Другой мир - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

Разжал губы больного и влил в него из пробирки несколько капель зелья восстановления, смешанного с бодрящим эликсиром. Зельевар, когда я его настойки смешивал пытался возразить, что так нельзя, но слушать его не стал. Подумаешь, никто тут так не поступал! Мне лучше знать, как воздействовать в таких случаях на темную магию.

Нам с Валерием Семеновичем пришлось Петра полностью раздеть. Темные кляксы по всему телу распространились.

— Его предстоит в какой-то момент перевернуть на живот, проследите, чтобы мог дышать, — предупредил своего ассистента и стал наносить руны на больного. Выжигание силы; восстановление магии; универсальное противоядие; очищение от заразы; воздействие и подчинение и самую главную — светлую руну, призванную уничтожить проклятие и темную магию. Хватит ли у меня сил? Не могу ответить, надеюсь на пару склянок с бодрящим зельем и собственное восстановление. Зельевар такому подходу противился, спорил, что больше одной порции его варева принимать никак нельзя за такой короткий промежуток. Мол, максимум следует подождать часов восемь.

— У нас нет столько времени, — ответил ему.

Первым делом вскрыл плохо затянувшуюся рану, оставленную шашкой.

— Черт! — ругнулся, осознав, что клинок вошел глубже, чем рассчитывал.

Делать нечего, удаляю зараженную и уже разлагающуюся плоть, предварительно наслав обезболивание на этот участок тела. В какой-то момент понял, что Вертлугин на грани срыва и обморока.

— Валерий Семенович, к окну подойдите и продышитесь, ваша помощь пока не требуется, — дал указание зельевару и добавил: — Еще не хватало с вами возиться, если, как кисейная барышня, без чувств упадете!

Что-то он мне язвительное хотел ответить, да посмотрел, как скальпель еще глубже в рану углубился и ладонью рот прикрыв рванул к окну. Я-то отключил обоняние и запахов не чувствую, а они тут, подозреваю, еще те. Странно другое, кровь без каких-либо примесей, нормального цвета и это странно. С другой стороны, яда не должно быть и одну руну могу не активировать. Или перестраховаться? Черт его знает, на каком уровне проклятие действует.

— Вскрывать пулевое ранение? — бормочу под нос и вновь перестраховываюсь, делая разрез.

Как и подозревал, никакого гниения нет, следовательно, пуля не имела темной магии. Ничего страшного, на общем фоне Петр и не заметит, такой мелочи.

— Пора! — выдыхаю и начинаю одну за одной активировать руны.

Стремительный отток энергии из моего источника. Заклинания обволакивают больного и заключают его в своеобразный кокон. На меня накатывает слабость, руки трясутся.

— Влейте в меня зелье бодрости, — прошу зельевара.

Тот не сразу отреагировал, вновь что-то возразить захотел, но внимательно на меня посмотрел и выполнил просьбу, а потом сказал:

— Александр Иванович, позвольте вам пот промокнуть.

— Давайте, — согласился я, ощущая, как солоноватая жидкость лицо заливает.

Есть минутка, пока руны наберут мощь и начнут действовать, вот тут-то их и предстоит направлять. В первую очередь следует очистить внутренние органы, следом источник, потом подкожные проявления и только потом восстановить нервные окончания. Кстати, последний этап самый легкий. Даже с него мог начать и тогда бы Петр смог ходить, но недолго. Методично сканирую внутренние органы своего пациента. Все получается, но сил отдал немало. Выпил еще одну склянку с зельем бодрости и, боюсь, это предел в моем текущем состоянии.

— Второй этап завершен, — объявляю и наблюдаю, как Вертлугин обеспокоенно морщится.

Валерию Семеновичу рассказывал о последовательности действий и что одним из основных является очищение источника силы графа, идущим третьим в моем списке. Чистка ран и активация рун стояли первым пунктом. Сейчас же появилось большое желание выжечь тьму и проклятие из источника пациента. Тогда он, с большой вероятностью, лишится дара. Жить без магии и вспоминать былые возможности? Врагу не позавидую, поэтому-то начинаю бороться с проклятием. Заклинание света дозирую, направляю от одноименной руны воздействие только на тьму и все получается! Правда, на ногах стою с трудом, а глаза начинают закрываться.

— Господин Вертлугин, вам предстоит вскрыть темные пятна на теле поручика, — объявляю, понимая, что дрожащий скальпель в руке не смогу направить. — Подмените, мне требуется передохнуть, но останавливаться нельзя.

— Какие мне применить воздействия? — задает вопрос зельевар.

— Просто надрежьте, темный сгусток выйдет дымком, и он рассеется под воздействием руны магического равновесия, — объяснил я.

Проследил, как исчезает первая «клякса», а потом прикрыл глаза. Валерий Семенович с этим делом справится, ничего сложного. Я ото всего отрешился и постарался как можно быстрее насытить свой источник. Чуть не забыл, про завершающий этап, когда потребуется снять руны, убрать сонное заклинание и наложить блокировку на дар Петра. Если последнее не сделать, то произойдет внутренний выброс силы на исцеление множества повреждений и граф лишится дара.

— Его надо перевернуть, — произнес Вертлугин, держа перед собой скальпель. — Александр Иванович, проследите за дыханием пациента, — напомнил он, мои же слова.

Минут через двадцать зельевар разобрался с пятнами темного проклятия. Мне потребовалось еще десять минут, чтобы завершить врачевание, как сам про себя выражаюсь. За все это время Петр Денисович ни разу не оказался на грани смерти, правда, руна света и жизненной силы меня чуть ли до дна не вычерпала!

— Что происходит? — раздался в комнате хриплый голос графа. — Я ощущаю руки и ноги! — воскликнул он и медленно поднес пальцы к своему лицу.

— Поздравляю, вы вернулись в стан живых, — усмехнулся я и почувствовал, что еще немного и грохнусь в обморок.

Не так-то просто мне удалось ликвидировать проклятие, но, в общем и целом, остался доволен результатом. Правда, за окном уже стало светать, пора уже и честь знать. Если сейчас уговорят отдохнуть, то пару дней потеряем, поэтому, как говорится: «чемодан — вокзал — дорога»! Ну, поговорка не моя, откуда-то из глубин памяти всплыла, но с ней согласен.

Глава 14

КАТАСТРОФА

Глава 14. КАТАСТРОФА

Устало прикрыл глаза, собираясь подремать под стук колес. Уже почти десять утра, паровоз сделал короткую остановку на станции, и мы загрузились в отведенное нам купе. Выпало ехать в обществе господина Вертлугина, настоявшего на том, что баронессе никак нельзя со мной наедине оставаться, мол ее это скомпрометирует. Честно говоря, я спорить не стал, устал и мечтал положить голову на подушку. А вот Натали возражала, но осталась в меньшинстве. Мария поддержала отца и заявила, что в дороге две девушки лучше друг друга узнают и найдут, о чем поговорить и чем