Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953 - Джеффри Робертс

Сталин по-прежнему был недоволен действиями командира Ленинградского фронта генерала М.М. Попова, а также Жданова и Ворошилова. 29 августа он телеграфировал Молотову в Ленинград: «…Боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо… Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди – ничего не пойму. Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования… ты должен выехать в Москву. Прошу не задерживаться»101.

В тот же день Северо-Западное направление было расформировано, а командование Северо-Западным и Ленинградским фронтами объединено. 5 сентября Ворошилов был назначен командующим новым Ленинградским фронтом, а Попов – его начальником штаба. Впрочем, вскоре Ворошилов был снят с должности, и 11 сентября Ставка назначила на его место Жукова102.

Для обороны Ленинграда Жуков избрал метод контратак в сочетании с суровой дисциплиной. 17 сентября он издал приказ об обороне южного сектора Ленинграда: «За оставление без письменного приказа военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу». Сталин полностью одобрил и саму идею, и формулировку этой угрозы. В письме от 20 сентября к Жукову и Жданову он приказал им распространить эту идею среди командиров на местах: «Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди своих войск стариков, старух, женщин и детей… с просьбой к большевикам сдать Ленинград и установить мир. Говорят, что среди ленинградских большевиков нашлись люди, которые не считают возможным применить оружие к такого рода делегатам. Я считаю, что если такие люди имеются среди большевиков, то их надо уничтожить… ибо они опаснее немецких фашистов. Мой совет: не сентиментальничать, а бить врага и его пособников, вольных или невольных по зубам. Война неумолима, и она приносит поражение… тем, кто проявил слабость и допустил колебания… Бейте вовсю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно – являются ли они вольными или невольными врагами»103.

К концу сентября 1941 г. линия фронта на подступах к Ленинграду стабилизировалась. Город был полностью окружен и взят в блокаду немецкими и финскими войсками (позже к ним присоединилась испанская «Голубая дивизия»), но поставки в город продолжали осуществляться по воздуху и по озеру Ладога. Началась великая трагедия Ленинграда. В боях под Ленинградом потеряли жизни более миллиона советских солдат. За почти три года блокады 640 000 мирных жителей умерли от голода, еще 400 000 пропали без вести или погибли во время эвакуации. Как указывает Эван Модсли, блокада Ленинграда стала испытанием, которое выпало в основном на долю женщин. Большинство мужского населения было на фронте или в народной милиции104. Немцы несколько раз предпринимали попытку прорвать оборону города и сломить волю защитников к сопротивлению, но ближе всего к успеху они были в 1941 г. Блокада стала серьезным испытанием для Жданова и для Коммунистической партии. Их непоколебимость, даже беспощадность в сочетании с умением мобилизовать силы народа сплотила жителей города и стала основой истории легендарного города-героя Ленинграда105.

С точки зрения стратегии значение блокады Ленинграда заключалось в том, что она привела к большим потерям в силах врага (в 1941 г. – одна треть войск вермахта) и помогла сохранить Москву. Особое значение имело Тихвинское контрнаступление в ноябре – декабре 1941 г., в результате которого Москву удалось защитить от вражеской попытки окружения с северо-запада. Однако трения между Сталиным и товарищами из Ленинграда время от времени проявлялись вновь. Например, телеграмму Жданову от 1 декабря 1941 г. Сталин начал с саркастического замечания: «Крайне странно, что товарищ Жданов не чувствует потребности прийти к аппарату и потребовать кого-либо из нас для взаимной информации в столь трудную минуту для Ленинграда. Если бы мы, москвичи, не вызывали вас к аппарату, пожалуй, товарищ Жданов забыл бы о Москве и москвичах… Можно полагать, что Ленинград во главе с товарищем Ждановым находится не в СССР, а где-то на острове в Тихом океане». Эта цитата показывает, что в отношениях Сталина со Ждановым, несомненно, отражалось соперничество между Москвой и Ленинградом, однако еще более важным было то, что для Сталина идеей фикс была оборона Москвы. Позже в той же беседе он сказал Жданову: «Не теряйте времени. Не только каждый день, но и каждый час дорог. Противник собрал все свои силы со всех фронтов против Москвы. Все остальные фронты имею теперь благоприятный случай ударить по врагу, в том числе и ваш фронт»106.

Сталин спасает Москву

Битва за Москву началась для Сталина с двух поражений. В начале октября немцы взяли в окружение значительные части советской армии под Вязьмой и Брянском. Эти окружения стали сокрушительным ударом для Брянского, Западного и Резервного фронтов, защищавших подходы к Москве. В целом было потеряно 64 стрелковые дивизии, 11 танковых бригад и 50 артиллерийских полков107. Потери личного состава насчитывали миллион человек, в том числе около 700 000 человек были взяты немцами в плен. Как пишет Дэвид Гланц, «поражения, которые Красная Армия перенесла в октябре, были еще серьезней тех, что она понесла в июне, августе и сентябре, во всех отношениях»108. Причиной разгрома было отчасти численное превосходство немецких войск. Атакующие силы группы армий «Центр» насчитывали миллион человек личного состава, 1700 танков и самоходных орудий, 14 000 артиллерийских орудий и 950 самолетов, в то время как силы защищающейся советской армии на всех трех фронтах состояли из 800 000 человек, 6808 артиллерийских орудий, 782 танков и 545 самолетов109. Советские войска были также ослаблены попытками наступления в августе и сентябре, после которых у них не было времени должным образом окопаться и выстроить многоступенчатую защиту. Как всегда, были совершены некоторые тактические ошибки, но, возможно, простая истина заключается в том, что немцы лучше сражались и выполняли маневры, и именно это, в сочетании с численным и материальным превосходством, принесло им победу. В любом случае, успех немецких войск означал, что столица Советского Союза отныне находилась в непосредственной опасности110.