Иду на «ты» - Игорь Подгурский

– Хорош лясы точить,– проводил Батыр взглядом Задова.– На сборы полчаса! Пора закругляться.

Были сборы недолги. К привычной уже амуниции разведчики добавили парализующие гранаты, закрепив их на поясах. Петька, как и все, натянул гидрокостюм, каковой факт Садко тут же и прокомментировал:

– Дурак, что ли?

Но тут Садко заметил Левин кулак у себя под носом, сразу же вспомнил, что вчера десантники забыли извлечь на берег авоську баночного пива, и в одиночку ринулся ее вытаскивать.

Кузнецов еще на мелководье включил маячок вызова. Клайд и Бонни ждать себя долго не заставили, поскольку последнее время держались вблизи пирса.

Батыр, чертыхаясь и извиняясь, долго натягивал на дельфинов сбрую, на которой закрепил контейнеры, наполненные гидрофонами. Один конец сбруи проходил через пасть афалин. Прикусывая эти удила, они и должны были сбрасывать на дно своих искусственных морских ежей. Ласково погладив дельфинов по бокам, Батыр с напутствием «сейте разумное, доброе, вечное» отправил своих «лошадок» в океан.Пересвистываясь, Клайд и Бонни умчались. Оставшиеся гидрофоны Кузнецов с Петькой разбросали с лодки вокруг корабля, затонувшего на коралловом рифе.

На мелководье остался лежать свернутый в рулон невод из полимерной нити. К рулону крепились два небольших обруча, которые при необходимости дельфины самостоятельно могли нацепить на свои смышленые мордочки. Сеть предназначалась для осьминога.

Спустя полчаса вернулись дельфины – довольные и счастливые. Следом причалила к берегу и лодка с Кузнецовым и Петрухой. Охотники сгрудились в гостиной вокруг электронного планшета.

На экране ярко горели красные точки, обозначающие место расположения гидрофонов на дне. Батыр поставил на стол стаканчик с зубочистками шамана.

– Приступим! Семь раз отмерь – один раз подожги,– припомнил Кузнецов любимую поговорку своего наставника, инструктора по минно-взрывной подготовке, мастера «рельсовой войны», в прошлом прораба-строителя.

Он выдвинул микрофон из панели управления и установил рядом с патефоном. Несколько раз осторожно прокрутил ручку, заводя пружину древнего проигрывателя. Затем осторожно достал из верхнего бумажного пакета пластинку и опустил ее на диск.

Пластинка завертелась вокруг блестящей оси. Неожиданно из динамика донесся голос. Голос вещал со страстью и напором. Голос завораживал, томил, проникал до самых темных глубин души. Голос звенел. Голос воспарял и возносил, заклинал и увещевал, баюкал и хлестал внезапным окриком.

– Глянь-ка,– легко толкнул бек Кузнецова локтем, указывая глазами на Садко, Петруху и Задова.

Задов, развалившись в кресле, упивался музыкой голоса, блаженно закатив глаза и забыв про недопитую банку пива. Петруха открыл рот и что-то бешено строчил в блокноте. Садко, вслушиваясь в речь, настраивал гусли.

На самого бека черная магия вождя Третьего рейха почему-то не действовала, как, впрочем, и на Кузнецова. Николай прошел отличную школу контрпропаганды Коминтерна, а бек то ли не понимал смысла половины слов, то ли обладал врожденным иммунитетом к демагогии любого пошиба.

Красные огоньки на экране продолжали спокойно гореть. Ничего не происходило. Кузнецов переключил гидрофоны в режим прослушивания, и в комнату ворвались звуки моря. Немые доселе обитатели глубины приобрели голос. Стрекотание, щелканье, мяуканье, вой, рев, визг, шепот. Эта какофония привела в чувство дрогнувшие было души некоторых слушателей. Садко смущенно отложил гусли, Петруха захлопнул блокнот, и один Лева слегка нахмурился, словно оставшись недовольным перерывом в трансляции. Впрочем, к его удовольствию, минуту спустя гидрофоны снова переключили в режим передачи.

Медленно текло время. Охотники слегка расслабились. Садко задремал, бек то и дело ходил на кухню за пивом, а Кузнецов, которому быстро наскучило менять пластинки, перепоручил эту работу Петрухе и, отозвав Задова, принялся обсуждать с ним какие-то технические вопросы.

– Смотрите! Они пропадают! – внезапно заорал Петруха, указывая на экран. Огоньки гидрофонов у рифа гасли один за другим. На крик вбежал бек и, прислушавшись к патефону, деловито поинтересовался:

– Что за пластинка?

– Я их по очереди ставил. Как лежали, так и ставил,– испуганно и виновато залепетал Петруха.

Кузнецов глянул на пыльный серый конверт. На нем от руки было написано: «Речь премьер-министра Черчилля „О необходимости авиационных бомбардировок Германии“.

