Реестр убийцы - Патрисия Корнуэлл

— Буталбитал плюс фосфат кодеина, аспирин, кофеин. — Скарпетта осторожно поворачивает монету, чтобы сфотографировать другую сторону. — Сильное болеутоляющее с наркотическим эффектом. Часто прописывается при сильных головных болях. — Затвор снова щелкает. — А что?

— А тестродерм?

— Тестостероновый гель, втирается в кожу.

— Ты слышала о Стивене Сигле?

Скарпетта ненадолго задумывается, но имя звучит абсолютно незнакомо.

— Нет, не припоминаю.

— Тестродерм выписан им, а сам он, оказывается, какой-то говняный проктолог в Шарлотте, откуда небезызвестная Шэнди Снук. А еще, как выясняется, ее отец был пациентом этого самого проктолога, из чего нетрудно сделать вывод, что и Шэнди знает его и может получить любой рецепт.

— Где заполнен рецепт?

— В аптеке на Салливан-Айленд, где, по счастливому совпадению, у Шэнди домик в два миллиона долларов на имя некоей ЛЛК. — Люси снова впечатывает что-то. — Может, тебе стоит поинтересоваться у Марино, что, черт возьми, происходит? Думаю, у нас всех есть основания для беспокойства.

— Меня больше беспокоит, что ты такая злая.

— Ты еще не представляешь, какая я бываю, когда злюсь по-настоящему. — Пальцы скачут по клавиатуре короткими, быстрыми пробежками. — Значит, Марино у нас в порядке. Затарился наркотиком. Незаконно. Мажется тестостероновым гелем, словно кремом от загара, да глотает чертовы таблетки по утрам. Надо же с похмельем как-то бороться. Он ведь у нас прямо-таки Кинг-Конг разбушевавшийся. — Клавиши стучат все злее. — Может, у него приапизм. Может, сердечный приступ на носу. И агрессивность от этого же. Он от выпивки уже неуправляемым становится. Просто удивляешься, как меняется человек всего за одну неделю.

— Да, эта его новая подружка явно очень плохая новость.

— Я не ее имею в виду. Ты должна была сама ему сообщить.

— Да, должна была. И ему сообщить. И тебе. И Розе. — Скарпетта тихонько вздыхает.

— Между прочим, твоя монетка тянет на шестьсот долларов, — сообщает Люси, закрывая файл. — И это без цепочки.

Доктор Марони сидит перед камином в своей квартире южнее площади Сан-Марко. Купола базилики кажутся серыми под дождем. Люди — преимущественно местные — ходят в зеленых резиновых сапогах, туристы щеголяют в дешевых, желтых. Всего за несколько часов улицы Венеции ушли под воду.

— Просто услышал, что где-то нашли тело. — Доктор Марони разговаривает по телефону с Бентоном.

— Как? Дело поначалу не вызвало особенного интереса. Почему вы о нем услышали?

— Мне рассказал Отто.

— Вы имеете в виду капитана Пому?

Приняв твердое решение дистанцироваться от капитана, Бентон не может даже называть его по имени.

— Отто позвонил по другому поводу и упомянул об этом.

— А как он узнал? В новостях первое время практически ничего не сообщали.

— Он ведь карабинер.

— И потому такой важный?

— Отто вам не нравится.

— Есть кое-что, чего я никак не пойму. Капитан занимает должность медэксперта в службе карабинеров. Но делом, о котором мы говорим, занималась не жандармерия, а государственная полиция. Обычно так случается, потому что полиция первой прибывает на место преступления. Когда я был ребенком, это называлось «иметь бабки». В правоохранительных органах это называется иначе — «неслыханно».

— Что я могу сказать? В Италии делается вот так. Юрисдикция определяется либо тем, кто первым успел, либо тем, кому раньше позвонили. Вас-то ведь раздражает другое.

— Меня ничто не раздражает.

— Не забывайте, вы разговариваете с психиатром. — Доктор Марино раскуривает трубку. — Я не вижу вашей реакции, но мне это и не нужно. Вы раздражены. Объясните, почему так важно, откуда я узнал о найденной под Бари женщине?

— Теперь вы намекаете, что я необъективен.

