Призрак Малого Льва - Елена Федина

— Ты все-таки чудовище, Сия, — сказал он, глядя ей в совиные глаза, — если бы ты была мужчиной, я бы подумал, что это ты — тот маньяк.

Она невозмутимо улыбнулась и покачала головой.

— Ты чего-то недопонимаешь. Я убила служанку, ради своей семьи. А он убивает мою семью. Это совсем разные вещи.

Да, он недопонимал. Он был воспитан на равенстве. На бесконечной ценности человеческой жизни. А для Сии мир делился на две части: Индендра и остальные. Остальных она считала вторым сортом и не скрывала этого. Исключение из этого правила было одно — он.

— Послушай, Сия, я ведь тоже не Индендра, — сказал ей Ольгерд, — даже не аппир.

— Ты? — глаза ее сверкнули желтым фосфором, — ты самый красивый мужчина во вселенной.

И ему даже деться от нее было некуда.

— А ты, — усмехнулся он, — тонкий ценитель красоты?

— Я слишком долго жила среди уродов, — спокойно ответила она, — я и сама была такой. Ты ведь не знаешь, какой я была, прекрасный Ольгерд Оорл, ты меня не видел. Что ты можешь знать об этом? Ты явился на Наолу как бог, и тебе некогда было смотреть под ноги.

— Это я там, в нише? — кивнул он в сторону статуи.

— Конечно, — ответила Сия, не смущаясь.

— Хочешь сделать из меня идола?

— А это не твое дело, — уже зло сказала она.

— Ты непостижимая женщина, Сия, — после долгого раздумья заключил он, — даже твоя любовь имеет неожиданную форму.

— А чего бы ты хотел? — усмехнулась она, — чтобы я обольщала тебя с женской хитростью, бегала за тобой и выпрашивала твои поцелуи?

Разговор становился уж слишком откровенным. В трезвом состоянии Ольгерд давно бы уже сменил скользкую тему. Сия сидела рядом с ним, сверкая жемчугом и желтыми глазами в черном контуре, полная невозмутимого достоинства и чувства своей правоты. У него не было ни малейшего желания поцеловать ее, но хотелось понять, что же за бездна скрывается за фосфорной желтизной этих глаз.

— За двадцать лет могла бы и попытаться хоть раз, — сказал он, — ты дьявольски красивая женщина. А я пока еще не каменный.

— Этого не будет, — покачала она головой, — не волнуйся, мальчик. Мне вполне достаточно того, что ты есть. И что я что-то могу сделать для тебя. Укрыть тебя пледом, спасти тебе жизнь, даже умереть за тебя.

Последние слова она проговорила четко, с тихой страстью. От таких слов у него на спине выступил холодный пот. Перед ним сидела фанатичка в чистом виде, и объектом ее преклонения был он.

— Это уж слишком, Сия!

— Мы все уродливы, Ольгерд, пойми это, — снова спокойно заговорила она, — каждый по-своему. Исключений нет. Мы уродливы и в душе, и в теле. И если тело еще как-то можно исправить, то душу не переделаешь. Уродство проходит, комплексы остаются… я привыкла любоваться тобой издалека.

— Значит, я — твой идол, — усмехнулся Ольгерд, как ни странно, задетый таким признанием, — а как любовник я тебя не интересую?

Сия посмотрела на него так, словно уже раздела его и изнасиловала, а потом просто съела живьем по кусочкам. От такого откровенного взгляда в нем поднялось темное телесное желание, нечто звериное и агрессивное. Захотелось вытряхнуть ее из роскошного жемчужного халата, повалить на малиновый диван и разобраться раз и навсегда с ее аппирскими комплексами. Он был пьян. И, видимо, тоже посмотрел на нее слишком выразительно.

Сия покраснела и резко стала.

— Ты никогда не поймешь, что я чувствую, — сказала она, — и не надейся на это.

— А хотелось бы понять, — признался Ольгерд.

— Для этого надо быть аппиром, — заявила она с чувством бесконечного превосходства и стремительно вышла из комнаты.

Лето кончалось. С моря дул холодный ветер. Леций вернулся от Гектора поздно, в темноте, но прошелся по берегу. Надо было привести в порядок мысли. У него было чувство, что в его руках рассыпается карточный домик. Домик, который он так долго и старательно возводил. Прохладные волны лизали его сапоги, как будто море тоже чего-то хотело от него и нудно выпрашивало. Ветер, тот ничего не выпрашивал, он просто нагло требовал, налетая внезапно и хлестая полами плаща.

Разговор с Гектором был не из приятных. Утром отправлялся «Гремучий», увозя на Землю шестьсот человек и информацию о том, что творилось на Пьелле. Гектор заявил, что после убийства Патрика Моута, его вполне могут освободить от занимаемой должности. И вообще, последствия могут быть самые плачевные.

На Земле тоже был раскол: одни хотели активно помогать аппирам, другие были категорически против, чаши весов все время колебались. А если учесть, что Патрик — сын Торвала Моута, одного из самых влиятельных и жестких членов комиссии по делам Ингерды-Пьеллы, можно было ожидать и полного разрыва отношений.

Земляне раздражали Леция своей активностью, но разрыва он не хотел, прекрасно понимая, что в одиночку аппиры быстро скатятся в прежнюю яму. На Пьелле не было, как на Наоле, веками отлаженного производства, которое могло прокормить всех желающих. На Пьелле надо было работать, строить, осваивать, выращивать… Он шел и с досадой думал, что угораздило же этого маньяка убить именно Патрика! Торвал это так не оставит. Торвал, если надо, не оставит камня на камне. Это не Миранда, которая тихо часами сидит на кладбище, а потом добросовестно копается в архивах.

Карточный домик рушился… Малвеза удалось схватить. Но он оказался лишь пешкой в чужой игре, так же как и его «аппирские львы» были лишь щупальцем огромной гидры, не ведающем о своем центре и вдохновленные речами Азола Кера. Кто стоял за этим? Сам Азол Кера? Или Руэрто Нрис? Или бывшие Пастухи? Или их дети, которые чувствуют себя обделенными?

С убийствами тоже ничего не прояснялось. Вину Кера доказать не удалось, так же как и его невиновность. Пришлось ограничиться отстранением его от Директории: подозреваемый в таких преступлениях не мог быть членом правительства. Его место заняла Риция.

О Риции он не мог думать без боли. Хотя она ничем не выдавала своих переживаний, Леций не в состоянии был смириться со своим бессилием. Обжигала мысль, что насильник и убийца все еще ходит на свободе, уверенный в своей безнаказанности. А они с Консом, Прыгуны, правители, отцы, ничего не могут сделать. Чего стоит вся их сила, если они не в состоянии уберечь собственных детей?