Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах - Александр Андреев

В этом письме белогвардейский офицер уверяет Махно, что его стремления могут во всей полноте быть проведены в жизнь при содействии Добровольческой армии, которая сейчас, желая исправить свои старые ошибки, ведет переговоры о союзе со всеми борющимися против коммунистов армиями, государственными организациями, не насилуя их внутреннего быта и политической платформы. «Сговориться о будущем устройстве бывшей Российской империи можно будет потом, раздавив коммунистов, на приемлемых для всех союзных армий условиях мирным путем».

Но соловья баснями не кормят и, отправляя посланца в крестьянскую махновскую армию, представитель белой армии обещает: «а) Вся земля без выкупа переходит в руки крестьян на условиях, вырабатываемых в каждой губернии съездом крестьян. б) Все местные самоуправления получают самую широкую демократическую автономию, в) Области самобытной культуры, населенные невеликороссами, получают автономию на началах федерации»[162].

Но делегат, посланный с письмом в махновскую армию, был расстрелян махновским штабом. Несмотря на то, что ни один из посылаемых делегатов не возвращался обратно к Врангелю, последний делал всяческие попытки афишировать свой союз с Махно.

Г. Раковский, военный корреспондент белогвардейских газет в армии Врангеля, в своей книге «Конец белых» рассказывает, как Врангель афишировал в белогвардейской печати и за границей свой союз с крестьянством. Но так как Махно все же союзником Врангеля не стал, то нужно было найти какого-нибудь лже-Махно, и такой нашелся в лице называвшего себя анархистом Володина, бывшего командира крымского направления армии Махно (тот самый, который «владел» Мелитополем в, екатеринославский период истории махновщины).

Не только он, но и ряд махновских командиров, сбитых с толку борьбой Махно с красными частями, перешли на сторону Врангеля. В то время, как основное ядро махновской армии, состоявшее из революционных элементов, продолжало бороться против Врангеля, отдельные командиры-махновцы (Яценко, Гришин, Володин, Савченко и другие) выпускали воззвания о необходимости поддержки Врангеля. «Деникина нет, — пишет в своем воззвании командир «партизанского отряда батька Махно» Яценко: — есть русская армия, которой подадим руки и сомкнем стройные ряды. Станем любить друг друга и освободим свою истерзанную Русь святую от комиссарского царства и создадим власть по воле народа»[163].

Володин в своем воззвании призывал, «не жалея ни добра ни даже своей жизни, помочь нам освободить родную землю от насильников, помочь доблестной русской армии в ее борьбе с захватчиками власти». И кончал он свое воззвание лозунгами:

«Да здравствует великая русская и неустрашимая армия во главе со своим вождем генералом Врангелем. Да здравствуют повстанческие отряды во главе с атаманом батько Махно»[164].

Гришин же писал: «Все как один, в повстанческие отряды и в русскую армию, которую я видел и убедился, что она несет освобождение от большевиков, свободу, покой и порядок»[165].

На сторону Врангеля перешли, кроме упомянутых командиров, еще Чалый, Прочан, Хмара, Голик и другие, которые и формировали отряды для борьбы с красными частями. Но попытки Врангеля заключить союз с самим Махно оказались неудачными: один из делегатов — капитан царской службы — был повешен в селе Времевке, другой — полковник — был расстрелян. На повешенном приклеили надпись: «Никогда никакого союза у Махно с белогвардейцами не было и не может быть, и если еще кто из белогвардейского стана попытается прислать делегата, то его постигнет участь, какая постигла первого»[166].

Борьба Махно с красными частями нашла свой отзвук за границей. Махно стал фаворитом патриотов и даже еврейской буржуазии, бежавшей за границу: «обожает Врангеля, отец евреям (последняя любимая его жена — еврейка), взял Александровск, возьмет и Екатеринослав» — так насмешливо передает свои впечатления об эмиграции видный еврейский общественный деятель, украинский социалист-федералист[167].

Но у мелкобуржуазного контрреволюционного блока (кулаки и середняки), действовавшего против советской власти, отношение к Махно было неодинаково. К концу 1920 года середняк хотя и помогал Махно, но начинал тяготиться последним. Содержание собственной армии, которая должна была бороться с белыми и красными, начинало обходиться середняку очень дорого, тем более, что повстанцы боролись не столько с Врангелем, сколько с Красной армией. Кроме того, борьба Махно с Красной армией, нанося ей ущерб, этим самым усиливала Врангеля… Так, например, Махно при захвате г. Старобельска взял 4 пулемета, 40 000 патронов, 180 лошадей и выпустил 1000 дезертиров. Он же собирался захватить г. Купянск, где думал добыть снаряды для своей артиллерии, так как его запас истощился, а Савонов[168] хотел захватить Изюм. Все это подрывало мощь Красной армии, а следовательно, борьбу с помещичьей реакцией, чего не мог желать середняк. Середняк с белыми мириться не желал. Разлад с красными был пустяком для него по сравнению с белой опасностью.

Борьба Махно с советской властью дала возможность Врангелю выдвинуться из Крыма и подвинуться вперед. 14 сентября Врангель переходит в наступление на участке Б. Токмак — ст. Нельговка. 19-го он берет Александровск, 23-го — Синельниково и угрожает Екатеринославу. К концу сентября в руках Врангеля Никополь, Александровск, Мариуполь, Бердянск и Мелитополь, т. е. основной район махновщины. Сами махновцы своими руками. помогли Врангелю оккупировать их родную территорию.

Отношение населения к белым было абсолютно отрицательным. Положение дел рисует информация перебежчиков: «По словам перебежчиков, — сообщает сводка политотдела 3-й дивизии от 8–10/IX, — пленные красноармейцы ждут случая перейти на нашу сторону. Перебежка затрудняется строгим надзором со стороны офицеров. Объявленная белыми мобилизация в Михайловске и Белозерске не удалась».

«По словам перебежчиков, — сообщает сводка 42-й дивизии, — в армии противника широко применяется смертная казнь за неисполнение боеприказаний… Противник забирает скот и хлеб. Проводит насильственную мобилизацию по 41 гол. Уклоняющихся порют и расстреливают. В селе Мордвинове расстреляно 28 взятых в плен коммунаров, командиров и выданных перебежчиков 40-й дивизии. Курс советских денег у белых на 50 % дороже врангелевских».

Опять повторилась прошлогодняя история: крестьянин, отшатнувшийся от советской власти, выступивший против нее, помог контрреволюции победить ее, а почувствовав занесенную над собой помещичью плеть, захотел мира с советской властью. Правда, теперь не нужно было белым доходить-до Тулы, чтобы середняк выступил против них. Теперь он немедленно реагировал на усиление белых.