Клятва - Павел Калашников

вдруг резко изменился в морде и снова растянулся своим черным, как ночь массивным телом на снегу, вывалив красный язык.

— Слепой, как погляжу. Он хоть охотится-то может? — усмехнулся бородач, неодобрительно взглянув на животное.

— Увидишь.

— Р-р-р… — почти как кот мурчал полуволк, дергая лапами.

— Всем группам! — запищала рация. — Всем группам: особи укомплектованы, занять исходные позиции, костяку встать в строй! Снегоходы уже выехали!

— Так точно.

— Зевс, — свистнул Даня, — пошли. Пошли я тебе говорю, хорош валяться!

Полуволк лениво поднялся, нехотя отрываясь от любимого занятия и поплелся за пацаном.

Скоро Даня вместе с Корсаром скрылись в метели, оставив после себя лишь глубокие провалы в сугробах. Уже успело хорошенько стемнеть, хоть на часах и было всего пять часов. А метель все усиливалась и усиливалась, вороша снежные хлопья по лесу. Голубое небо занесли темные, пушистые тучки, мерно плывущее по небесной глади. Заревели моторы, пугая тихую округу. Машины двинулись в путь. После всех, очень тихо, но верно, пополз ЯМАЛ, сминая под собой снежный ковер, жутко грохоча и плюясь черным дымом. Через полчаса все совсем стихло и в чаще снова можно было услышать противное, кряхтящее карканье ворон.

5

Просека. Прорубленная ещё давным-давно она позволяла огромному конвою ехать без всякого промедления. Отмеченные маршруты вели к заранее осмотренным головным дозором местам, где можно было бы спокойно отдохнуть. Так вычищался сектор за сектором, а потому с каждым рейдом приходилось ехать всё дальше и дальше, уходя в самую глушь сибирской тайги.

— На связи З-19, докладываю, у нас поломка, масло течет. Видимо, где-то цепанулись поддоном о камень или корягу. Проедем километров двадцать от силы, что прикажете? Приём.

— На связи Беркут. Снижайте скорость, ретируйтесь в конец костяка, ждите приказа. В случае чего возьмем на буксир. Главное мотор не угробьте.

— З-19, принял.

— Всем машинам внимание! У З-19 поломка, двигаемся до шестнадцатой метки, затем выходим на поляну.

— Что там, опять? — спросил Корсар, потягивая спину.

— Слышал же, поломка. Едем до метки.

— Хм, — Корсар полез в бардачок, отщелкнул его и вынул старенькую, потрепанную карту, исчерченную красным карандашом, — так-с… Шестнадцатая — это старая опора ЛЭП, её тяжело не заметить.

Егерь хмыкнул.

Через несколько минут КРАЗ нагнал еле катившийся ГАЗ–66 и перегруппировался. Корсар, прищурившись, высматривал в сгустившийся темноте такую же темную метку. К счастью, свет фар впереди идущего УАЗа, освещал округу да и по его развороту можно было быстро сориентироваться.

Даня тоже пытался помочь делу, но отсутствие глаза, заметно сокращало радиус осмотра.

— О! — трепыхнулся Корсар. — Готовься сворачивать через два километра.

— Вижу-вижу.

КРАЗ плавно сбавил скорость, через пару минут слегка притормозил и плавно вошел в поворот, прямо в лесную чащу, аккурат сгоревшей башни ЛЭП.

Машину начало потряхивать от многочисленных кочек и ухабов, так, что Корсар пару раз стукнулся головой об салон.

— Сука, — шипел он, — можно поаккуратней?..

Егерь не ответил, лишь едва улыбнулся. Даня тихо хихикнул.

Тьма в этом месте сгущалась ещё больше, словно слипаясь вокруг тусклых лучей фар. Дальше двух-трех белесых берёзок за колеей было сложно что-то рассмотреть. Снег сыпал без продыху. УАЗ впереди плавно испарился за одеялом мрака, а поэтому приходилось ехать вдвое аккуратней. Даня выглянул в окно. Что-то быстро мелькнуло за деревьями. Может показалось?