На экране потух еще один огонек. Кто-то методично и неутомимо уничтожал гидрофоны.

– Мать честная! – вскочил Садко.– Глядите, люди добрые! Лева, смотри же тоже!

На столе, норовя выпрыгнуть из стаканчика, подпрыгивали зубочистки.

– Он,– торжествующе заорал бек и сунул одну зубочистку в зубы.

– По коням! – возбужденно воскликнул Задов и, от избытка эмоций стулом высадив раму со стеклом, выскочил в окно. Следом за ним попытался сигануть Петька, и Садко едва поймал его за пояс:

– Порежешься. Давай в дверь.

Команда подводников неслась к лодке сворой гончих, почуявших след. Изрезанный осколками стекла Задов успел стащить лодку в воду, уже сидел в ней и судорожно дергал шнур стартера.

«Может быть, не заведется,– мелькнула в голове у бека предпоследняя надежда, но тут же сменилась последней: – А вдруг без нас уплывет?»

Но мотор завелся, и один Лева уплывать не стал.

«Звезда Бермуд», взревев мотором, устремилась в открытый океан. Дельфины, просунув смеющиеся рыльца в обручи, прихватили сеть и понеслись следом. Они изо всех сил старались не отставать, но это не получалось: мешал груз.

Задов выжимал из двигателя последние лошадиные силы. Остальные торопливо надевали акваланги. Когда лодка поравнялась с желтым буем, установленным над рифом, Задов заглушил мотор.

Лодка по инерции еще плыла, а пловцы уже прыгали в воду. Первыми исчезли под водой Батыр и Кузнецов, за ними Петруха и Задов. Охота началась.

Днище лодки выглядело снизу как огромный жук, распластавшийся на воде. Солнце пробивало океан насквозь, заливая светом коралловые деревья. Стая разноцветных рыбешек вилась между ветвей, тускло искрясь в приглушенных толщей воды лучах. По песчаному дну, оставляя за собой тонкий след, ползали перламутровые моллюски. Охотники проплыли над группой суетливых скатов, и как-то вдруг и сразу из голубой дымки впереди показалась темная громада затонувшего корабля. Пловцы заработали ластами еще энергичнее, но тут же судорожно замахали руками, притормаживая.

Немного в стороне, метрах в шести ниже группы аквалангистов, сидел на дне огромный осьминог. Зажав в щупальцах камень, спрут осмысленно долбил по очередному гидрофону.

Батыр, не размышляя, спикировал вниз и выстрелил в головоногого из подводного ружья. Он хотел поскорее вернуться на берег.

Бек промахнулся. Гарпун, разматывая линь, пролетел мимо цели и воткнулся в коралл, застряв в нем намертво. Задов застонал. Осьминог недоуменно поднял голову и, похоже, неожиданной встрече даже обрадовался.

Такая добыча ему не попадалась давно. Неуклюжие людишки решили дать ему бой? На его собственной территории, под водой? Спрут со шрамом на голове одной половиной щупалец закрепился за обломок скалы, а другой молниеносно спеленал Батыра по рукам и ногам. Бек сделал попытку дотянуться до ножа, но не смог пошевелить даже кистью. Задов и Кузнецов не стреляли, опасаясь попасть в товарища. Петруха нервно озирался в поисках припозднившихся дельфинов.

Кончиком одного щупальца осьминог обвил Батыра за шею и, явно растягивая удовольствие, начал ее медленно сдавливать. Глаза бека стали почти квадратными и уже с трудом помещались в маске. Тем не менее отважный Батыр сохранял на искаженном лице подобие беззаботной усмешки. Мол, ничего страшного, мало ли кто там прицепился. Смесь выпученных глаз и беззаботной усмешки бека привела Петруху в ужас.

Кузнецов и Задов, обнажив ножи, подплыли поближе. Осьминог в ответ поднял со дна зазубренный железный и весь поросший ракушками обломок борта. Угрожающе размахивая им, он стал отступать вместе с Батыром к кораблю.

Сверху мелькнули тени, и пронеслись дельфины, буксирующие сеть. По дуге они поднялись к самой поверхности и только там сбросили с рыл надоевшие им обручи. Невод медленно разворачивался в воде, опускаясь сверху на осьминога.

Поднявшись над местом схватки, Кузнецов снял с пояса парализующую гранату и, разжав усики, выдернул чеку. Потом Николай просто разжал пальцы, выпуская гранату из руки. Металлический цилиндр, уходя на дно, разделился на две половинки, и яд попал в воду.

Вокруг начался настоящий рыбопад. Проплывавшая рядом стая рыб-попугаев остановилась, словно налетев на невидимую стену. Рыбки, беспомощно шевеля плавниками, опускались на дно. Полутораметровая барракуда, дергая хвостом, уткнулась в песок. Укоризненными глазами глядя на своих новых друзей, медленно и печально брюхом вверх падали-парили Бонни и Клайд.