Магнатъ - Алексей Кулаков

Михаил коротко фыркнул, признавая суровую правду этих слов.

– А скажи на милость, отчего это у поручика Шиллинга было такое довольное лицо?

– Хмм?.. Николай единственный, кто смог хоть что–то показать на арене. Мне показалось уместным выделить этот момент.

Выждав короткую паузу, великий князь подтолкнул своего собеседника дальше:

– И?..

– Думаю, ему очень понравится новый армейский револьвер. Хе–хе, полученный за месяц до того, как он официально будет принят на вооружение Русской императорской армии.

– О?! Но насколько я знаю, конкурсная комиссия еще не вынесла окончательного решения?..

– Верно. Но мне и так уже сообщили это решение – неофициальным порядком. Больше того, я даже знаю, чем именно меня отметят за победу в конкурсе.

Александр многозначительно потер несколько пальцев на правой руке, подсказывая тем самым правильный ответ.

– Бриллиантовый перстень и… Высочайшее благоволение?

– Ну, насчет второго не знаю, а вот первое точно.

Юный Романов и молодой Агренев прогулочным шагом вышли на неширокую дорожку, вымощенную серо–красной тротуарной плиткой, и направились к одной из виднеющихся вдали беседок.

– Что у нас сегодня?

– Хм?.. Ну, для начала немного прикладной психологии, а потом – геополитика. Как? Вот и отлично. Итак, Михаил Александрович, расскажите мне, желательно с примерами – какие выгоды я получу из устроенного сегодня представления?

У каждого со временем появляются определенные привычки, правила, даже суеверия… Как–то незаметно для самого себя и Вениамин Ильич Лунев обзавелся чем–то подобным. Теперь, возвратившись домой из очередной деловой поездки, он первым делом целовал–обнимал родных, затем приводил себя в порядок, а потом шел в кабинет, священнодействовать. Своими руками укладывал в каминную топку небольшие и отлично просушенные березовые чурбачки, прогревал при помощи небольшого «факела» из газетной бумаги дымоход, зажигал полешки при помощи особо толстой и длинной спички, а затем, немного подняв небольшой кованный экран, смотрел на живой огонь. По кабинету гуляли полутени, тело обдавало ровным мягким теплом, а из головы чудесным образом исчезала любая усталость. А если к переливам своенравного пламени добавлялся пузатый бокал французского коньяка, чуть–чуть оттененный первосортной виргинской сигарой, то почти любое поручение неугомонного работодателя решалось чуточку быстрее и легче. То же самое, но в хрустальной емкости светится жидкий янтарь от господина Шустова? Значит, хозяин кабинета планирует довольно сложные последовательности действий своих многочисленных помощников–стряпчих. Хотя, большая часть этих амбициозных молодых людей уже давно не была «чистыми» юристами, как–то незаметно развив в себе немалые коммерческие таланты и удивительный по своей силе дар убеждения. Большая финансовая заинтересованность всегда помогала молодым специалистам творить подлинные чудеса, хе–хе. Особенно если к этой самой заинтересованности добавлялись немаленькие личные амбиции, а в затылок время от времени жарко дышали коллеги–конкуренты.

Звонкий треск лопнувшего под напором пламени полешка вывел скромного миллионера из тягучих раздумий, заставив взяться за красиво изогнутые щипцы. Отправив обратно в топку вылетевший уголек, хозяин опять было засмотрелся на завораживающие переливы живого огня, но все же заметил в кабинете появление нечастого, и тем особенного дорогого гостя.

– Не помешаю?

– С каких это пор ты можешь мне помешать? Кстати, я надеюсь, что сегодня мы поужинаем вместе? Или мой взрослый, и чрезвычайно занятой сын опять убежит в ночь, разочаровав и обидев как собственную матушку, так и младшего брата с сестрой?

– Ну пап́а!..

– А, тебе уже высказали? Вот и мне поставили на вид совершенно неприличное поведение одного молодого человека… Садись поближе.

Виктор послушно подтащил поближе к родительскому креслу еще одно, после чего (с немалой долей сомнения) разделил себя и отца сервировочным столиком, подкатив его из скрытого переменчивыми тенями угла.

– Как дела?

Тут сыну попалась на глаза бутылка Шустовского коньяка, и он поспешил блеснуть своей осведомленностью:

– Неплохо, благодарствую. Тебя можно поздравить?

Почтенный, и (увы и ах!) начавший заметно лысеть глава семейства Луневых удивленно вздернул бровь:

– Это с чем же?

Отпрыск весьма многозначительно пощелкал пальцами по горлышку полупустой бутылки. Намекнув тем самым, что знает о приобретении его сиятельством двадцати пяти процентов паев в «Товариществе Шустов и сыновья».

– Ах это? Дела, так сказать, давно минувших дней… Попробуй–ка вон ту прелесть.

