Седьмое небо - Элис Хоффман

Он сидел в машине и читал газету, время близилось к десяти утра, и стоянка понемногу начинала заполняться. Продавщицы оставляли свои машины в самом дальнем ряду или приходили с автобусной остановки — в тонких чулках, туфлях на высоких каблуках и косынках, плотно повязанных поверх аккуратных причесок. Все они были хорошо одеты, впрочем, подумалось Хеннесси, наверняка им так полагалось. Если бы Донна Дерджин была среди них, он заметил бы ее за милю: в своем мешковатом драповом пальто, со своей неуверенной, вперевалку, походкой тучной женщины она сразу привлекла бы его взгляд.

В десять начали съезжаться покупатели, и Хеннесси порадовался, что Эллен не видит, как они выглядят и какие машины водят. Они явно приехали в этот магазин для развлечения, а не потому, что им понадобилось что-то купить, в особенности те из них, которые выходили из «линкольнов» и «кадиллаков», кутаясь от ветра в верблюжьи пальто.

Он просидел в машине до одиннадцати. Пожалуй, Билли Силк не самый надежный свидетель — с его-то непокорными волосами и привычкой сидеть на крыльце и жечь спички, пока мать не видит, в компании младшего братишки, которого следовало бы держать подальше от огня. Он хорошо знал таких, как Билли, ребят «с приветом», которых на физкультуре одноклассники не хотели брать в команду, так что учителю приходилось вмешиваться. По правде говоря, Стиви в последнее время тоже стал какой-то странный. Раньше он целыми днями пропадал в компании приятелей, а теперь Эллен жаловалась, что из школы он идет прямиком домой и устраивается перед телевизором. Хеннесси даже стало казаться, что его сын как-то уменьшился в размерах, как будто из него выпустили весь боевой дух.

Но когда он совсем уже собирался плюнуть на все и поехать в Роквиль-центр, хотя и был уверен, что в любом случае Эллен теперь не станет разговаривать с ним до самого вечера, его охватило знакомое ощущение покалывания в загривке. И он понял: что-то будет.

Когда он вошел внутрь, ему показалось, что он единственный мужчина на весь магазин. Он чувствовал себя как слон в посудной лавке, по устланному мягким ковром полу пробираясь мимо вращающихся витрин с сумочками. Обойдя весь первый этаж, Джо остановился перед длинным черным вечерним платьем, расшитым блестками, ему представилась Нора Силк в этом наряде, в темноте, босая, с забранными назад волосами и той самой золотой цепочкой на шее, которая чуть подрагивала в такт ее дыханию. Никаких следов Донны он не замечал, но покалывание в загривке только усилилось. Он поднялся наверх, в отдел кредитования, получил бланк на выдачу платежной карты клиента, заполнил ее и принес назад к окошечку.

— Ваша жена, наверное, будет на седьмом небе от счастья, — заметила девушка-служащая.

— Еще бы, — отозвался Хеннесси. — У вас лучшая одежда в мире. И продавщицы тоже. Жена рассказывала мне об одной. Ее зовут Донна Дерджин.

— А, Донна! — воскликнула девушка, — Да, она знает толк в белье. Вы забыли указать место работы.

Хеннесси написал название и адрес одной юридической фирмы, партнером в которой был его знакомый адвокат по бракоразводным делам.

— Пошлите карту мне в контору, — сказал он девушке и двинулся вниз по лестнице.

Едва он переступил порог отдела нижнего белья, как голова у него немедленно загудела. Он взял черную атласную комбинацию и помял материал между пальцами. Должно быть, где-то здесь есть специальный отдел белья для полных женщин — скрытый подальше от глаз, где за дверями шкафчиков хранятся необъятные белые трусы и плотные лифчики на крючках, упрятанные в коробки. Он отнес черную комбинацию на кассу и встал в очередь за женщиной, которая покупала три пары кружевных трусиков. Хеннесси старательно не смотрел на женщину с трусиками, но побледнел, услышав итоговую сумму — двадцать четыре доллара! Наконец к Хеннесси подошла продавщица, высокая рыжеволосая девица, окруженная облаком удушливых духов.

— Подарок на день рождения? — поинтересовалась она.

— На годовщину, — ответил Хеннесси, с осторожностью вытаскивая кошелек, чтобы не демонстрировать кобуру.

Комбинация обошлась ему в восемнадцать долларов двадцать пять центов, у Эллен почти все платья были дешевле. Но он не пожалел об этих деньгах, потому что, когда продавщица заворачивала его покупку в папиросную бумагу, до Хеннесси донесся голос Донны. Он узнал его, этот тоненький, как у маленькой девочки, голосок, она спрашивала, вывесили ли уже шелковые халаты. Продавщицы как раз распаковывали коробку с халатами: повсюду блестел шелк, оранжевый, розовый, мерцающий бледно-голубой. Донны нигде не было видно, а потом на глазах у Хеннесси она появилась из-под вороха шелков. Он увидел ее глаза, ее рот, пепельные волосы, собранные во французский узел, но если бы не голос, нипочем бы не нашел Донну. Никогда в жизни. Тоненькая и изумительно красивая, она весело переговаривалась с другими продавщицами и прикладывала бледно-оранжевый шелк к себе, чтобы взглянуть, как он будет смотреться на фоне ее белоснежной кожи.

Хеннесси забрал свою покупку и вышел на улицу. От свежего воздуха у него закружилась голова, он привалился к кирпичной стене и стоял так, пока продавщицы не начали выходить на обед. Донна появилась в двенадцать тридцать, поверх черного платья на ней был добротный классический плащ. С ней шли еще несколько девушек, когда они миновали Джо, он пригнул голову и очутился в облаке ароматов их духов.

Они отправились в кафе под названием «Виллидж гриль», Хеннесси шел за ними и вспоминал клубки пыли по углам комнат в доме у Дерджинов и скептические лица мальчиков, когда Роберт звал их ужинать, а они отказывались идти. Остановившись перед автоматом, продающим сигареты, Джо стал слушать, как девушки болтают о покупателях и планах на выходные. Донна заказала салат и холодный чай, но когда заказ принесли, принялась с отсутствующим видом ковырять его вилкой: беседа явно занимала ее куда больше, чем еда. Хеннесси сейчас очень не помешала бы чашка крепкого кофе, но ему вдруг вспомнилась женщина, с которой он говорил в свой самый первый выезд на бытовую ссору и которая потом переехала в Нью-Джерси. Вспомнилось, как он оставил ее в том доме и уехал, с радостью ухватившись за такую возможность, и он понял, что кофе просто не полезет ему в горло. Он направился прямиком к столику девушек и позвал:

— Донна!

Она поигрывала вилкой и слушала, как подруга напротив жалуется на свою мать, когда он произнес ее имя, она вскинула на него глаза и улыбка застыла у нее на губах.

— Мне нужно тобой поговорить, — сказал Хеннесси.

— Донна? — с беспокойством спросила одна из продавщиц.