Камень и ветра 4. Поход за радугой - Анатолий Нейтак

– Объяснить – нет. Эйлони отмалчиваются на этот счёт, и всем остальным остаётся лишь строить догадки. Но самая приемлемая из теорий гласит, что все эйлони – своего рода одержимые.

– Это как?

– Не перебивай, – нахмурился некромант. – Всё это и так достаточно сложно. Говоря грубо, каждый эйлони пребывает в раздвоении. Часть находится в его собственном теле, а часть… ещё где-то. Но там, где бы это "где-то" ни располагалось, части могут соединяться друг с другом, а также возвращаться в те части, которые не покидают тел. И вернуться может больше частей. Как это выдерживают тела, остаётся загадкой. Ну да эйлони есть эйлони. Глупо требовать от них, чтобы они были похожи на людей. Но вот тебе ещё кусочек мозаики. Из шести ныне живущих грандмастеров магии трое являются эйлони. Имя первого – Олшис, второго – Сехем-ру, третьего – Эссаш.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, ученик. Да. На этой отмели собрались части всех Высших магов эйлони. То есть глаза и уши половины Высших нашего мира. Интересно, не правда ли?

Клин поёжился.

– А три других грандмастера? – спросил он, скорее стремясь отвлечься, чем на самом деле интересуясь ответом. То, с какими подробностями принялся отвечать Стилет, показывало, что не только Клин хотел бы избавиться от излишне назойливых мыслей.

– Ну, прежде всего – экари Альминар, Высший друид, пышно титулуемый Сердцем Лесов. Кстати, сами экари словом "друид" не пользуются, предпочитают собственный термин "типтах". Зелёная магия, если перевести дословно. Альминар самый старый, если не считать грандов эйлони, насчёт возраста которых, кроме самих эйлони, никто ничего определённого не знает; ему перевалило за половину тысячелетия.

– Ого.

– Да, немало пожил. И, весьма вероятно, переживёт нас с тобой. Есть мнение, что он поступил так же, как Орфус. Только Чёрный стал един со смертью, а Альминар – с лесами. Тоже своего рода бессмертие. Следующий после Альминара – саххарт Тиркотта Нархир Канки и как-то там дальше. Его полное титулование можно произнести на одном дыхании, но только если перед этим поглубже вдохнуть… и если лёгкие достаточно вместительны. По этой причине все знающие его люди, кроме прожжённых дипломатов, называют этого достойного мага просто Горным Мастером. Он, кстати, обладает редким сочетанием стихийного сродства: земля и огонь почти в равных долях. Ну а единственного Великого мага нашей расы ты и сам назовёшь.

– Лам? Лам Ветродуй с Наветренного архипелага?

– Точно. Но запомни ещё вот что…

Стилет слегка понизил голос, прежде чем продолжить.

– Есть где-то шесть или семь десятков магов, которым лишь чуть-чуть не хватает опыта и силы, чтобы войти в круг Великих. И около полусотни из них – люди.

– Ты недооцениваешь число стоящих на пороге.

Клин подскочил чуть ли не на локоть. "Вот так-то, – мелькнуло в его сознании. – Как говорится, кирдык подкрался незаметно… и заговорил Голосом одного из Великих эйлони!"

– Вашей официальной иерархии магов, – продолжал часть Сехем-ру, – придерживаются, кроме людей, только саххарты да тьефа. Собственно, именно у тьефа вы эту иерархию позаимствовали. С некоторыми малозначительными изменениями. Причём даже у вас, людей, есть специальности, практически стоящие вне иерархии. Алхимия, например… или та же артефакторика. А ещё вы подменяете понятия.

– Что вы имеете в виду? – подобрался Стилет.

– Вы говорите: Высший маг, вставший над официальной иерархией. А потом говорите о нём же: Великий маг, грандмастер. Но Высший и Великий – это совсем не одно и то же. Слово Великий характеризует силу мага, и только. Для нас, эйлони, человек Орфус взлетел до статуса Высшего мага, когда изобрёл трансформу в лича; осуществив эту трансформу, он стал просто Великим. Двигаясь по этому пути дальше, он вовлекал в погоню за чистой силой других некромантов. И становился всё больше и больше, пока мир не решил, что Орфуса в нём уже слишком много.

– По-вашему, Высший маг – это временное состояние?

– Да. И с магической мощью оно коррелирует редко. Ирония заключается в том, что наиболее могучим магам, вроде упомянутых вами Лама Ветродуя и Горного Мастера, редко требуется совершать невозможное… а менее могучим для таких свершений часто не хватает сил.

Стилет промолчал. Но Клин воспользовался правом неопытной молодости и спросил:

– А что вы скажете о себе? Об Олшисе, Эссаше, Сехем-ру?

– Мы не вписываемся в вашу иерархию, – был ответ. – Мы… иные. Не монады.

Эйлони умолк. Клин не знал, что такое "монада" – а Стилет, если и знал, по-прежнему хранил молчание, пока часть Сехем-ру не отошёл, присоединяясь к своим сородичам.

– Как думаешь, – обратился к нему Клин, – Игла скоро очнётся?

– Да. Я ведь уже говорил.

– Но насколько скоро? Долго ли нам ждать?

Некромант пожал плечами.

– Может быть, минуту, – сказал он. – Может, час. А может, придётся подождать до ночи.

– Это называется "скоро"?

– Транс продолжается четвёртые сутки, так что – да. Это скоро.

– Тогда разбуди меня, когда это "скоро" превратится в "сейчас".

…Стилету не пришлось будить Клина. Вольный охотник проснулся сам, от раздавшегося в нескольких шагах рычания.

Рычала не собака. Глядя на стоящих полукругом эйлони, рычала Игла.

– Эйрас!

Крик некроманта пропал втуне. Существо, вернувшееся в тело Иглы, не узнало этого имени.

Эйлони дружно отступили: шаг. Потом второй. Третий. И рычание стихло. Игла – вернее, существо в её теле – попыталось изменить позу, но лишь без большого толка завалилось набок. Замерло. Зашевелилось снова, странно извиваясь. Клину, который к тому времени уже стоял неподалёку и во все глаза смотрел на это жуткое подёргивание, привиделось, что на месте Эйрас ворочается что-то длинное, членистое и многолапое. Наваждение было настолько сильно, что вольного охотника замутило.

"../*.!"

Клин вздрогнул. Стилет прошипел нечто богохульно-неразборчивое. Они оба узнали эту мысленную волну: она принадлежала Игле. Но как же изменилось то, что пыталось достучаться до них, пользуясь этой волной! Какие-то перекрученные ошмётки мысли, шум и треск вместо ясного голоса… и холодная, как могила, досада, кое-как склеивающая сигнал воедино.

– Кажется, у неё пострадал разум, – прошептал Стилет.

– Неверно, – выдал кто-то из эйлони. Скорее всего, одна из частей Сехем-ру, та, что более прочих была склонна к общению с людьми. – Это итог изменений, не сходных с болезнью. Ваша спутница испытывает хилан. Удивительно.

– Что такое хилан?

– Нет соответствия. У людей так не бывает. Не бывало. Придётся позвать…

Игла снова зарычала. Оставив попытки встать, она взлетела, изгибаясь почти грациозно.