Том 1. Аскетические опыты. Часть I - Святитель Игнатий Брянчанинов

Ученик. Помянуто ли о Иисусовой молитве в Священном Писании?

Старец. О ней говорится в Святом Евангелии. Не подумай, что она — установление человеческое: она установление Божественное. Установил и заповедал священнейшую молитву Иисусову Сам Господь наш, Иисус Христос. После Тайной Вечери, на которой сотворено величайшее из Таинств христианских — Святая Евхаристия, Господь, в прощальной беседе с учениками Своими пред исшествием на страшные страдания и крестную смерть для искупления ими человечества погибшего, преподал возвышеннейшее учение и важнейшие, окончательные заповеди. Между этими заповедями Он даровал дозволение и заповедание молиться именем Его [445]. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Он Апостолам, яко елико аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам [446]. Еже аще что просите от Отца во имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне. И аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю [447]. Доселе не просисте ничесоже во имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет [448]. Величие имени Господа Иисуса Христа предвозвещено Пророками. Указывая на имеющее совершиться искупление человеков Богочеловеком, Исаия вопиет: Се, Бог мой, Спас мой! Почерпите воду с веселием от источник спасения! И речеши в день он: хвалите Господа, воспойте имя Его: поминайте, яко вознесеся имя Его; хвалите имя Господне, яко высокая сотвори [449]. Путь Господень — суд: уповахом во имя Твое и память, еяже желает душа наша [450]. Согласно с Исаиею предрекает Давид: Возрадуемся о спасении твоем, и во имя Господа Бога нашего возвеличимся. Имя Господа Бога нашего призовем [451]. Блажени людие ведущии воскликновение — усвоившие себе умную молитву — Господи, во свете лица Твоего пойдут: и о имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся [452].

Ученик. В чем заключается сила молитвы Иисусовой?

Старец. В Божественном имени Богочеловека, Господа и Бога нашего, Иисуса Христа. Апостолы, как видим из книги Деяний их и из Евангелия, совершали великие чудеса именем Господа Иисуса Христа: исцеляли недуги, не исцелимые средствами человеческими, воскрешали мертвых, повелевали бесам, изгоняли их из одержимых ими человеков. Однажды, вскоре после Вознесения Господня на небо, когда все двенадцать Апостолов пребывали еще во Иерусалиме, два из них, Петр и Иоанн, пошли для молитвы в храм Иерусалимский. К вратам храма, называемым Красными, ежедневно выносили хромого от рождения и полагали на помосте: хромой не мог ни ходить, ни стоять. Поверженный у врат, страдалец просил у входивших в храм милостыню, которою, как видно, питался. Когда Апостолы приблизились к Красным вратам, хромой устремил к ним взоры, ожидая получить подаяние. Тогда святой Петр сказал ему: сребра и злата несть у мене, но еже имам, сие ти даю: во имя Иисуса Христа Назорея востани и ходи [453]. Увечный исцелился мгновенно, взошел в храм с Апостолами и громко прославлял Бога. Народ, пораженный удивлением, сбежался к Апостолам. Мужие Израильтяне! — сказал святой Петр собравшемуся народу, — что чудитеся о сем? или на ны что взираете? яко своею ли силою или благочестием сотворихом его ходити? Бог Авраамов и Исааков и Иаковль, Бог отец наших, прослави Отрока Своего Иисуса: и о вере имене Его, сего, егоже видите и знаете, утверди имя Его [454]. Весть о чуде вскоре пронеслась до враждебного Господу Иисусу Синедриона [455]. Встревожился Синедрион вестию, схватил Апостолов, отдал под стражу, а на следующий день позвал их к суду пред полным собранием своим. Призван был и исцеленный хромец. Когда Апостолы встали посреди сонмища богоубийц, недавно заклеймивших себя казнию Богочеловека, во имя и именем Которого теперь совершено поразительнейшее чудо пред множеством очевидцев-свидетелей, — дан был Апостолам запрос: Коею силою или коим именем сотвористе сие вы? Петр, исполнившись Святого Духа, отвечал словами Святого Духа, которые заключались следующими: Разумно буди всем вам и всем людем Израилевым, яко во имя Иисуса Христа Назорея, Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о Сем сей стоит пред вами здрав: несть бо иного имене под небесем, данного в человецех, о немже подобает спастися нам [456]. Запечатлелись молчанием уста врагов Божиих пред непреоборимою силою глаголов небесной истины; не нашлось многочисленное сонмище мудрых и сильных, что сказать и чем возразить на свидетельство Святого Духа, возвещенное двумя некнижными рыбарями, запечатленное небесною печатию — Божиим чудом. Синедрион прибегает к своей власти, к насилию. Несмотря на явное чудо, несмотря на свидетельство, данное истине Самим Богом, Синедрион запрещает настрого Апостолам учить о имени Иисуса, даже произносить это имя. Но Апостолы отвечали дерзновенно: аще праведно есть пред Богом вас послушати паче Бога, судите: не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати [457]. Синедрион опять не находит возражения, опять прибегает исключительно к своей власти, повторяет строгое воспрещение. Он отпустил Апостолов, ничего не сделав им, хотя и желал излить на них исступленную злобу: чудом всенародным связывались и настроение его и действие. Петр и Иоанн, возвратившись к своим, передали им угрозы и воспрещение верховного судилища. Тогда двенадцать Апостолов и все члены новорожденной Иерусалимской Церкви пролили единодушно пламенную молитву к Богу: молитву противопоставили они силе и ненависти миродержителей — человеков и демонов. Молитва эта заключалась следующим прошением: Господи! призри на прещения их и даждь рабом Твоим со всяким дерзновением глаголати слово Твое, внегда руку Твою прострети Ти во исцеления, и знамением и чудесем бывати именем святым Отрока Твоего Иисуса [458].

