История Древнего Китая - Джон Грэй

Невеста, которая оказывается нецеломудренной, нередко получает развод, и ее отсылают к родителям наутро после свадьбы. Иногда муж не решается сделать свою жену предметов общих толков. В таком случае он удовлетворяется тем, что, когда жена отправляется на третий день после свадьбы в дом своих родителей, не посылает с ней традиционных жареных поросят с курами и т. п. Однажды мое внимание привлек такой случай: семья невесты выражала сильное негодование по адресу жениха, заявляя, что обвинение, выдвинутое против их дочери, было ложным, и настаивая, чтобы им прислали обычные подарки. Но жених не уступал и отказался посылать подарки. В результате затеяли расследование, окончившееся тем, что невеста признала свою вину{54}.

В тот же день наносит визит вежливости ее родителям и жених. Тесть встречает его у дверей, и они входят в храм предков, где жених кладет на алтарь несколько подарков. Обратившись лицом на север, он встает на колени перед тестем и дважды совершает коутоу. Последний охотно принимает эту дань почтительности, обратившись лицом на запад и также совершив коутоу. Можно заметить, что это – единственный случай, когда тесть встает на колени в присутствии зятя. Затем жених выражает желание поклониться теще, которая, чтобы предоставить ему эту возможность, уже стоит на пороге своих покоев. К этому времени готова трапеза, которую ему предлагают отведать. Выпив три кубка вина по просьбе тестя, он возвращается домой. Посещение невестой родителей по этому поводу может продолжаться даже шесть-восемь часов. Вечером она должна быть в своем новом доме, чтобы принимать свадебных гостей.

Вечером четвертого дня после свадьбы новобрачные обязаны принимать за обедом друзей своих семейств. В таких случаях рассылают стереотипные приглашения приблизительно следующего содержания:

«Выдающемуся в литературе,

Достопочтенному преждерожденному

В его кабинет

В восьмой день этой луны ваш младший брат принимает свою невесту; на седьмой день вымоют и приготовят кубки для вина; на десятый день будут разливать вино, когда ваш младший брат осмелится призвать к своему презренному жилищу ваш экипаж, чтобы насладиться беседой с вами, и когда он будет ожидать вашей помощи в устройстве церемонии. Я умоляю вас почтить церемонию своим сияющим присутствием. О, к каким вершинам славы вознесет нас оно!

От позжерожденного Хэ Toy, почтительно до земли кланяющегося».

В 1856 году я имел удовольствие присутствовать на подобном банкете вместе с четырьмя-пятью английскими дамами и с таким же числом английских джентльменов. Когда мы прибыли к воротам дома, привратник очень вежливо попросил нас немного подождать, чтобы успели доложить о нашем приходе. Пока мы ждали, несколько китайских музыкантов, сидевших на крыльце, играли свадебную мелодию. Когда мы вошли, невеста и жених стояли, ожидая нас, чтобы приветствовать, она справа, а он – слева от дверей, затем проводили нас в гостиную, где мы некоторое время беседовали. Затем английских дам пригласили пройти на отведенную для женщин половину дома. Пока они отсутствовали, у нас была возможность увидеть несколько интересных обрядов. Помимо других гостей, новобрачных пришли приветствовать Хоуква (Хаогуань) и несколько других состоятельных китайцев. Каждый раз невеста выходила в зал, где принимали гостей-мужчин, чтобы ее поздравили эти друзья семьи. Каждый гость падал перед ней ниц и бился головой об пол, одновременно восклицая: «Поздравляю! Поздравляю!» А невеста, встав на колени, тоже билась головой об пол и отвечала: «Спасибо! Спасибо!» Эта церемония закончилась, когда появилась дама, предлагавшая гостям выпить по чашке чаю. На банкете, сервированном в семь часов в храме предков непосредственно перед алтарем, присутствовало не менее тридцати со вкусом одетых китайских дам. Некоторые из них были довольно привлекательны. Китаянки, в отличие от англичанок, садятся не вместе с мужчинами, а отдельно. Невеста с женихом с нами не обедали, они прислуживали за столом. Когда невеста со своими помощницами поставила на стол последнее блюдо – вареный рис, – то заметила, что нас принимают недостаточно радушно. Если хозяин считает, что дом его слишком мал, чтобы вместить всех приглашенных на свадьбу сына, он нередко ставит для этой цели большой навес или шатер – так часто делают в китайских деревнях. В деревне Хэлун неподалеку от Кантона в 1864 году я присутствовал на свадьбе, которую друзья и родственники новобрачных отмечали в большом шатре из циновок, построенном специально для этого празднества. Места оказалось более чем достаточно для двухсот гостей. Иногда для этой цели китайские родители арендуют стоящие на больших дорогах чайные для путешественников, крытые циновками.

