Агрессия - Вячеслав Шалыгин

Андрей остановился:

- Здесь свободно?

Ответа не последовало. Лунев выдержал паузу и сел к костру. Женщина на него так и не отреагировала. Минут десять Андрей сидел, настороженно озираясь. Затем, согревшись, немного расслабился и даже начал клевать носом.

- Это бессмысленно, - вдруг проронила женщина.

Голос у нее был усталым, но приятным. Андрей посмотрел на нее и вдруг понял, что женщина гораздо моложе, чем ему показалось сначала. Лет на десять точно. Она по-прежнему смотрела на угли, но теперь в ее взгляде отражались не только отсветы угасающего костра, а еще и хоть какие-то мысли. Грустные и тревожные, но не пустота, как раньше.

- Что бессмысленно? - тихо спросил Андрей.

- Мы были в Гатчине, когда все началось. Первый подъем был самым страшным. Всего на метр, но столько разрушений! Я не могла и представить, что мир может перевернуться, подпрыгнув лишь на один метр. Сразу же прорвались все трубы, выключилось электричество, начали сталкиваться машины, рушиться дома на краю… Началась паника… все так испугались! Мы успели вернуться домой. Поначалу дороги просто выгнулись, как обычные крутые подъемы. А потом… появились обрывы.

- Это случилось… давно?

- Иногда мне кажется, что прошла целая вечность. А мы все идем, идем… и неизвестно, сколько еще будем идти. Многие до сих пор остаются в городе. Не хотят уходить, надеются на откат. Как в Новосибирске. Я тоже надеялась. Загадала, если поднимется так, что будет видна Луга, уйду, а если нет, останусь до конца. Неделю назад сын показал мне в бинокль Лугу. Прямо из окна нашего дома на Малой Балканской. А три дня назад мы не смогли ее рассмотреть. Город поднялся еще на двадцать метров. Край пробки перекрыл видимость.

- Пробки?

- Платформы, - женщина пожала плечами. - Скалы. Цилиндра. Не вижу разницы. Где-то услышала, как это сравнивают с пробкой, которая рывками выползает из бутылки и поднимает на себе целый город. Представить страшно. Каменная пробка тридцати километров в диаметре. И что будет дальше? Что будет, когда откупорится бутылка? «Брызги шампанского» разлетятся до Москвы и Хельсинки?

- На скальной «пробке» уместился весь Петербург? - Андрей попытался скрыть удивление, но, видимо, у него не получилось.

- Вы не местный? - женщина наконец взглянула на Лунева. - Вы с юга? Такой загорелый.

- Да, - не стал юлить Андрей.

- Я же говорила, мы были в Гатчине. Теперь этот городок на краю зоны, в нескольких километрах от питерской стены. Вернее, то, что от него осталось. Когда скала поднялась выше крыш, на него посыпалось и полилось такое… лучше не вспоминать. У подножия пробки теперь везде огромные отвалы из земли, мусора, деревьев, машин и бог знает чего еще. И с каждым рывком они будто бы оживают, перемешиваются. Это очень страшно выглядит.

- А как вы спустились?

- По канатной дороге. Пока еще можно. Тросов хватает. Потом будут вывозить вертолетами. И сейчас вывозят, но мало.

- А почему вы идете пешком?

- На машинах вывозят ценности. Мы не в обиде. Времени мало, надо успеть. А мы дойдем. Завтра выйдем из зоны и… разъедемся, кто куда. Но это бессмысленно. Нигде не спрятаться. Новая зона может возникнуть, где угодно. И еще неизвестно, какая в ней будет аномалия. Может быть, хуже этой. Вы были в других зонах?

- Был, - кивнул Андрей. - Вы правы, спрятаться не получится. Сколько отсюда до скалы?

- Километров семь-восемь, но это до границы отвалов. Дальше не пройти. Если хотите подняться в город, надо двигаться вдоль отвалов вправо. Канатная дорога там. Вы хотите кого-то найти?

- Почему вы так решили?

- Не знаю, - женщина пожала плечами. - Зачем еще идти в город? На мародера вы не похожи. Или… я неправильно поняла ваш вопрос? Вы ведь в город собрались?

- Да, собрался, - Андрей прислушался.

Вдалеке послышался гул множества моторов. По какой-то дороге за лесом шла большая колонна. Звук медленно смещался на юго-восток.

- Вечером они уезжают, к утру возвращаются, - сказала женщина. - Если запишетесь в ДСБ, могут подбросить до канатки.

- Спасибо за совет. А ДСБ это…

- Добровольная спасательная бригада. В ней ценят таких крепких мужчин. Шоссе там, километра полтора отсюда. Но вернутся они только на рассвете. Оставайтесь. Хотите консервы? Хорошие, калининградские. Я открыла, но даже не притронулась. Не лезет.

Она подала Андрею банку рыбных консервов и складишок.

- Спасибо, но…

- Не волнуйтесь, с этим у нас нет проблем. Консервы и воду привозят два раза в день. Алексей за этим строго следит. Он выводит из зоны уже не первую колонну беженцев. Дети называют его сталкером. Алексом Шухартом. И откуда они это взяли? Ведь Стругацких они не читали, я точно знаю. Но слово это знают все. Даже играют в «сталкеров и квестеров». Забавно, да?

- В общем, да, - Андрей начал есть. - А ваш сын здесь?

- Там, бегает с другими ребятами. У детей батарейки подзаряжаются быстро. Отдохнули пять минут, проглотили что-нибудь, и дальше бегать.

Андрей доел консервы и сказал:

- Спасибо… Как вас зовут?

- Марина.

- Андрей. Спасибо, Марина. И за ужин, и за информацию, и за приветливость.

- Не за что, Андрей. Вы хорошо сказали, «приветливость». Мы разучились быть приветливыми в обычной жизни, и вспомнили, что это такое, когда нам всем стало плохо. Почему?

- Не знаю. Но было бы хуже, если б мы все обозлились. Ведь бывает и так.

- Бывает. Но не здесь. Пока было непонятно, что происходит, люди нервничали, искали виноватых, даже злились. А потом вдруг перестали. Начали помогать друг другу. Один знакомый спасатель… он уже давно работает в аномальных зонах… говорил, что в этом Питерская зона почти уникальна. Есть даже теория, что скала издает какие-то особые колебания, которые успокаивают людей, открывают им глаза на вечные ценности и что-то там еще в этом роде. Не помню, как это назвали… какой-то «голос» или «призыв». То ли «недр», то ли «гор».

- Горы и впрямь действуют на людей по-особенному.

- Вы бывали?

- С них, можно сказать, и спустился, - Андрей усмехнулся. - Вы не устали? Я отрываю у вас драгоценные минуты сна.

- Все равно не усну, - Марина вздохнула. - А вы вздремните. Вам завтра достанется. Командование в ДСБ цепкое, нагрузят работой по самую макушку, и пока не выполните, не отпустят.

- Тогда вздремну, - согласился Андрей.

- Идите сюда, - Марина легла и похлопала себя по бедру. - Не стесняйтесь.

Лунев и не стеснялся. Бывают ситуации, когда это бессмысленно - как говорила новая знакомая. Сейчас была именно такая ситуация. Все условности старого мира канули в лету. Остались только те самые вечные ценности и правила. Первое - все люди братья. И сестры. Как и мечтали с давних времен соратники Комиссара. Первого из его вариантов.