Ученик. Некоторые утверждают, что от упражнения Иисусовою молитвою всегда или почти всегда последует прелесть, и очень запрещают заниматься этою молитвою.

Старец. В усвоении себе такой мысли и в таком запрещении заключается страшное богохульство, заключается достойная сожаления прелесть. Господь наш Иисус Христос есть единственный источник нашего спасения, единственное средство нашего спасения; человеческое имя Его заимствовало от Божества Его неограниченную, всесвятую силу спасать нас; как же эта сила, действующая во спасение, эта единственная сила, дарующая спасение, может извратиться и действовать в погибель? Это чуждо смысла! это — нелепость горестная, богохульная, душепагубная! Усвоившие себе такой образ мыслей точно находятся в бесовской прелести, обмануты лжеименным разумом, исшедшим из сатаны. Сатана восстал коварно против всесвятого и великолепного имени Господа нашего Иисуса Христа, употребляет в свое орудие слепоту и неведение человеческие, оклеветал имя еже паче всякого имене. О имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних [459]. Запрещающим молиться молитвою Иисусовою можно отвечать словами апостолов Петра и Иоанна на подобное запрещение, сделанное Иудейским Синедрионом: праведно ли есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите. Господь Иисус заповедал молиться всесвятым именем Своим; Он дал нам бесценный дар; какое значение может иметь учение человеческое, противоречащее учению Бога, воспрещение человеческое, усиливающееся устранить и разрушить повеление Божие, отъять дар бесценный? Опасно, очень опасно проповедовать учение, противное тому учению, которое проповедано Евангелием. Такое начинание есть произвольное отлучение себя от благодати Божией, по свидетельству Апостола [460].

Ученик. Но старцы, мнение которых приведено мною, пользуются особенною известностию, признаются многими за опытнейших наставников в духовной жизни.

Старец. Апостол заповедал (правильнее — заповедал устами Апостола Святой Дух) отвергать всякое учение, несогласное с учением, которое благовествовали Апостолы, — отвергать и тогда, когда бы Ангел с небесе благовестил это несогласное учение [461]. Так выразилось Священное Писание не потому, чтобы кто-либо из святых Ангелов покусился противоречить учению Христову, но потому, что учение Христово, учение Божие, проповеданное Апостолами, вполне достоверно, вполне свято, не подлежит никаким изменениям, как бы ни представлялись эти изменения основательными недостаточному, превратному знанию и плотскому мудрованию. Учение Христово, будучи превыше суда и человеков и Ангелов, принимается одною смиренною верою и само служит тем камнем, которым испытуются все прочие учения.