Теория катастрофы - Ник Горькавый

— При постоянном ускорении в одно «же» скорость корабля быстро приближается к световой, — уточнила Изабелла, — и если расстояние до звезды десять световых лет, то корабль будет лететь до неё немногим больше десяти лет.

— У ближайших звёзд нет удобных для человека планет, поэтому нужно рассчитывать полёт на расстояние в два-три десятка световых лет, — отозвался Смит.

Никки внимательно слушала выступающих, но сама молчала.

Изабелла добавила:

— Благодаря релятивистскому эффекту замедления времени для астронавтов на корабле время будет течь гораздо медленнее, чем на Земле.

Борм-Сова с энтузиазмом замахал руками:

— Если корабль будет поддерживать ускорение в одно «же» в течение десяти лет по субъективному времени астронавтов, то корабль улетит на расстояние десять тысяч световых лет! За время торможения он преодолеет ещё десять тысяч световых лет. Люди смогут покорить галактику в течение жизни одного поколения астронавтов. А до соседней звезды космонавты долетят совсем быстро — и припасов нужно не очень много.

— Возможность инерционного полёта не исключена, хотя бы в аварийном случае, — не согласилась Изабелла. — Поэтому нужно, чтобы корабль обеспечивал себя всем необходимым в долгом полёте: продовольствием, водой, кислородом... — Девушка запнулась и покраснела сильнее. — Нужны также условия для семейной жизни и рождения детей, ведь это не просто экипаж, а колонисты. Ещё необходимы школа и университет.

— Так что, целый город с собой тащить? — воскликнул Мин.

— Это оптимальный вариант, — живо подтвердила Изабелла. — В большом экипаже легче решать психологические трудности длительного полёта.

— Человек волку глаз не выклюет! — согласился Феб.

— А сейчас выступит Смит Джигич, который руководил группой по решению проблемы топлива и ресурсов, — сказала Изабелла.

Смит сразу взял быка за рога:

— Проблему топлива не решить простыми способами! Собирать водород по пути — нужны слишком большие ловушки, да и этот водород — горячая штучка! — сам по себе головная боль: он создаёт зубодробительно сложную проблему лобовой радиации!

— Подтверждаю, — важно сказал Мин. — На околосветовых скоростях межзвёздный газ превращается в опасное излучение: экипаж погибнет не от старости, а от радиации!

— Верно! — сказал Джигич. — Мы долго ломали голову — и не нашли ничего лучшего, как предложить лететь к другим звёздам на ледяной комете. В центре кометы делаем пещеру, толстый слой льда защищает экипаж от облучения. Талая вода с примесью минеральной пыли снабжает корабль топливом и ресурсами в течение всего полёта.

— Хорошая идея, — сказала Никки. — Прилетаем на комете к другой звезде, выводим её на астроцентрическую орбиту — и сразу получаем обжитую базу. Только город в пещере мне не очень нравится. И психологически тяжело, и геологически-небезопасно, особенно при ускорениях. А нельзя ли сделать купол города снаружи, по ходу полёта? Там будет самое приемлемое направление ускорения.

— Нельзя! — сердито возразил Мин-Дракон. — Такой город окажется как раз на пути радиационного потока из набегающего газа. Я проверял существующие материалы куполов — нет таких, какие бы полностью защитили от радиации и от многолетнего обстрела межзвёздной пылью.

Изабелла вздохнула:

— Идея населённой кометы обостряет проблему двигателей — где взять такие мощные, чтобы разогнать комету до субсветовых скоростей?

— Нам позволили не трогать двигатели — давайте забудем о них и попробуем разрешить остальные сложности... — сказала Никки.

— Ну, если не волноваться о мощности двигателей, — саркастически сказал Мин, — тогда нужно взять сразу две кометы: одна будет лететь впереди и защищать собой город на вершине второго ледяного тела. Можно найти и двойной транснептун — их множество на краю Солнечной системы.

— Отличная идея! — Никки с уважением посмотрела на Дракона. — Второй кометой-щитом можно загораживаться от столкновения с блуждающим астероидом, от галактического шторма космических лучей и даже от вспышки Сверхновой. А в случае каких-то проблем на фазе торможения можно обойтись одним транснептуном — ведь город уже будет не на носу кометы, а сзади...

Мин удивлённо раскрыл рот, но ничего не сказал.

Наконец обсуждение иссякло — все устали спорить. Изабелла закрыла собрание, велев каждому прислать свои соображения по сети.

Никки сказала одобрительно:

— Вы разработали отличный проект — он решает основные проблемы межзвёздных сообщений.

— Интеллект — не шило, в мешке не утаишь! — довольно сказал Феб.

— Но как мы будем двигать огромные кометы — почти планеты? — сказал Смит скептически.

— Поживем — увидим, — беспечно сказала Никки. — Пока, согласно официальному условию конкурса, мы имеем право игнорировать проблему двигателей.

— Получим премию — куплю «мазератти», — размечтался Мин-Дракон. — Давно о ней думаю, да разве родители что-нибудь понимают в продвинутых машинах...

Космические гоблины расходились. Феб наклонился к Дзинтаре и тихо спросил:

— Правда, что у русских есть зазнобушки — девушки, от которых бросает в ознобную дрожь?

Дзинтара долго не могла ответить. Наконец, выбравшись из припадка радостных всхлипываний, она сказала шатающимся голосом:

— Эту тайну загадочной русской души я никогда не выдам!

— Чертовая упряжка!

Кентавр поймал Никки возле лифта. Девушка выслушала сообщение и резко отказалась:

— Не пойду!

Посланник сделал длинную паузу и сказал:

— Я доложил о ситуации директору Колледжа. Он передаёт вам, что в случае неявки к школьному психоаналитику вы будете вызваны на дисциплинарную комиссию.

Никки поняла, что ей не отвертеться от визита к пренеприятному доктору Фростману, и со вздохом отправилась вслед за кентавром. Он привёл её к низкой торцевой двери в полутёмном коридоре.

«Переселился психоаналитик, что ли?» — удивилась девушка.

Но за дверью был не кабинет, а комната, которая освещалась лишь нервными разноцветными бликами. Переливчатые странные пятна бегали по стенам и сопровождались не менее странными звуками — то тягучими и плаксивыми, то резко бьющими по нервам. В носу возникло какое-то щекотание.

«Бурдюк Козерога! Доктор изобрёл психоделический предбанник!» — усмехнулась Никки и поспешила за кентавром к противоположной двери, задерживая дыхание и стараясь не всматриваться в навязчивые узоры и не вслушиваться в раздражающие взвизги. Когда девушка открыла следующую дверь, сумбурные звуки за её спиной выстроились в отчётливый и неприятный хохоток.