Северный путь. Часть 3 - Светлана Гольшанская

Никса зло прищурилась, безнадежно глядя на гребень своей дочери. Знала, что Охотник переиграл ее по всем статьям, и все равно не могла смириться. Слишком больно, видно, было расставаться с собственным внуком, больнее даже, чем с головой.

- Что ж, твоя взяла. Силой я победить не смогу, а мои чары на тебя не действуют. Выбирай, кого возьмешь: мальчика или девочку.

Николя на мгновение задумался, хотя его ответ был очевиден даже для Майли.

- Мальчика, - наконец, ответил он.

Никса злорадно прищурилась.

- И все-таки я перехитрила тебя, Охотник. Оба ребенка - девочки. Я не отдам тебе ни одной из них. Возвращай раковину!

- Справедливо, - смиренно кивнул Николя. - Я верну ее, как только ты покажешь мне детей, чтобы я смог убедиться в правдивости твоих слов.

Никса протяжно глянула ему в глаза, силясь понять, в чем подвох, но не находила его. Наконец, она кивнула и уползла к себе в пещеру за водопадом. Некоторое время пришлось подождать, сгорая от нетерпения и любопытства, прежде чем никса вынесла большую плетеную корзину из ивовых прутьев, внутри которой на перине из листьев водяных лилий лежало два абсолютно одинаковых младенца. Кожа их была ровного белого цвета, а макушки покрывал мягкий темный пушок. Николя наклонился над ними и, зашептав что-то ласковое, протянул к одному из них руку. Малыш задорно улыбнулся беззубым ртом и шаловливо дрыгнул розовенькими пяточками в ответ.

- Ты ошиблась, - ликующе объявил Николя и, взяв ребенка на руки, повернул его личиком к никсе. - Вот этот очень похож на мальчика, как по мне.

Майли пригляделась и действительно заметила крохотный кожаный мешочек между ног малыша, хотя могла поклясться, что за мгновение до это была девочка.

- Что? Ах ты! - взревела никса, поняв, что ее все-таки провели.

Николя прижал к себе ребенка и сделал шаг назад, ехидно посмеиваясь.

- Но-но! Ты же сама обещала, что мальчика отдашь. А будешь дурить, так я и второго... - Николя заглянул в корзину и рассмеялся уже в голос: - мальчика заберу.

- Ненавижу! - с горечью выкрикнула никса. - Прокляла бы всю твою демонову семейку, да они и так прокляты, только потому что злой рок связал их с тобой!

Николя не стал слушать ее брань, развернулся и решительно направился к Майли.

- Если малыша обидят, я все равно его заберу! - бросила никса на прощание.

- Нет, в этом случае я верну его тебе сам, - поспешил заверить ее Охотник.

И вместе с Майли двинулся в обратный путь. Ребенок на его руках быстро затих и уснул.

- Эта никса говорила такие странные вещи, - задумчиво пробормотала Майли, когда они ушли достаточно далеко от злосчастного водопада.

- Демоны всегда так говорят. Не обращай внимания, - отмахнулся Николя. Но Майли видела, что слова никсы задели гораздо сильнее, чем он стремился показать. Впрочем, кто Майли такая, чтобы лезть к нему в душу? Пусть молчит, если ему так легче.

Добравшись до лошадей, Николя снял с себя рубашку и, аккуратно запеленав в нее малыша, передал его Майли. Она приняла сверток дрожащими руками, боясь, что неловким движением навредит крохотному курносому чуду.

- Не бойся. Он не кусается. По крайней мере, я на это надеюсь, - шутливо сказал Николя, заметив ее смущение, и, ловко вскочив в седло, принял ребенка обратно.

- У вас так хорошо получается с детьми, - восхищенно выдохнула она, забираясь на толстуху-кобылу, с которой уже успела сродниться.

- Да что тут может не получатся? В этом возрасте они достаточно милые, а чем старше, тем страшнее становятся, - продолжил добродушно отшучиваться Охотник. - Мне как-то приходилось помогать Эглаборгу принимать роды у эламских кочевников в пустыне во время песчаной бури. Вот это было действительно страшно. Уж лучше сразиться с ордой демонов, чем пережить такое во второй раз.

Майли улыбнулась и, прижав пятки к лоснящимся конским бокам, поскакала вперед. Вороной жеребец непринужденной летящей рысью последовал за ней. На подъезде к городу малыш проснулся и, не узнав никого, из находившихся рядом людей, расплакался. Николя принялся его качать, тихим голосом напевая колыбельную на каком-то непонятном наречии.

- Проголодался, видно, - поделился свой догадкой Охотник. - Потерпи, скоро все закончится, у тебя будет новый теплый дом и много-много молока.

- Вы думаете, он сможет жить среди людей? - встревожено спросила Майли, подъехав поближе к Николя.

- Его мать смогла, а она была человеком лишь наполовину. Его способности скроют, и он ничем не будет отличаться от других детей. Разве что окружающий мир будет ощущать чуть острее, да по воде тосковать иногда.

