Архитектура любви (СИ) - Александра Саламова

все же не могу понять, зачем была нужна эта игра в прятки? Ты ведь мог сразу к ней подойти и не устраивать шоу.

Гурьин пожал плечами.

— Все женщины любят романтику, цветы, подарки. Им всем нужно чувствовать себя принцессами.

Принц, твою мать!

Ладно…

— Хорошо, я понял тебя. — пришлось развести руками, давая понять, что для меня вопрос закрыт.

Гурьин улыбался довольной улыбкой, безумно зля.

— Если это все, я могу идти?

— Да, конечно. — утвердительно кивнул головой, но когда мужчина уже поднялся и направился на выход, все же окликнул его. — Леонид, ты упомянул, что Вика тебя обманула. Каким образом?

Гурьин откровенно ухмылялся.

— Она спорила на меня, что за две недели влюбит в себя. И выиграла спор.

* * *

Перед глазами все плыло, а буквы на экране монитора от чего-то плясали, не давая прочесть ни слова.

Когда же это прекратится?

Когда я наконец, смогу прийти в себя? Или этому уже не суждено случиться?

Работа не принесла успокоения, скорее наоборот. Я стала бояться проходить по коридорам холдинга, все время оглядываясь по сторонам, чтобы в случае опасности, успеть быстренько юркнуть в какой-нибудь укромный уголок, только чтобы меня не заметили. Опасностью для меня стал главный архитектор.

Уже второй день пошел с той памятной ночи, но до сих пор при воспоминании о ней, меня подтрясывало от волнения.

Как же я могла совершить такую глупую, идиотскую ошибку? Переспать с Артемом! Предлагать себя ему, будто я нимфоманка какая-то…

Черт!

Даже противно представить, что он думал в тот момент, когда я так откровенно себя навязывала.

Но больше всего меня поразила его реакция, когда я попросила забыть о том, что между нами было. Он спокойно поднялся с кровати, и прошел мимо, покинув комнату. Даже слова не сказал.

В этот момент я поняла, что попала. Так больно мне еще не было.

Одно дело, когда ты предполагаешь, что мужчина с которым занималась умопомрачительным сексом, не особо то этого и хотел, но другое дело, получить этому прямое доказательство.

Ледяные, острые пики вонзались в сердце, протыкая его насквозь, навсегда лишая способности что-либо чувствовать. Как же так? Ведь я именно этого и хотела, просила его об этом. Но почему же тогда так больно? Почему хочется, чтобы он подошел, крепко обнял и сказал, что для него прошедшая ночь была особенной, что он сгорает от любви ко мне и не желает даже слышать о том, что мы можем расстаться.

Сгорает от любви…

Почему мне стало так важно это? Его чувства ко мне.

Может быть потому что сама… потому что сама влюбилась?

Но этого не может быть! Я не могу влюбиться, это под запретом! Мужчины зло, их нельзя любить, нельзя относиться к их словам в серьез, нельзя им доверять. Они приносят только боль.

Да, только боль.

Я поникла, и двинулась в гостиную, чтобы отыскать бюстгальтер и блузку. А еще мне хотелось раствориться, стать невидимой, чтобы больше никогда не сталкиваться с Артемом.

Но он ожидал меня в холле, уже полностью одетый (когда только успел), и со странным выражением лица. Я очень боялась смотреть на Артема, но физически ощущала необходимость заглянуть в его глаза, чтобы убедиться, что оказалась права, и действительно ничего для него не значу.

Мужчина держал в руках мой пуховик и помог мне одеться, все так же, не проронив ни слова и это ужасно раздражало и еще больше действовало на нервы. Хотя, в моем случае, наверное стоило радоваться этому, ведь чем меньше будет сказано обидных, разящих слов, тем лучше. Тем меньше рана на сердце.

Удивительно, но Артем подвез меня до офиса, по пути даже заехав в какое-то кафе и купив кофе, но продолжал играть в молчанку, и по лицу его было невозможно понять, о чем же он думает.

Лишь оказавшись в приемной своего начальника, я смогла выдохнуть. Уже полчаса как начался рабочий день, а я словно в тумане плыла, и не могла сосредоточиться. Впрочем, весь день прошел именно в таком ключе.

И сегодня я тоже была сама не своя, все время что-то забывая, не концентрируясь на том, что говорил мне Максим. Он странно поглядывал в мою сторону, будто о чем-то подозревал, но я даже боялась представить, что Артем мог ему все рассказать. Это будет позор в квадрате!

— Вика, Вика, ты чего же это сидишь! — в приемную без стука фурией ворвалась Лида, чуть не снеся компьютер и кипу бумаг с моего стола. Ее грудь усиленно вздымалась, а глаза горели диким блеском. — Там такое! Такое!

— Да что случилось? — я с удивлением уставилась на подругу.

— Ох, ну ты даешь! Все самое интересное пропустила! Весь холдинг уже на ушах стоит, а ты тут сидишь и носа наружу высунуть не хочешь!

Я обреченно помотала головой. Лида порой была подобна проснувшемуся вулкану. Стремительной и громкой!

— У нас там охранники повязали одного программиста! Прям в приемной Петрова. — Лида картинно приложила руку к груди. — Он выходит, а его раз-два и лицом вниз, а потом повели прямиком к Арсеньеву. Ох, через все коридоры вели, а он кричал, сопротивлялся. Но из кабинета Арсеньева еще никто живой не выходил!

Лида цокнула и вскинула брови.

— То есть как? — сердце от чего-то застучало быстрее, а ладони тут же сделались влажными. — Арсеньев человека там убил что ли?

— Ой, ну это я так, образно! — подивилась моим словам Лида. — Для красного словца. Но факт остается фактом, что-то случилось в холдинге, раз такая заварушка произошла.

А я призадумалась, разбирая чрезмерно эмоциональную речь подруги.

В приемной Артема повязали программиста? Это так странн…

— Лида, как звали программиста? — холодный пот прошиб все тело и я даже подскочила от неожиданности той догадки, что пришла мне на ум.

— Гурьин Леня.

Глава 27

Мялась у входа в кабинет начальника охраны, но все никак не могла решиться и постучать в дверь. Понимала, что должна это сделать, но сил и смелости не хватало, чтобы совершить решающее движение.

Наверное, я все же слабачка.

Внутри все клокотало от раздирающих душу чувств, и к боли от переживаний по поводу Артема, добавилось неприятное предчувствие, или даже ожидание скандала и выяснения отношений.

Пока я собиралась с мыслями, дверь неожиданно отворилась, и на пороге застыла фигура Арсеньева Михаила Юрьевича, который со спокойным выражением лица смотрел на меня, будто заранее знал, что я топчусь в коридоре и все никак не могу зайти внутрь.

— Виктория. — он едва заметно кивнул головой. — Прошу вас.

И