Китаец волен брать столько жен, сколько он в состоянии прокормить. Вторая и третья жены бывают обыкновенно женщинами незнатного происхождения с большими ногами, а у первых жен (конечно, кроме маньчжурских дам) почти всегда бинтованные ноги. Первая жена обладает известной властью над остальными и распределяет между ними различные домашние обязанности. На самом деле, вообще редко бывает, чтобы вторая или третья жена сидели в присутствии первой без ее разрешения{55}. Первой жене чиновного китайца предоставляют тот же титул, который носит ее муж, подобно тому, как это принято в Англии для жен пэров и баронетов. Обычно таких дам во время выездов сопровождает целая свита конюших, мечников, ликторов и прочих слуг, по числу равная свите, на какую имеет право ее муж. Как принято, в это время чиновные дамы не задергивают занавесок паланкина, в отличие от остальных женщин. Они позволяют себе показываться публике, как бы гордясь выездом и вниманием, полагающимся им по рангу. В случае кончины первой жены вторая не наследует ее положения. Она остается, как и прежде, второй женой; а это положение, как я уже писал, больше служанки, чем жены – если только у нее не родятся дети. И таблички с именами жен, умерших бездетными, не ставят на главный жертвенник домашнего храма предков; обычно их помещают на особых полках в прилегающей комнате.

Когда вторая или третья жена находится при смерти, их переселяют из дома в более скромное жилище. Они не имеют права умереть в жилище своего господина! Я помню один такой случай, приключившийся в 1862 году. Умирала четвертая жена жившего в кантонском предместье Хэнань богатого китайца, которого звали У Ши-тай. По распоряжению мужа эту женщину, чей последний час, по-видимому, был близок, вынесли во флигель, где жил один из слуг.

Я уже замечал, что вторые и третьи жены часто бывают незнатного происхождения; и читатель не поймет, насколько верно это наблюдение, если я не скажу, что нередко китайские мужья, как правило не считающие нужным хранить верность супруги, женятся на уже знакомых им публичных женщинах. Такие жены бывают зачастую даже у людей, принадлежащих к верхушке общества. В семье У, или Хоуква (Хаогуань), таких женщин много. Да и за другими примерами не надо далеко ходить. Сановный китаец по имени Хуэй Чжангуан, живший на кантонской улице Гутай-цзе и многие годы занимавший должность главного судьи провинции Гуанси, слыл во всем городе и его окрестностях не столько докой по части закона, сколько был знаменит своей второй женой, – по словам китайцев, замечательной красавицей. Хуэй Чжангуан сделал эту даму второй женой и любил так сильно, что после смерти первой жены подал императору Даогуану прошение даровать ей титул и статус первой жены. Вторая или третья жена известного губернатора Гуандуна Чжан Или некоторое время была проституткой в Кантоне. Однако следует заметить, что иногда в пользующихся дурной славой домах встречаются дочери почтенных родителей, которых похитили во времена восстания бессовестные негодяи и продали владельцам таких заведений. В некоторых случаях китайцы берут за себя рабынь в качестве вторых и третьих жен. Человеку, ищущему вторую или третью жену, сваха или посредница всегда может назвать хозяина, у которого есть несколько красивых рабынь и который желает выдать их замуж. Затем он осматривает рабынь на дому у их хозяина. Эта встреча проходит в главном зале, и сваха по одной выводит девушек, по такому случаю одетых как настоящие дамы. В 1864 году я был свидетелем подобной сделки в доме одного господина в Кантоне. Предполагаемый покупатель пристально разглядывал покрасневшую от смущения девушку, которой пришлось открыть руки от запястий до плеч и ноги от щиколоток до колен. Чтобы доказать, что она не хромает, ей пришлось пройти из конца в конец весь зал, а чтобы показать, что у нее нет дефектов речи, должна была что-то громко продекламировать. Пока он осматривал молодую женщину, как торговец скотом – бессловесное животное, два его спутника отпускали замечания относительно ее внешности, поощряя или расхолаживая его. На полу стояла лакированная коробочка со сладким печеньем, предназначавшимся девушке в подарок. Мое присутствие явно мешало совершению сделки, и я удалился. Однако покупка не состоялась, поскольку впоследствии я несколько раз видел бедную девушку в доме ее хозяина. Когда у китайца получается продать рабыню кому-нибудь в качестве второй или третьей жены, обычно он за день до свадьбы дает ей небольшое приданое. Оно состоит из одного теплого и одного летнего платьев, пары вышитых башмаков, покрывала и занавески для ложа, несессера, зонта и сундука. Хотя женитьба на второй или третьей жене обставлена не так пышно, как первая, в обоих случаях религиозные обряды совершенно одинаковы. После совершения этих обрядов вторую жену приводят к первой; она встает перед ней на колени и совершает коу-тоу. Во время таких свадеб часто прибегают к услугам стариков, которых называют хуа-гун. Хуа-гун должен призвать новобрачную чету жить в любви. Невесту он также напутствует любить и почитать первую жену своего мужа и повиноваться ей. Избранный для такого поручения человек должен достичь почтенного семидесятилетнего возраста. Предпочтение отдается женатым старикам, вступившим в брак в юности со своей ровесницей. Я уже писал о том, что китайские многоженцы – завсегдатаи публичных домов. Мне остается упомянуть о том, что в больших и маленьких городах встречаются китайцы, которые содержат любовниц, независимо от того, сколько у них уже есть жен. Но я не могу сказать, что такие примеры многочисленны.