Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник) - Елена Арсеньева

– Действительно, маловероятно, что убийца задумал совершить преступление между двух пиров, – подтвердил Артемий. – Следовательно, мы можем выдвинуть две гипотезы. Либо убийца решил перейти к действиям лишь в последний момент, обрадовавшись, что легко, не покидая дворца, раздобудет яд, либо – а в этом случае речь идет уже о предумышленном убийстве – думал о другом способе устранить юную боярышню, например зарезать, задушить и так далее…Однако это вынуждало его ждать благоприятного момента. А с помощью флакона Деметриоса он одним ударом убивал двух зайцев. С одной стороны, он раздобыл быстродействующее, удобное и бесшумное оружие, а с другой – переводил подозрения на чужеземных гостей.

– Рассматривая обе эти гипотезы, – заметил Митько, – мы должны исходить из основного вопроса: кто мог подсыпать яд Настасье во время пира? Для меня список подозреваемых начинается с соседей боярышни по столу!

Василий, покачав головой, добавил:

– Надо также установить, не подносил ли кто-нибудь боярышне кубок вина или медовухи. Убийца наверняка находится среди тех, кто во время ужина пытался подойти к жертве.

– Ваши рассуждения правильные, но, к сожалению, бесполезные в данном конкретном случае, – возразил Артемий. – Иначе нам придется внести в список подозреваемых всех гостей. И я объясню почему. Вам известен древний обычай, заимствованный у варягов, – подносить кубок вина даме, красота которой вызывает восхищение. Дама же должна оказать честь этому знаку внимания, отпив хотя бы глоток. После инцидента, происшедшего в загоне для диких лошадей, все присутствующие мужчины хотели доставить Настасье удовольствие и преподносили ей кубок вина или медовухи, начиная с князя и заканчивая послами! Я получил эти сведения от Владимира. Все, кроме одного – жениха боярышни.

– Значит, мы должны исключить Стриго из числа потенциальных преступников! – воскликнул Василий. – Эта идея мне вовсе не по душе…

– Не торопись, – прервал Василия Артемий. – Стриго и Радигост были соседями Настасьи по столу! Разумеется, отец вне подозрений, чего я не могу сказать о женихе.

– По крайней мере, ясен мотив Стриго, – с воодушевлением согласился Митько. – Он влюбился в Альдину, но ему не удалось порвать со своей невестой! Он жалкий тип, который не в состоянии противостоять девушке, наделенной неистовым темпераментом!

– Скажи прямо: наделенной характером мегеры! – проворчал Василий. – Но в таком случае почему Настасья не выдала прямо своего жениха? Почему она твердила этот псалом, наводящий подозрения на добрую половину гостей и, главным образом, на чужеземцев, у которых нет никаких причин желать ей зла?

Несколько минут все молчали. Филиппос, не отводя горящего взора от Артемия, затаил дыхание. Дружинник задумчиво покрутил длинный ус и наконец промолвил:

– Я поделюсь с вами своими мыслями. Они очень просты. Настасья упоминала о руке, полной мздоимства. Однако под этим подразумевается не каждый подарок! Из всех подарков, полученных Владимиром, непосредственно ему был предназначен только один – подношение ее брата. Древний манускрипт, подаренный Жданом, вызвал у Настасьи приступ ярости. Она обвинила брата в лицемерии и низкой лести. Но это еще не все. Другой подарок, не имевший никакого отношения к Владимиру, ее оскорбил, нет, хуже, ранил ее душу, – подарок Стриго Альдине. Думаю, у Настасьи не было времени понять, кого она сильнее подозревает: неверного жениха или завистливого брата. Ее последние слова указывают на то, что она связывала мрачное пророчество, содержащееся в псалме, с реальной ненавистью, которую питали к ней жених и брат. Я добавил бы, что неверность Стриго ей бросилась в глаза только сегодня.

– Во имя всех святых, боярин Артемий прав! – воскликнул Василий, ударив кулаком по скамье. – Настасья была довольно эгоистичной особой и думала лишь о вещах, которые непосредственно ее касались! Значит, она думала о подарках, имеющих для нее особое значение.

– Но кто из двух мужчин виновен? – спросил Митько.

– Вот это нам и предстоит установить. У них обоих есть весомый мотив. Я не питаю особой симпатии к Стриго, но Ждан тоже находится под подозрением. Когда Настасья была жива, Радигост собирался отписать дочери бóльшую часть своего несметного состояния, в том числе лучшие земли, которые боярышня получала в качестве приданого. Теперь Ждан стал единственным наследником тысяцкого.