— Где там эта поляна? — спросил Даня, оторвавшись от теней.

— Так, ну… Ещё минут пять-шесть, — ответил Корсар, водя пальцем по тонкой красной линии.

— Приём, всем группам. По прибытии на место образовать плотное кольцо, со входом для З-19.

— Принято.

Когда ухабистая дорога, богатая резкими поворотами и глубокими ямами кончилась, машина, наконец, вышла на просторную поляну. Ощущение было, что здесь рухнул метеорит, и в радиусе трех километров выжег всё живое. Деревья стояли так, что образовывали почти идеальный круг. Как и приказал Беркут, машины выстраивались в плотное кольцо. Егерь дернул коробку передач, вклинился к КАМАЗу рядом. Через десять минут все машины стояли как по линеечке, ровно и четко образовывая круг. Остался лишь небольшой проем в полтора КРАЗа размером.

Послышался рёв чего-то огромного, после — хруст веток и стволов. Сперва из тьмы выползла Шишига и, совсем медленно и неуверенно поползла в круг, а за ней, круша все живое на своем пути — ЯМАЛ. Круг тут же был замкнут ожидающей машиной рядом и теперь можно было расслабиться.

Зашипела рация.

— Всем отдыхать. Оставить по одному дежурному за машиной и устраиваться на привал. Егерь, подойди к З-19, помоги разобраться с поломкой.

Перевозчик щелкнул плечами, взял в зубы сигарету, схватил из-за сидений ящик с инструментами, вышел и был таков. Зевс быстро соскочил с нагретого места, потоптался Дане по коленям и вынырнул прямо перед захлопывающимся дверьми.

— Вот засранец, я ж придавлю тебя когда-нибудь! — послышалось снаружи.

Даня обернулся к Корсару. Тот сидел и, нахмурившись, завивал пальцами волосы.

— Что тебе, одноглазый? — спросил он, усевшись поудобней и закинул ногу на ногу.

— Да так. Кто сторожить будет?

Корсар матюкнулся и указал Дане на выход. Тот через пару мгновений захлопнул кабину.

Повисла тишина. Молчаливая, гнетущая тишина, постепенно сдавливающая черепную коробку. Корсар вынул из дубленки маленькую стеклянную баночку с каким-то белым порошком внутри. Вынул пробку с характерным звуком. Немного помедлив, сталкер опрокинул склянку и проглотил порошок. По гландам разнеслось сильное жжение, заставившее Корсара сморщиться и хорошенько прокашляться. Глаза заслезились.

— М-м-м… з-з-зараза…

Через несколько секунд боль вдруг резко утихла. Сталкер откинулся на спинку сиденья, да так резко, что волосы убранные за уши оказались подле носа. Несколько минут он пролежал в таком состоянии, как труп. После лениво замахал головой и, глубоко вдохнув, поднял голову.

«И почему же выжил только я, засранцы? — обращался он, глядя на четыре серебряных кольца. Мелким шрифтом на каждом из них было выбито имя и дата. Месяцы разные, но год везде один — две тысячи десятый.

— Почему ты, Слав, бросился прикрывать меня от снайпера? Почему Жеку эти суки расстреляли, как чертов воздушный шарик? Почему Сашка, когда нас застали врасплох бросил под себя гранату и нас отвел от смерти? Почему… Почему я тогда испугался?.. Мог же, ведь мог же прикрыть и Серёгу и ту мамку с дочкой. Но отсиделся, как крыса в укрытии. Приказ ведь есть приказ! Сука, да чтоб провалиться и мне и этому мудаку Пострелову и всему батальону трусов! А, вот же черт, опять я за свое…»

Он обхватил лицо руками, сжав волосы в кулаке. И очень тихо засмеялся, опуская голову всё ниже и ниже.

«Какая же я мразь… А… Чтоб меня… Пошел к черту и Крюк и Булат, их все