Честь и верность - Эндрю Кейт

До Хоули внезапно дошло.

– Чингиз-Хан! – воскликнул он. – Чертов Чингиз-Хан!

Фрейзер довольно кивнул, по достоинству оценив точность сравнения:

– Да, сэр. Хоор, похоже, применяет такой же подход, что и когда-то Чингиз-Хан у монголов. Когда он набрасывается на очередное племя, то у того обычно два пути – либо присоединиться, либо быть полностью вырезанным.

– Выходит, они подчиняются его приказам?

– Скорее, прислушиваются к его советам, – уточнил Фрейзер. – Теоретически он все такой же бедный мальчик-сирота без роду без племени… но вожди и военачальники коалиции кланов рассматривают его как мудрого советника. Пока он продолжает побеждать, они будут пользоваться всеми преимуществами своей новой империи. Меньше споров, меньше соперничества, и великолепный шанс расправиться с горожанами…

– А также с теми ребятами, которые вооружены до зубов и обладают высокими технологиями, то есть с нами, – добавил Хоули. – А что из всего этого исходит от самого Хоора, и что – от некоей третьей, внешней стороны?

– Трудно сказать, сэр, – сказал Фрейзер. – Эти сведения получены нами от трех кочевников из числа наших добровольцев. Двое из них – представители племен, не пожелавших присоединяться к коалиции, и потому вырезанных, третий – бывший торговец, повторяющий базарные слухи. Пока ничто не говорит о каких-либо пришельцах. – Он пожал плечами. – Возможно, что где-то скрываются семти, я вполне могу в это поверить. Вы ведь знаете, как они любят управлять, оставаясь в тени. Но пока у нас не окажется побольше информации, я воздержусь от каких-либо определенных суждений.

– Этого в настоящий момент и не требуется, – подвел итог Хоули. – В любом случае мы теперь знаем, что существует некий военный вождь, руководящий коалицией племен и получающий поддержку извне, – он помедлил, задумавшись. – Хоору необходимо постоянно одерживать победы, чтобы удержать власть над кланами. Как только вождям покажется, что он отступает, его совет перестанет что-либо значить, и он лишится своего могущества.

– Именно так, сэр, – согласно кивнул Фрейзер. – А их атаки уже пару раз провалились… что как раз и означает, что Хоор вот-вот будет низложен.

– Значит, если мы еще раз-другой выстоим…

– Это легче сказать, чем сделать, сэр, – возразил Фрейзер. – Когда он соберется нанести очередной удар, то будет действовать осмотрительнее. Этот парень умен, капитан, и, даю слово, он учтет все предыдущие промахи и применит на практике все то, чему научился от нас.

– У тебя поразительные способности извернуть хорошую новость наизнанку и сделать из нее мрачные выводы, – хмуро усмехнулся Хоули.

– Нужно учесть еще кое-что, сэр. Рискованно, но стоит попробовать.

– О чем ты?

– Наш друг Хоор, безусловно, – незаменимая личность для кочевников. Все, что требуется, это ликвидировать его, и тогда нам, возможно, удастся расколоть и ослабить коалицию.

Хоули нахмурился:

– Но как нам обнаружить его? Неужели ты думаешь, что он принимает личное участие в нападениях?

– Я не знаю, сэр, – признался Фрейзер, – Но, по крайней мере, у нас есть над чем поработать. Мы теперь знаем куда больше, чем сегодня утром.

– Да, ты прав, – Хоули посмотрел на картину, изображающую последний рубеж героической обороны Четвертого Иностранного Легиона на Дэвро. – Все, что нам требуется сейчас – это не допустить повторения ужаса Дэвро.

Глава 15

Герои Камеруна и вы, братья, последовавшие их примеру, спите спокойно!

– По стандартному календарю сегодня 30 апреля – День Легионеров, – канонир сержант Трент помолчал несколько мгновений, вглядываясь в обращенные к нему лица солдат.

Постороннему наблюдателю показалось бы странным слышать столь торжественные слова глубокой ночью, в отблесках прожекторов. Но по стандартному времени Легиона было 8.00, хотя солнце на Полифеме зашло четыре часа назад и не появится в течение следующих двенадцати. За исключением дежурной смены, охраняющей периметр «Песчаного Замка», нескольких тяжелораненых и гражданских лиц, весь гарнизон выстроился на площади у здания штаба. Легионеры были одеты в парадную форму, на головах красовались черные береты.

Настроение Трента улучшилось, словно возродилась его вера в Легион, в те идеалы, за которые он боролся, когда он смотрел на ровный строй солдат, собранных на ежегодную, одну из самых почитаемых, церемонию.

Он откашлялся и продолжил: – Сто девятнадцать лет назад в этот день в одной из пещер в горах, возвышающихся над Великой Пустыней на Дэвро, комендант Томас Хантер и семьдесят восемь оставшихся в живых бойцов Четвертого Иностранного Легиона приняли решение атаковать гарнизон семти в Виластре. Это стало переломным моментом восьмимесячной обороны легионеров против агрессии семти. Объединенные военные силы Конклава Семти на Дэвро, убренфа-ров и гвирриан насчитывали тогда около шестидесяти тысяч солдат, намного превосходя численность защитников Содружества. Точно известно, что один только гарнизон в Виластре достигал девяти тысяч. Оборонительные бои, которые вел Легион, сорвали наступательные операции семти против Содружества Земли, выиграв месяцы бесценного времени. При подавляющем численном превосходстве противника Хантер и его люди не сдались и не скрылись в горных ущельях, дожидаясь подхода подкреплений. Вместо этого комендант Хантер организовал отчаянную атаку на службы управления космопортом в Виластре.

Выбор пал на тридцатое апреля не случайно: этот день знаменовал собой годовщину героической обороны Французского Иностранного Легиона на Земле у городка Камерун. Это произошло почти тысячу лет назад, задолго до начала освоения космоса.

Хантер и его подразделение сели в несколько транспортных лайтеров[48] класса «Камерун»[49] и вылетели на небольшой высоте, почти прижимаясь к земле, пройдя незамеченными радарными службами семти. Легионеры застали врасплох гарнизон Виластры, уничтожили средства коммуникации и центр управления космопорта, а также несколько складов, забитых товарами и оборудованием, награбленным врагами на Дэвро. В этом бою Хантер и сорок один легионер погибли.

Когда вблизи космопорта приземлилось подразделение быстрого реагирования убренфаров, командование оставшимися в живых тридцатью шестью легионерами принял на себя лейтенант Эрих Кес-сель. После часа ожесточенных перестрелок и двух атак противника силы Легиона сократились до двенадцати человек, которыми, после гибели Кесселя, командовал старший сержант Гай Маршан.