Дары Инферно - Сим Симович

большего, Беллатрикс. Заслуживаешь большего.

Она молчала, но Сахиби чувствовал, как её тело напряглось в его руках.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросила она, и в её голосе звучало странное напряжение.

— Равенство, — просто ответил Сахиби. — Владыка Малик не ищет слуг. Ему нужны адепты, проводники его воли, его силы. Равные между собой, разделяющие его видение нового мира.

Он смотрел ей прямо в глаза, и даже сквозь тёмные стёкла очков Беллатрикс ощущала силу его взгляда.

— Когда врата откроются, ты станешь одной из первых, Беллатрикс. Не потому, что ты бездумно служила, а потому, что ты обладаешь силой и мудростью, чтобы принять новую реальность и помочь другим войти в неё.

Их танец замедлился, хотя музыка продолжала звучать. Они стояли посреди сада, всё ещё держась за руки, окружённые лунным светом и синеватым сиянием их необычных тел.

— Ты действительно веришь в это? — тихо спросила Беллатрикс. — Что я… достойна?

— Я не только верю, — ответил Сахиби. — Я знаю.

Он поднял руку и осторожно коснулся её щеки. Его пальцы оставили слабый светящийся след на её коже — огонь, отзывающийся на огонь.

— Ты создана из моего пламени, Беллатрикс. Частица моей сущности течёт в твоих венах. Это создаёт связь, которая глубже, чем ты можешь представить.

Беллатрикс не отстранилась от его прикосновения. Вместо этого она подалась вперёд, словно завороженная.

— Я чувствую это, — прошептала она. — Особенно в такие моменты, когда ты рядом. Словно пламя внутри меня отзывается на твоё присутствие.

— Именно так, — кивнул Сахиби. — И эта связь станет ещё сильнее, когда врата откроются. Ты ощутишь силу, которую не могла даже представить.

Он снова увлёк её в танец, но теперь их движения были медленнее, интимнее. Больше не формальный вальс, а что-то более похожее на ритуальный танец его мира — выражение единства через движение.

— Осталось совсем немного, — сказал Сахиби, когда они в очередной раз повернулись под серебристой луной. — Скоро меч Гриффиндора будет у нас, и мы сможем начать ритуал открытия.

— А потом? — спросила Беллатрикс.

— Потом начнётся новая эра, — ответил он. — И ты будешь стоять у её истоков, Беллатрикс. Рядом со мной.

Музыка постепенно стихала, но они продолжали двигаться в танце, два существа, связанные огнём, парящие под светом Танцующей луны. Их тени на земле переплетались, сливаясь в единый силуэт, словно предвещая грядущее единство двух миров.

В этот момент Беллатрикс поняла, что её преданность Тёмному Лорду действительно померкла перед новым видением, которое открыл ей Сахиби. Перед обещанием силы, равенства и признания, которых она всегда желала, но никогда не получала в полной мере.

И когда Сахиби, завершая танец, наклонился и легко коснулся её губ своими — касание, почти невесомое, но наполненное пламенем, — она не отстранилась. Вместо этого она ответила со всей страстью своей натуры, впервые за долгие годы чувствуя себя не слугой, а равной.

Под серебристым светом луны, в саду, наполненном магией иного мира, Сахиби и Беллатрикс скрепили свой союз — союз, который вскоре должен был изменить весь магический мир, открыв врата для силы, не знающей границ и ограничений.

Глава 14

Несколько дней спустя после танца под Танцующей луной Сахиби сидел в своём кабинете в Хогвартсе, изучая древние рукописи о мече Гриффиндора. План по добыче последнего артефакта был почти готов, требовались лишь финальные штрихи. Внезапно серебристый свет привлёк его внимание — патронус в форме феникса возник прямо перед его столом.

— Сахиби, не мог бы ты посетить мой кабинет сегодня вечером после ужина? — голос Дамблдора звучал как обычно мягко, но Алов уловил в нём нотки напряжения. — Есть несколько вопросов, которые я хотел бы обсудить.

Ифрит улыбнулся. Он ожидал этого разговора. Директор был слишком проницателен, чтобы не заметить странности, происходящие в замке за последнее время.

— Конечно, Альбус, — ответил он, сохраняя безмятежное выражение лица. — Но, если позволишь, я бы предпочёл принять тебя у себя. Я подготовил восточный чай, который хотел предложить тебе попробовать.

Феникс немного помедлил, прежде чем исчезнуть — словно Дамблдор обдумывал это неожиданное предложение.

Несколько часов спустя раздался тихий стук в дверь кабинета. Сахиби не спеша открыл дверь, приветствуя директора лёгким поклоном.

— Альбус, добро пожаловать. Я рад, что ты принял моё приглашение.

Дамблдор, одетый в мантию глубокого пурпурного цвета с вышитыми серебряными звёздами, ответил доброжелательной улыбкой, которая, однако, не достигала его глаз. Они оставались внимательными, изучающими.

— Весьма необычное приглашение, Сахиби, — мягко заметил он, проходя в кабинет. — Обычно это ученики избегают визитов к директору, а не наоборот.

— Я никогда не был сторонником обычного, — с лёгкой улыбкой ответил Сахиби, указывая на удобное кресло у камина, где уже был приготовлен небольшой столик с чайником и двумя чашками из тончайшего фарфора. — Чай готов. Это особый сорт из высокогорных районов Гималаев — считается, что он проясняет мысли и способствует откровенным беседам.

Дамблдор опустился в кресло, не сводя внимательного взгляда с Сахиби.

— Откровенным беседам? — переспросил он. — Звучит как именно то, что нам сейчас нужно.

Сахиби разлил ароматный синеватый чай по чашкам и сел напротив Дамблдора, сохраняя безмятежное выражение лица. Его антрацитовые очки-авиаторы поблёскивали в свете камина, надёжно скрывая истинную природу его глаз.

— Итак, Альбус, — начал он, делая глоток чая. — Ты хотел поговорить со мной. О чём именно?

Дамблдор осторожно взял свою чашку, вдохнул экзотический аромат, но пить не спешил.

— За последние месяцы в школе произошло несколько… необычных событий, — сказал директор, подбирая слова с очевидной осторожностью. — А ты, Сахиби, кажется, находишься в центре многих из них.

— Неужели? — Сахиби слегка наклонил голову, изображая вежливое удивление. — Возможно, ты мог бы быть более конкретным?

— Конечно, — кивнул Дамблдор. — Твои частые отлучки из замка. Твой внезапный интерес к реликвиям основателей. Странные ритуалы, которые, по словам некоторых портретов, проводились в заброшенных частях замка. — Он сделал паузу. — И, что наиболее тревожно, заметные изменения в поведении профессора Снейпа.

Сахиби медленно поставил чашку на стол, его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Я не знал, что портреты следят за мной, — заметил он без тени беспокойства. — Что касается профессора Снейпа, я бы сказал, что любые изменения в нём — к лучшему. Он стал менее… желчным.

— Это правда, — согласился Дамблдор. — Однако меня беспокоит не улучшение его характера, а появление в его глазах странного