Наблюдая, как сын с интересом рассматривает оплетенную лозой полуведерную бутыль, а потом аккуратно разливает по бокалам тягучую фиолетовую жидкость, Вениамин Ильич с легкой ностальгией улыбнулся:

– Небольшое напоминание о солнечной Испании.

Памятка оказалась более чем хороша: чуть терпкая, в меру сладкая и с отчетливым привкусом жгучего лета.

– М–да, вполне!.. И много таких воспоминаний?

– Увы, там и было–то всего ничего, сотен пять таких вот бутылочек. Захолустье невероятное! А вино, как видишь, выше всяческих похвал. Половину оставлю себе, сотню бутылок презентую Александру Яковлевичу, еще немного старым друзьям–знакомцам…

– Кхе–кхе. Пап́а, а что за дела у тебя были в Испании?

Добродушный семьянин на почти неуловимое мгновение насторожился, а потом так же быстро расслабился. В конце концов, не кто–нибудь спрашивает, а родной сын!..

– Вольфрамовые рудники, небольшой оружейный конкурс, и еще кое–что. По мелочи.

– О!

Сделав вид, что все понял, младший Лунев пригубил тягучего вина.

– Спрашивай уже, что хотел.

– Кхм?..

Еще раз пригубив, Виктор решительно поставил бокал на столик.

– Отец, не мог бы ты поговорить с Горениным? Несколько моих добрых приятелей не прошли аудиторской проверки, из–за чего я попал в довольно неловкое положение. Я уверен, это всего лишь какое–то недоразумение!..

– Пообещал им места в компании?

Сын молча кивнул.

– Эхе–хех.

Подкинув несколько новых полешков в ненасытную топку камина, Вениамин Ильич вернулся в объятия своего кресла, и промокнул лысину белоснежным платочком.

– Во–первых, начнем с того, что компания не твоя. Ты ей всего лишь управляешь, не больше, но и не меньше этого. Поэтому никакой неловкости и быть не может, окончательное решение по кадрам всегда за владельцем – так всем своим приятелям и говори. Во–вторых, любой служащий, принятый по твоей личной рекомендации, долгое время будет находится на особом контроле. Вижу что ты этого не знал? Соответственно, любые ошибки твоей креатуры будут бросать тень и на тебя. К чему своими руками создавать себе же лишние хлопоты? То, что твои вроде как приятели не прошли проверки, всего лишь избавило тебя от неприятностей в будущем.

Виктор решительно открыл рот, задумался, и уже без прежнего задора закрыл.

– Ты спрашивай, спрашивай.

– Откуда взялся негласный запрет нанимать на работы инородцев? Да и вообще, зачем вербовать крестьян в центральных губерниях, везти их, обучать, обустраивать на месте – когда ту же рабочую силу можно найти прямо на месте? И обходиться она будет заметно дешевле, и на жилье никаких затрат. Нет, я бы еще понял, если бы вместо лесопилок я ставил машиностроительные заводы. Но валить и трелевать лес!.. Не думаю, что топор, двуручная пила и лом настолько сложные инструменты, что те же чухонцы с ними не справятся.

– М–да. Скажи, а почему ты не уточнил этот момент у Александра Яковлевича?

Лунев–младший отмахнулся.

– Делу это не мешает, да и других вопросов хватало.

– Зря. Лучше несколько раз переспросить, чем один раз превратно понять. Или не понять вовсе – и, чтоб ты знал, наш работодатель весьма доходчиво может ответить на любой рабочий вопрос, ничуть ему не раздражаясь. Пользуйся этим, сын. Что касается чухонцев и прочих инородцев: политика компании не предусматривает их обучения каким–либо рабочим специальностям. Тот самый крестьянин, коим ты так недоволен, проходит специальные курсы – в кредит, заметь, а вовсе не бесплатно! Затем все в тот же кредит он получает одежду и кое–какую утварь, и за счет работодателя едет туда, куда его направят. А затем весьма усердно работает, многократно оправдывая все вложения компании. Верный, образованный, непьющий и разделяющий все ценности компании работник – вот что получается из вчерашнего крестьянина!

– Ну хорошо, это я понял. А почему мне не дают открывать новые производства в Лифляндии, Курляндии и Эстляндии?

– Ты же знаешь что политика компании прямо запрещает ставить любые технологичные производства в окраинных провинциях империи – именно поэтому все твои заявки на передвижные лесопилки выполняются в течение двух недель, а вот заводы по выделке арборита… Хм, ну, их тоже делают. Но для Дальнего Востока и Сибири. Так что на долю Остзейского края остается только лес–кругляк, да всякие там брусья, доски и прочий погонаж. Тоже ведь немало? Тем более, что там после вырубки леса не надо рассаживать саженцы, как в центральных губерниях – вали себе лес и вали. Максимум прибыли при минимуме затрат…