Красота требует средств - Галина Балычева

только Люсиль продолжала стоять в углу неподалеку от кровати и всхлипывать. Ей уходить было некуда. Это была ее спальня.

— Господи, что сейчас начнется?! — схватился за голову Морис. — Понаедут полицейские, начнут всех допрашивать, всю ночь спать не дадут... Какой ужас!

Несмотря на весь трагизм ситуации, Морис, кажется, больше переживал не из-за самого факта смерти Пьера, а из-за того, что это испортило гостям праздник.

Однако спать никто и не собирался. Не прошло и пяти минут после того, как Морис вызвал полицию, а с улицы уже донесся пронзительный визг колес.

— Надо же как быстро полиция приехала, — удивилась я. — Вроде бы только что по телефону позвонили, а она уже здесь.

Но это была не полиция.

Мы выглянули в окно и обомлели. Через распахнутые ворота замка один за другим торопливо выезжали автомобили. Судя по той спешке, с которой гости покидали замок, они даже чемоданов своих из комнат не прихватили. Испугавшись, что в связи со смертью Пьера Лакура в замок с минуты на минуту понаедет полиция и начнет проводить свои многочасовые допросы, а потом желтая пресса будет упоминать их имена в своих грязных газетенках, они решили пожертвовать меньшим, то бишь вещами, и унести отсюда свои драгоценные ноги и добрые имена.

Однако в спешке никому почему-то и в голову не пришло, что, во-первых, Пьер умер своей собственной смертью от сердечного приступа, и значит, никаких допросов быть не должно, а во-вторых, существуют списки приглашенных на бал гостей, и имена абсолютно всех участников маскарада в этих списках значатся. И поэтому беги не беги, а если понадобится, полиция все равно потом может спросить: — А где это вы, господа хорошие, находились тогда-то и тогда-то, и есть ли у вас на этот период времени алиби?

Однако массовый психоз охватил ряды убегающих, и они теперь спешно покидали замок Кюнде, в который еще недавно так сильно стремились попасть.

Короче, это был тот самый случай, когда друзья познаются в беде.

— Ишь, как бегут, — заметил Эдька, — словно крысы с корабля. И чего это они так перепугались?

— Чего-чего? Свидетелями не хотят быть, вот чего, — ответила я. — Поэтому и убегают до прибытия полиции.

И действительно, кому охота с полицией дело иметь, тратить на нее свое драгоценное время? К тому же какие из них свидетели? Они же ничего не видели.

Короче, к приезду полиции из гостей в замке, кроме меня, Ленки и Эдьки, остались только Люсиль, Димка и Фира.

Первая никуда не сбежала, потому что все еще никак не могла прийти в себя и вообще плохо соображала. Она даже одеться не догадалась до сих пор и по-прежнему сидела в углу в полуголом виде.

А двое других, то бишь Димка и Фира, не для того сюда приезжали, чтобы теперь отсюда сбегать. Они специально приехали в замок на мою защиту, правда, теперь меня защищать было уже не от кого. Тот, от кого они собирались меня защищать, давно уже был на пути в Париж вместе с остальными гостями.

— Господи, какой ужас! — с чувством произнес Фира. — Бедная девушка!

В силу форс-мажорных обстоятельств, а точнее, из-за смерти Пьера, Фира временно отложил свою собственную кончину и примчался сюда в первых рядах, даже не сняв с себя своего дурацкого карнавального костюма. Единственное, от чего он успел избавиться, так это от белесого кудрявого парика. И в результате выглядел еще нелепее.

Теперь его круглая лысая башка в венчике рыже-седых волос, как пестик на тоненькой ножке, то бишь на тоненькой шейке, болталась в широком вороте мясистого розового тела.

— Бедная девушка, — повторил старик, — муж умер прямо у нее на глазах. Какое несчастье!

Я посмотрела на Фиру с недоумением.

— Какой муж умер у нее на глазах? Что ты несешь-то? Это же Ленкин муж был.

Я покрутила деду пальцем у виска. Но потом вспомнила, что тот никогда прежде Ленкиного мужа не видел. Они с Димкой прибыли в замок всего несколько часов назад и еще не успели ни с кем познакомиться. А теперь, кстати, знакомиться было уже и не с кем. Произошел тот самый случай, когда «... иных уж нет, а те далече...» Один в морге, а другие на пути в Париж.

Кстати, о морге... Я вспомнила, что не далее как полчаса назад Фира тоже собирался у нас умирать, а теперь вдруг неожиданно ожил. Артист погорелого театра! Ну сейчас я ему покажу!

Я развернулась к старику всем корпусом, уперла руки в боки и, сделав страшные глаза, стала на него наступать.

— А скажи-ка, дорогой, — грозно начала я, — а как твое собственное самочувствие? Может, тебе тоже надо скорую помощь вызвать? Ты ведь, кажется, еще недавно собирался у нас умирать, не так ли? Или уже передумал?

Фира вздрогнул и, испуганно похлопав глазками, стал пятиться от меня к выходу.

— Да, я себя плохо чувствовал, — взвизгнул он. — А теперь мне стало намного лучше. Или тебе хотелось, чтобы я действительно умер?

— Сейчас я тебе покажу, что бы мне хотелось...

Я еще ближе подступила к старику, но, к сожалению, ничего показать не успела, потому что в этот момент распахнулась дверь и в комнату вошли двое полицейских.

— Всем оставаться на своих местах! — грозно приказал старший — тот, который был старший по возрасту, а не по званию. Потому что, кто из них был старший по званию, определить было трудно. Оба были в гражданской одежде. — Где убитый?!

От такого неожиданного поворота событий Морис, стоявший возле одра покойного, сильно переменился в лице и, не удержавшись на ногах, опустился на кровать рядом с трупом.

— Что значит убитый? — дрожащим от волнения голосом пролепетал он. — Пьер умер!

И действительно, что значит убитый? До приезда полиции мы все, включая врачей, считали, что Пьер умер от сердечного приступа, и ни о каком убийстве и слыхом не слыхивали. А тут вдруг приезжают полицейские и заявляют, что Пьера убили. А это, между прочим, в корне меняет дело.

Одно дело, когда твой родственник умирает. Неприятно, конечно, но дело житейское. И совсем другое дело, когда в твоем доме происходит убийство. Такое, знаете ли, никому не понравится. Не понравилось это и Морису.

— Пьер умер от сердечного приступа! — с истерическими нотками в голосе воскликнул он. — Это и доктор