— Я намекаю только на то, что вы ощущаете угрозу со стороны Отто. Позвольте в таком случае более ясно представить последовательность событий. Тело нашли на обочине автострады неподалеку от Бари, и я, услышав о нем в первый раз, не придал случившемуся ровным счетом никакого значения. Кто она, этого никто не знал, но предполагали — проститутка. Полиция решила, что к убийству причастна «Сакра корона унита», апулийская мафия. Отто был доволен, что расследование ведут не карабинеры — уж очень ему не хотелось заниматься гангстерами. Говоря его словами, трудно убеждать себя, что восстанавливаешь справедливость, когда жертвы не менее коррумпированы, чем убийцы. Если не ошибаюсь, днем позже он сообщил, что разговаривал с патологоанатомом из Бари и что женщина, похоже, пропавшая канадская туристка, которую видели в последний раз на дискотеке в Остуни. Она была прилично набравшись. Ушла с каким-то мужчиной. Молодую женщину, подходящую под ее описание, видели на следующий день в Гротта-Бьянка. В Белой пещере.

— Звучит так, словно весь мир обязан докладывать капитану Поме.

— В вас опять-таки говорит обида.

— Поговорим о Белой пещере. Судя по всему, убийца следует неким символическим ассоциациям, — говорит Бентон.

— Более глубокие уровни сознания. Подавленные детские воспоминания. Подавленные воспоминания о боли и травме. Спуск в пещеру можно интерпретировать как мифологическое путешествие в тайны собственных страхов, неврозов и психозов. С ним случилось нечто ужасное, и оно, возможно, предшествует тому, что ужасным считает он сам и что произошло позднее.

— Можете вспомнить, как он выглядел? Люди, утверждавшие, что видели его с жертвой на дискотеке, в пещере или где-то еще, давали его физическое описание?

— Молодой, в бейсболке… Вот, пожалуй, и все.

— Все? Цвет кожи?

— И на дискотеке, и в пещере было очень темно.

— В ваших заметках — они здесь, передо мной, — пациент упоминал, что встретился с канадкой на дискотеке. Он сказал об этом на следующий день после обнаружения тела. И больше вы о нем не слышали. Вы его рассмотрели?

— Белый.

— В беседе с вами он сказал, цитирую, что «оставил девушку у дороги в Бари».

— В то время никто еще не знал, что это канадка. Ее не идентифицировали и, как я уже говорил, принимали за проститутку.

— Узнав, что она канадка, вы не провели связь…

— Разумеется, я обеспокоился. Но у меня не было доказательств.

— Да, Пауло, вам полагалось защищать права пациента. И всем было наплевать на канадскую туристку, чья единственная вина заключалась в том, что она перебрала немного на дискотеке и познакомилась с человеком, который ей понравился. Для нее отпуск в южной Италии закончился аутопсией. Повезло, что не похоронили в общей могиле.

— Вы нетерпеливы и расстроены.

— Может быть, теперь, Пауло, когда записки перед вами, они освежат вам память.

— Я вам эти записки не выдавал и не представляю, как они у вас оказались.

Ему приходится повторять это снова и снова, и Бентону ничего не остается, как подыгрывать.

— Если вы хранили свои записи в электронном формате на больничном сервере, то вполне могли включить функцию совместного использования файла. И если кто-то вычислил, на каком жестком диске находятся эти конфиденциальные файлы, получить к ним доступ было не так уж трудно.

— Интернет — ненадежное место.

— Канадскую туристку убили почти год назад, — продолжает Бентон. — Увечья того же типа. А теперь скажите: как могло случиться, что вы не вспомнили о том деле, не подумали о своем пациенте после того, как то же самое было проделано с Дрю Мартин? Куски плоти, срезанные с тех же участков тела. Голая. Брошена с расчетом на шокирующий эффект в таком месте, где ее должны быстро найти. И никаких улик.

— Похоже, он их не насилует.

— Мы не знаем, что он делает. Особенно если заставляет сидеть в ванне с холодной водой бог знает сколько времени. Хочу подключить Кей. Прежде чем позвонить вам, я позвонил ей. Надеюсь, она успела взглянуть на то, что я послал.

Доктор Марони ждет. Смотрит на экран монитора. Дождь за окном не стихает, и уровень канала неуклонно повышается. Он открывает ставни и видит — воды на тротуаре на целый фут. Хорошо, что ему не нужно никуда выходить. Это для туристов наводнение — приключение, для него — неудобство.

— Пауло. — В трубке снова голос Бентона. — Кен?

— Я здесь.

— Файлы у нее есть, — говорит Бентон Марони. — Ты смотришь на две фотографии? — Это уже Скарпетте. — А другие файлы?

— То, что он сделал с глазами Дрю Мартин, — вступает в разговор Скарпетта. — У женщины, убитой возле Бари, ничего подобного. У меня открыт отчет о ее вскрытии. На итальянском. Разбираюсь, как могу. И еще одно… Вы приложили отчет о вскрытии к файлу этого пациента, Сэндмена, да?

— По-видимому, именно так он себя называет, — отвечает доктор Марони. — Если судить по письмам доктора Селф. Вы ведь в них уже заглянули?