Кодекс Императора - Виктор Молотов

— Братан, кажется, нам здесь не рады.

— Конечно, не рады, — раздается ответ. — Мы их убивать пришли…

— Зачем их убивать, вот не пойму? Заварить дверь, сами подохнут.

— Может и подохнут, но приказ господина был убить.

Черт! Да кто же это говорит! Сколько Зигмунд не пытался, он никак не мог определить, откуда идет голос.

— Найдите их! — отдает он приказ.

— Да не видно ни черта, — из соседней комнаты доносится голос Ивара.

Проклятье!

— А вот этот смешной, — и снова этот ироничный голос, прямо рядом с Зигмундом. — Руки у него дрожат… А когда местных убивал, то не дрожали.

Раздаются выстрелы. Но командир снова велит прекратить. Нельзя пристрелить то, что не видишь.

Пыль же осела, кто это говорит? Зигмунд вертится по сторонам, но никого не находит. Внимательно смотрит в каждую щель, в каждый проход, и видит, как на полу появляется полупрозрачная фигура под два метра ростом. Это был здоровенный перекачанный мужчина в деловом костюме с большим молотом в руке.

Сердце Зигмунда начинает биться в два раза быстрее. Он стреляет, но пуля проходит сквозь призрачный силуэт. Да как так⁈ Неужели дар хамелеона? Раз так, то с ним нужно сражаться холодным оружием.

Подумав об этом, Зигмунд потянулся к висящему на поясе клинку.

Мужчина заносит молот над головой. И раздавливает им человека из отряда Зигмунда, точно букашку. Тот не успел издать ни звука.

Командир «Призраков» дрожит, не в силах осознать случившееся. Его людей убивают, одного за другим, у него на глазах, а он не в силах помешать врагам! Не можем даже предугадать, на кого нападут следующим! А что, если… на него?

Зигмунд понимает, что их нашли, чтобы убить. И выход есть только один — сразиться с врагом, все же у Зигмунда ранг ветерана, и он не просто так стал главой этого отряда. Он десятилетиями тренировался, чтобы сегодня дать отпор и попробовать спасти своих людей. Черт… Снова рядом с ним раздались предсмертные хрипы.

Только почему его ноги не слушаются, даже чтобы сделать шаг? Что происходит⁈ Нет, дело вовсе не в страхе.

Над ухом кто-то шепчет:

— Не рыпайся. Ты уже мертв.

В этот момент Зигмунд забыл, как дышать. А тело продолжало не слушаться.

И когда его голова падала с плеч, Зигмунд понимал, что он уже мертв. Всего на мгновение он ощутил дикую боль перед тем, как наступила спасительная тишина.

* * *

Всё, что хотел здесь, я увидел. И с князем лично смог переговорить сегодня в обед. Наша беседа затянулась на несколько часов. Но я лишь убедился, что князь действительно старается что-то сделать для своего княжества и страны. Но все упирается в то, что другие аристократы объединяются и в открытую противостоят ему.

Смерть моего отца изменила многое, в том числе оставила империю без жесткого контроля. Аристократы стали слишком многое себе позволять. Если раньше дворян могли сдерживать государственные служащие, то теперь они сами стали переходить на службу к аристократам. Им предлагают хорошие условия и деньги, а последствий никаких нет, и это меня очень печалит. Это будет одна из первых задач, с которой я разберусь, когда стану императором.

Теперь на севере повсюду звучат лозунги, что север принадлежит имперцам, а Эльбруки таковыми не совсем являются. Они хоть и княжеский род, который официально имеет полномочия на этих землях, но в их жилах течет кровь севера, и все об этом помнят. Иронично, прибывшие из других мест аристократы оказались верными своей стране, в отличие от многих других дворян.

До них не дошла та гниль, что распространяется по всей империи. Та, что уничтожает целые родовые деревья. И как бы мне не было больно на это смотреть, этот факт приходится принимать. Скоро в империи многое изменится. Некоторые родовые деревья придется вырвать с корнем, чтобы остановить распространение этой заразы, а вместо них посадить новые саженцы, и тогда, в будущем, они дадут свои плоды.

Я и Алина собирались покидать этот город, и она складывала наши вещи в чемодан, напевая себе под нос детскую песенку. Забавно, что мы всегда путешествовали налегке, но вещи откуда-то появлялись. Причем ладно у нее, ярой любительницы шоппинга, которая не упустит ни одной возможности пройтись по магазинам, а обычно такая возможность хотя бы на пару часов, но выпадает.

Но в чемодане были и мои вещи, помимо базового комплекта, которые Алина докупала или перемещала на всякий случай. Случай этот обычно не наступал, но так девушке было спокойней, или же это был очередной повод себя занять? В общем, Алина была довольно ценной служанкой, чтобы я закрыл глаза на эту странность. А вдруг мне и в самом деле когда-нибудь понадобится полосатый галстук? Хотя… нет. Не понадобится.

— Господин, будут какие-то распоряжения? — спрашивает она у меня после того, как закрыла чемодан и переместила его в тень.

— Да, братьев оставляем в этом городе, пусть действуют тайно.

— Ох, многих же личностей здесь ждут веселые времена, — смеется Алина.

Она права, многим, и правда, не повезет. Работа Вани и Ивана — это именно убийства. Братья-близнецы с самого начала были киллерами, и стали ими по призванию. К этому они оба готовились с самого детства.

Так я с ними и познакомился, когда неизвестно какая страна наняла близнецов, чтобы устранить меня. Это было первое их дело, которое братья проиграли и были схвачены. А затем и завербованы. Я дал им выбор: умереть или же жить и получить силу.

Я раскрыл их дары. Помог им знаниями и техниками, мне уже доводилось сталкиваться с подобными талантами в прошлых жизнях. И всё это дало то, что братья стали в разы опасней.

К слову, близнецы всегда брали заказы только на мужчин и, желательно, чтобы это были сомнительные личности, но со мной им реально не повезло. Один раз у них проснулась жадность, но судьба вдоволь посмеялась над Ваней и Иваном.

В дверь спальни постучали.

— Господин, я найду братьев и передам им ваше указание, — говорит Алина и скрывается в тени.

Я разрешаю войти.

Ко мне заходит Эрика и впервые я вижу на ее лице тень грусти.

— Что-то случилось? — интересуюсь я.

— Нет, Дмитрий Алексеевич. Просто грустно от того, что вы покидаете наш дом.

— Я не забыл о твоей просьбе.

На лице Эрики проступила улыбка. Я и не сомневался, что она пришла именно за этим, и дело тут вовсе не в моем отъезде, или не совсем в нём.

— Это хорошо, что вы не забыли. Дело в том,