- А если родители лесоруба его не примут? - продолжала непонятно почему переживать Майли. Ведь это противный сути Единого демон. Так почему же его так жалко и хочется защитить?

- Примут, ведь ему предалась часть очарования никсы. Думаю, со временем он станет тем, кто примирит людей с обитателями вод.

Убаюканный беседой малыш, наконец, успокоился. Вдали показался уже знакомый дом бургомистра. Николя спешился и попросил Майли подождать его с лошадьми, а сам понес ребенка к покрытым вечнозеленым вереском холмам.

***

Эйтайни вышла, как только Охотник поднялся на вершины Королевского холма, словно ждала его все это время.

- Ты все-таки нашел способ? - счастливо улыбнулась она, разглядывая младенца на руках Николя.

- Жизнь всегда лучше смерти, - улыбнулся в ответ Николя, не желая признаваться, что в какой-то момент уже хотел действительно думал просто отрубить никсе голову, наплевав на запрет. Слишком больно били ее слова по его самолюбию и старым незаживающим ранам. Но все же не поддался, выстоял. Ведь что значит самолюбие по сравнению с жизнями людей, пусть даже не самых умных? Он и без того уже один раз всех подвел, во второй раз он бы себе это не простил.

- Сделай его человеком, - озвучил Охотник просьбу.

Эйтайни понимающе кивнула и, приняв ребенка из его рук, зашептала тайные заклинания своего народа, вынула малыша из рубашки, подставила его солнцу и закружилась по холму, выплетая подкрашенными сиреневой краской пальцами узоры в воздухе. Вскоре она остановилась, с трудом справляясь с тяжелым дыханием, и вернула младенца Охотнику.

- Я чуть-чуть подправила внешность, чтобы людям легче было его принять, - сказала она, указывая на светлые кудряшки на макушке ребенка.

- У него все будет хорошо, - заверил ее Николя, укутывая ребенка обратно в рубашку.

- Мы все на это надеемся, - бросила на прощание королева Дану и исчезла за холмом.

***

К жилищу родителей Орма они подъехали, когда лавки в городе уже закрывались, а люди расходились по домам, чтобы отужинать и лечь спать. Майли немного волновалась, а вот Николя выглядел абсолютно безмятежным. И даже едва заметно подмигнул ей, когда стучался во входную дверь богатого дома.

- Ваш выкуп, - сказал Охотник, протягивая ребенка вышедшему на порог Рауду.

Мужчина удивленно нахмурился, заинтриговано разглядывая малыша.

- Что происходит? - следом вышла его заплаканная жена, одетая в черное траурное платье, и тоже пораженно уставилась на младенца.

- Это ваш внук. Берите, - Николя насильно вложил его в руки Ауд. - Вы же хотели, чтобы кто-то позаботился о вас в старости. Вырастите его хорошим человеком, и он будет помогать вам во всем и никогда не оставит.

От шума малыш проснулся и уставился испуганными небесно-голубыми глазами на склонившуюся над ним женщину, а потом снова расплакался.

- Гляди, он же вылитый Орм! - восхищенно воскликнула Ауд и принялась его качать. - И глазки, и носик, и ротик, даже кудряшки такие же. Да ты, должно быть, голоден. Рауд, ну что стоишь? Беги в город искать кормилицу, а я попробую его козьим молоком напоить. Детям она больше коровьего нравится.

Рауд замер на мгновение, ошеломленно глядя на вмиг помолодевшую жену, а потом махнул рукой и помчался вверх по улице, совершенно забыв об Охотнике.

- Я же говорил, все у этого малыша будет в порядке, - сказал он Майли, умиленно наблюдавшей за идиллической сценой. Та лишь коротко улыбнулась в ответ, размышляя о собственном даре, который помог совершить это чудо.

Глава 34. Испытание первое:

последний танец

Приближался Бельтайн. Чтобы поднять настроение горожанам и отвлечь от гнусных речей проповедника и проблем с крысами, бургомистр решил устроить поистине грандиозный праздник. Потратил больше своего годового дохода на покупку в соседних городах крупы, муки, квашеной капусты, сала, колбас и вяленого мяса, пива и эля, заставил охотников и рыбаков трудиться без передыха, благо, на их добычу крысы никак повлиять не могли. Дети собирали хворост для праздничных костров, наряжали кусты цветами, пестрыми лоскутами и лентами, гирляндами, раскрашенными ракушками, соломенными куклами и всем ярким, что попадалось под руку. Девушки плели венки из веток рябины и боярышника, украшая их желтыми цветами первоцвета, орешника и болотной калужницы, а потом развешивали на дверях, калитках и ставнях. Город основательно убирался после весенней распутицы. Все лишнее, испорченное, ненужное сжигалось вместе с прошлогодней листвой и прочим мусором. Упсала приветствовала приближающееся лето со всей возможно учтивостью и трепетом, надеясь, что благостная пора смилостивиться над ними, и все несчастья пропадут сами собой.