За стеной - Гарт Никс

Женщина подтолкнула Гретель вперед и свистнула Гензелю, чтобы он следовал за ними. Они двинулись в глубь магазина, и кот все время шел рядом с хозяйкой. Затем они долго спускались по винтовой лестнице. Внизу колдунья ключом из отполированной кости отперла дверь.

За дверью оказалась огромная пещера, плохо освещенная семью закопченными фонарями. Вдоль одной стены стояли пустые клетки, в каждой из которых мог разместиться ребенок.

А еще там была огромная холодильная комната, из щели над дверью свисали толстые сосульки — холодильная комната занимала всю противоположную стену пещеры. Рядом с холодильником лежала мраморная плита, которая служила столом, позади этого стола с крюков, вбитых во влажные стены пещеры, свисала дюжина ножей и страшных стальных инструментов.

— В клетку, малыш Гензель, — приказала колдунья, и Гензель послушно выполнил приказание. Пятнистый кот скользнул за ним и одним ударом лапы запер задвижку. — Итак, Гретель, — сказала колдунья, — будешь колдуньей или хочешь быть разорванной на кусочки?

Гретель посмотрела на Гензеля в клетке, затем на мраморную плиту и на ножи. Похоже, выбора не было. В конце концов, если она начнет учиться колдовству, то Гензель только… только… потеряет глаза. И, возможно, у них появится шанс бежать.

— Я буду учиться колдовству, — сказала она после раздумий. — Если вы обещаете не брать у Гензеля ничего, кроме его глаз.

Колдунья рассмеялась и схватила ладошки Гретель своими костлявыми руками, не обращая внимания на то, что девочка трясется от страха. А потом она начала плясать и раскручивать Гретель, круг за кругом, а между ними прыгал и зловеще кричал Лазарус.

Во время пляски колдунья запела:

Гретель хочет колдовать,Гензель должен пострадать.Сестра умней, а брат глупей,Все смешалось у детей.

Потом колдунья резко остановилась и отпустила Гретель. И Гретель, завертевшись, пролетела всю пещеру и врезалась в дверь одной из клеток.

— Ты будешь жить здесь, внизу, — сказала колдунья. — В холодильной комнате есть еда, а в последней клетке — даже ванна. Каждое утро я буду давать тебе задание. Если попытаешься убежать — будешь наказана.

Гретель кивнула, но не смогла отвести взгляда от ножей, сверкающих на фоне стены. Колдунья и Лазарус тоже посмотрели на стену, и женщина снова рассмеялась.

— Никакая сталь меня не зарежет, никакая розга не оставит следа на моей спине, — сказала она. — И запомни: если ты попробуешь это сделать, то расплачиваться будет Гензель.

Потом колдунья ушла, и Лазарус мягко засеменил рядом с ней.

Гретель немедленно кинулась к Гензелю, но он все еще был под властью заклинания, его глаза и пальцы сосредоточились на какой-то воображаемой игре.

Гретель попробовала толкнуть дверь, попробовала вставить в замок нож, но от лезвия только брызнули искры и обожгли ее. Дверь в холодильную комнату открылась достаточно легко, оттуда вырвались морозный воздух и флюоресцентный свет. В этой комнате было гораздо холоднее, чем в обычном холодильнике. По одной стене до самого верху стояли коробки-холодильники, на каждой из них был знак красного креста и яркая наклейка, гласящая: СРОЧНО: ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТРАНСПЛАНТАНТЫ. Гретель постаралась не смотреть на эти камеры и не думать, что в них содержится. Другая стена была заполнена коробками со всевозможной пищей. Гретель взяла шпинат. Она ненавидела шпинат, но сейчас она даже подумать не могла о том, чтобы есть мясо.

На следующий день колдунья приказала Гретель чистить и упаковывать коробки в специальные мешки для посылок. Затем колдунья стала учить Гретель колдовству, например, заклинанию на то, чтобы ей и Гензелю было тепло.

Гретель постоянно жила в страхе ожидания, что колдунья приведет в подвал какого-то ребенка и разрежет его на мраморной плите, или что она заберет глаза у Гензеля. Но колдунья появлялась одна, просто смотрела на Гензеля глазами Лазаруса и говорила:

— Не готов.

Изо дня в день Гретель работала, училась, кормила Гензеля и шепталась с ним. Она все время уговаривала его прийти в себя, понимая, что он все еще находится во власти заклинания.

Шли дни, потом недели, и Гретель вдруг поняла, что обучение колдовству доставляет ей большое удовольствие. Она с нетерпением ждала следующего урока и иногда на несколько часов забывала о Гензеле, забывала, что он вскоре лишится глаз.

Когда Гретель поняла, что однажды она навсегда может забыть о Гензеле, она решила убить колдунью. В эту ночь она разговаривала с Гензелем, нашептывала ему о своих страхах и пыталась что-нибудь придумать. Но ей ничего не приходило в голову, ведь Гретель научилась колдовству и понимала — колдунью нельзя зарезать, нельзя даже взорвать.

На следующее утро Гензель вдруг заговорил во сне в то время, когда колдунья оказалась в подвале. Гретель мыла пол, она испуганно крикнула и кинулась к брату, но было слишком поздно. Колдунья подошла к нему и внимательно уставилась на него сквозь решетку.

— Значит, ты притворяешься, — сказала колдунья. — Тогда я заберу твой левый глаз, заклинание для пересадки его в мою глазницу должно питаться твоим страхом. А твоя сестра будет мне помогать.

— Нет, не буду! — закричала Гретель. Но колдунья только рассмеялась и дунула на девочку. Ее дыхание проникло к сердцу Гретель, и жар колдовства вспыхнул, разросся и стал распространяться по всему ее телу. Он поднимался все выше и выше, пока мозг Гретель не превратился в послушный инструмент, который мог действовать только по приказу колдуньи.

Затем колдунья вытащила Гензеля из клетки и связала его. Она положила его на мраморную плиту, туда же вспрыгнул Лазарус, чтобы колдунья его глазами могла хорошо видеть происходящее. Гретель принесла ей пучок трав, палочку из слоновой кости, палочку из гагата и палочку из рога. А потом колдунья начала нараспев читать заклинание.

Когда Гретель пришла в себя, Гензель был в своей клетке, и один его глаз был забинтован толстым слоем паутины. Он посмотрел на Гретель другим глазом, полным слез.

— Другой она собирается взять завтра, — прошептал Гензель.

— Нет, — сказала, всхлипывая Гретель. — Нет.

— Я знаю, что ты не хотела помогать ей, что ты была под заклинанием, — сказал Гензель. — Но что ты можешь поделать?

— Не знаю, — ответила Гретель. — Мы должны ее убить. Но, если мы попытаемся и потерпим неудачу, то накажет она тебя.

— Я бы хотел, чтобы это был сон, — сказал Гензель. — Сны кончаются, и ты просыпаешься. Но я не сплю, а? Здесь слишком холодно, и у меня… болит глаз.