть ли из нее выход?

Глава 54

Погрузил пальцы в нежные складочки. Нежно огладил и нашел чувствительную точку её тела. Бедра непроизвольно дернулись навстречу, а руки вцепились в простыни, норовя их разодрать.

Сейчас, маленькая, тебе станет незабываемо хорошо. Невероятно чувствительная, и реагирует на любое мое касание. Даже несмотря на отсутствие опыта, мне это чертовски нравилось. Именно эта непорочность доводила до безумия, до бешенства.

Этого тела никто не касался. И это тело только мое. И развращать его только мне. Как угодно, сколько угодно и когда угодно. Вопрос времени… она все равно сдастся.

Только она… только моя маленькая дает мне силу. Дает мне незыблемое удовольствие и удовлетворение своей страстью.

Я не могу сдержать улыбку. Чувствую себя сумасшедшим. Еще и садистом по отношению к самому себе. Вот она, мокрая, раздетая, пылающая от меня. Отдающая себя мне, но я сдерживаюсь изо всех сил. Не хочу так. Потому что ненавидит меня в глубине сердца. А я жажду её любви.

Я поступаю подло. Мы оба это знаем. Возбуждение стихнет и она вернется к унынию, будет избегать, ненавидеть. А мне не нужна ее пустота.

– Агросс, стой я не могу больше! Пожалуйста, остановись!

– Не сопротивляйся этому чувству. Расслабься и отдайся полностью ощущениям. Иначе твои эмоции меня с ума сведут.

– Остановись! – умоляет, пока я довожу ее до грани. Она ловит мои губы своими, кусает их и стонет так сладко. И от этого сносит крышу капитально, похлеще, чем от любого алкоголя. Я одержимый, зависимый ею Проклятый.

– Смотри на меня… Я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, когда будешь кончать. Скажи, что хочешь меня, скажи! Скажи, что любишь меня, Эль….

Тело содрогается в моих руках, так сильно, что мне приходится ее крепко обнимать, а всхлипы заглушать губами. И весь поток её эмоций набрасывается на меня как цунами и топит. Уносит водоворотом в самые глубины её души. Я был на пике и еле контролировал себя. Твердый член накалился как вулкан, и желал извержения, и мне хватило всего лишь двух движений, чтобы извергнуть на ее живот свое себя.

Я припал к ней, обнял крепко, она лежала не двигаясь, дышала часто явно пыталась осознать произошедшее. Я оставил нежный поцелуй на плече, губах и натянул на нее одеяло.

– Как сладко ты кончила. Поздравляю с первым оргазмом, маленькая. Считай, это было маленькое посвящение тебя во взрослую и порочную жизнь.

Секс делает из женщины покорную кошку, которая будет льститься, чтобы получить очередной лакомый кусок. Похоже, моя кошка дрессировке не поддавалась. Случившееся с ней… с нами, привело ее в ужас. И подступать к ней с этой стороны я больше не решился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если бы мы были в мире смертных, мои мысли не ограничивались бы развращением. Я бы показал ей места, которые не видели смертные. Я бы дарил ей богатства, превышающие ценность всей ее империи. Рядом со мной на зависть другим она сияла бы. А здесь она в четырех стенах, как загнанная птичка в клетке. И не важно, что эта клетка золотая. И ничего кроме удовольствия сейчас я предложить ей не мог.