– Что же, придется проследить за ними обоими! – сделал вывод Митько. – В конце концов один из наших подозреваемых выдаст себя. Хотя… Готов спорить, что наш человек – Стриго.

– Не забудьте, что в нашем распоряжении только три дня, – напомнил озабоченным тоном Артемий. – Преступник не позволит так легко застать себя врасплох! Сначала я допрошу всех гостей, поскольку кто-нибудь из них может вспомнить о некой важной детали. К тому же преступник наверняка не догадывается, что мы поняли истинный смысл послания, оставленного Настасьей. Пока я буду собирать гостей, ты, Митько, тайком следи за Жданом. Попытайся проникнуть в поместье Радигоста и поговорить со слугами. А ты, Василий, займись этим наглецом Стриго, который – я готов дать руку на отсечение – будет по-прежнему увиваться вокруг Альдины. Оставайся во дворце, но старайся быть незамеченным, как ты это умеешь, поскольку наши влюбленные тоже настороже.

– Я могу сменить Василия, – вмешался Филиппос. – Даже если он станет прозрачным, как слюда, ему все равно будет трудно следить за двумя людьми одновременно, особенно если Стриго покинет дворец. Я могу заняться Альдиной. Мы с ней немного знакомы, поэтому она не опасается меня. Таким образом, Василий сможет следить за Стриго, когда тот уйдет из дворца.

Дружинники переглянулись. Покачав головой, Артемий сказал:

– Поклянись на Библии, что мне не придется жалеть о своем решении. И будь осторожен! Помни, что мы имеем дело с убийцей!

– А ты не забывай, что это уже второе дело, над которым мы работаем вместе, – заметил мальчик, надувшись от собственной важности.

Отроки рассмеялись, однако Артемий жестом заставил их замолчать и добавил:

– Завтра вы дважды придете ко мне сюда – в обед и перед ужином. Я буду выслушивать ваши отчеты дважды в день, поскольку мы должны анализировать малейшую информацию и координировать наши действия. А теперь идите.

Отроки удалились. Боярин открыл окно, которое, как и все окна левого крыла дворца, выходили во двор. Двор выглядел безлюдным.

– По-моему, гости легли спать, – обратился дружинник к Филиппосу. – А не пойти ли нам подышать свежим воздухом в саду?

– У тебя с собой твой варяжский талисман? Волшебный камень, с которым ты советуешься, принимая решение?

– Ты прекрасно знаешь, что он не волшебный! – улыбнулся Артемий. – Если я, как ты выразился, советуюсь с ним, то только потому, что он помогает мне сосредоточиться в трудные моменты. Почему бы и нет? Сейчас самый подходящий момент, чтобы спросить совет у Силы небесной.

Из небольшой шкатулки, инкрустированной эмалью, которая стояла на полке над столом, Артемий извлек плоский овальный камень размером с голубиное яйцо. На одной из сторон камня был выгравирован причудливый рисунок – человеческий силуэт, причем рисунок напоминал как человека, так и сосуд. Волнистые линии, выгравированные над головой человека, символизировали движение волн. Хотя Артемий был ревностным христианином, он дорожил этой реликвией, доставшейся от предков-язычников. В его семье талисман передавали от отца к сыну, а также формулу, сопровождавшую выгравированный символ, – Сила небесная.

Положив реликвию в карман, дознаватель спустился. Обойдя княжий дворец, они вошли в небольшой огороженный сад. В беседке, где три дружинника и мальчик ужинали вечером, никого не было. Боярин сел на скамью и принялся ждать сына, который быстро обежал сад, шурша по толстому ковру опавших листьев.

– Действительно, никого нет! – сообщил Филиппос, выступая из-за темного массива деревьев. – Давай, – с воодушевлением продолжил он, – вынимай талисман! Спроси у него, по верному ли пути ты идешь!

– Во-первых, – ответил дружинник, – у меня нет никакой необходимости задавать этот вопрос. Во-вторых, я много раз уже тебе объяснял, как надо действовать.

– Я знаю. Ты сжимаешь в руках камень и взываешь к Силе небесной!

– Я стараюсь сосредоточиться. Но мне это не удастся сделать, если ты будешь докучать.

Филиппос замолчал. Артемий медленно провел рукой по выгравированному рисунку, глядя на звезды, сверкавшие за деревьями. Однако ему никак не удавалось заставить голову работать с привычной четкостью. Боярин был уверен, что правильно истолковал факты, оказавшиеся в его распоряжении, однако он искал ответы на вопросы, которые не были прямо связаны с преступлением. Эти вопросы мешали ему обрести безмятежность, необходимую для размышлений.