За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье - Юрий Борисович Ильинский

однажды, вернувшись из очередной экспедиции, пришел в издательство с маленьким лакированным чемоданчиком, достал из него степного удавчика и продемонстрировал его редактору.

Редактор поспешно отошел к двери, надел очки и довольно долго созерцал пресмыкающееся с видимым отвращением. Когда он брезгливо поджал губы, я понял, что пора испаряться, запер свое сокровище в чемоданчик и поспешил откланяться. Но в коридоре меня уже поджидали прослышавшие откуда-то о змее сотрудники, пришлось снова доставать удавчика из узилища и показывать его ахающим и охающим корректорам и техредам. Завершив демонстрацию, я хотел уйти, но не тут-то было: слух о бродящем по этажам факире пронесся по издательству, и меня буквально затаскивали в каждую комнату подряд.

И в каждой повторялось одно и то же. Я вытаскивал удавчика, терпеливо объяснял собравшимся людям, что за существо я им демонстрирую, отвечал на вопросы. Появлялись все новые и новые сотрудники — работники столовой, бухгалтерии, художники, снова и снова приходилось вынимать злосчастную змею из чемоданчика, а затем водворять ее обратно. Мне эта однообразная процедура надоела до чертиков, а удавчику — тем более, змея разозлилась и, воспользовавшись тем, что было очень жарко и руки мои вспотели, неожиданно ловко вывернулась и впилась в мою кисть.

Обычно змея наносит укус молниеносно, человеческий глаз далеко не всегда успевает зафиксировать мгновенное движение; если бы нечто подобное произошло, так сказать, в естественных условиях, возможно, окружающие заметили бы только, как голова змеи метнулась вперед и тотчас же возвратилась в исходное положение. На сей раз, однако, все было иначе. Острые зубы степного удавчика, пробив кожу тыльной стороны кисти, застряли, змея старалась вытащить зубы, я деятельно ей помогал. Боли не чувствовал, только когда пресмыкающееся наконец освободилось, брызнули тоненькие струйки крови — очевидно, был пробит мелкий сосудик.

Водворив змею в чемодан, я вытер кровь платком и увидел, что окружающие взирают на меня с мистическим ужасом, убежденные, что вот сейчас я грохнусь на пол и скончаюсь у них на глазах в страшных конвульсиях. Разумеется, этого не произошло, и я приношу запоздалые извинения сотрудникам уважаемого издательства в том, что не смог оправдать их радужные надежды. По той лишь простой причине, что степные удавчики неядовиты. Тем не менее вечером у меня поднялась температура, по-видимому, в ранку попала инфекция, что весьма вероятно, так как удавчики — хищники и на зубах у них нередко остаются мельчайшие кусочки пищи, содержащие трупный яд.

Утром мне стало хуже, пришлось прибегнуть к медицинской помощи. Приехавший врач долго меня осматривал, измерял давление, расспрашивал, попутно развлекая пациента бородатыми анекдотами. Доктор оказался малым разбитным, компанейским, и мы быстро нашли с ним общий язык, посмеялись разным веселым историям. Собираясь уходить, доктор поинтересовался, почему моя рука залеплена пластырем.

— Ерунда. Змея укусила.

— Змея?! — Доктор насторожился. — Вы были в лесу?

— Нет, в городе.

— Постойте, постойте… В Москве? А что за змея?

— Степной удавчик.

— Удавчик?! Невероятно! Откуда он взялся?

Я собирался удовлетворить любопытство врача, но вмешался приехавший навестить меня Васька, и сразу же, как всегда бывало в подобных случаях, вмешательство Рыжего резко обострило ситуацию.

— Минуточку, доктор… — Васька удалился в соседнюю комнату и вернулся с тем самым моим чемоданчиком, в который он, как я понял, успел пересадить из террариума виновника вчерашнего происшествия. Подойдя к доктору, сидевшему за столом, Васька положил перед ним чемодан:

— Вы, уважаемый эскулап, конечно, смотрите телепередачу «Очевидное невероятное». Сейчас вы увидите нечто не менее увлекательное. — С этими словами Василий начал отпирать замки, причем делал это нарочито медленно.

Мохнатые бровки доктора взметнулись.

— Что это значит? Уж не собираетесь ли вы… Что у вас там? У вас там эта… как ее… И вы хотите… ее выпустить?! — Язык уважаемого медика разом окостенел, беспомощно толокся во рту, и, несмотря на все усилия, доктор так и не сумел сказать то, что хотел.

— Вы правы, доктор, у нас там… эта! Эта самая. — Васька эффектным жестом извлек из чемодана удавчика. — Берите его. Так вам будет удобнее его, тьфу ты, ее рассматривать.

Раздался резкий скрип, побелевший врач отпрянул от стола вместе со стулом, безжалостно избороздив паркет. Глаза доктора округлились, рот беззвучно открывался и закрывался, словно у вытащенного на берег судака. Намеренно не замечая состояния доктора, Васька любезно протянул ему удавчика.

— Не правда ли, красавец? Перед вами пресмыкающееся породы змеюс вульгарис. Половозрелая особь. Встречается в Юго-Западной Африке, на Филиппинах и на острове Фиджи. Обратите внимание на тусклые глаза — бедная змейка просто ошалела от голода, бесится, несчастная, оттого и глаза потускнели.

— А она… ядовита?

— Других не держим. Страшнее Черной Мамбы, валит наповал. В западных странах используется как сторож, охраняет ювелирные магазины. Обратите внимание на характерный цвет спинки — он означает, что запас яда не израсходован. Вам хорошо видна расцветка?

Васька протянул змею через стол, мохнатые бровки врача встали вертикально. Большим усилием воли доктор все же сумел сохранить спокойствие и церемонно откланялся. Когда врач ушел, я набросился на Ваську и высказал все, что о нем думаю. Досталось Рыжему изрядно, но Васька принадлежал к породе непробиваемых, увещевания на него не действовали. Тряхнув буйным чубом, Васька широко улыбнулся:

— Ну чего ты на меня взъелся? Что я такого особенного натворил? Просветил человека, пробудил у него интерес к живой природе, расширил его кругозор. За это меня благодарить нужно, а не ругать…

— А ты не находишь, что твои шуточки порой граничат с самым настоящим хулиганством?

— Хулиганством?! Ничего подобного! Обыкновенная психотерапия. Очень результативное средство!

Васька был неисправим, но сердиться на него невозможно…

Длительное общение с такими малосимпатичными существами, как пресмыкающиеся, постоянно сопровождалось разными смешными и не очень смешными историями, в которых так или иначе, прямо или косвенно были замешаны как мои товарищи, так и я сам. Но однажды змеи сыграли свою роль самостоятельно, хоть и произошло это не без помощи людей.

Жаркое июньское утро. Заваленная цветами аудитория вечернего Редакционно-издательского техникума, где автор этих строк имел честь быть в то время директором, находилась на четвертом этаже. Длинный стол покрыт зеленым сукном, на стенах развешаны диаграммы, ученые плакаты, схемы и иные наглядные пособия. Экзаменационная комиссия скучает — до начала экзаменов полчаса.

Спускаюсь вниз, к студентам, ведем речь о выпускном вечере, настроение у всех приподнятое, праздничное. И вдруг наверху крики, топот — по лестнице с диким визгом и воплями промчалась почтенная комиссия в полном составе, стремительно пробежала по первому этажу, вылетела во двор и, проскочив сквозь толпу удивленных студентов, скрылась за углом здания техникума.

Догадавшись, в чем дело, я