Некромантия по Фрейду (СИ) - Александра Блик

— Иди к чёрту, — выдохнула ещё раз, взлетев на крыльцо. — Я с тобой спать не буду.

— Так я же и не настаиваю, — расплылся в улыбке Винс. — Хотя…

— И в одном доме жить не буду!

— Но тогда никто не поверит, что мы женаты. Ты ведь сама сказала…

— А теперь передумала! — рявкнула я. — Я женщина, мне можно! Я… Я… Нестабильная и истеричная, вот!

— Ну что ты, дорогая. Ты вовсе не…

— Не ходи за мной! — взвизгнула я и, влетев в дом, привалилась к двери с внутренней стороны.

— Ы?

На меня изумлённо смотрел появившийся из кухни Зигмунд. Я поджала губы и возвела глаза к потолку.

— Хорошо, милая, — донеслось из-за двери. — Я подожду, когда ты оттаешь и передумаешь. И кстати… Ты обещала мне ужин.

Ага, ужин… Фигушки ему, а не ужин.

Приложив ухо к двери, я прислушалась. Надеялась услышать скрип снега под удаляющимися шагами. Но его не было.

Жестом подманив кружившую по комнате Айрис, попросила девочку выглянуть. Она подлетела к стене, просочилась… И тут же отпрянула.

— Ждёт, — одними губами проговорила девочка.

Я застонала и трижды легонько побилась лбом о дверь.

— Дорогая, у тебя всё хорошо? — раздался заботливый голос.

Зажав рот ладонью, я на цыпочках отошла от двери. Беззвучно выругалась на скрипнувшую половицу. И скрылась на кухне. Залпом выпила стакан воды. Прошерстив запасы, нашла сухари и вяленое мясо. Сойдёт. Ничего, обойдусь денёк без ужина. Для фигуры полезно.

В душе поднималось негодование. Интересно, кому можно нажаловаться на бессовестного сталкера? Хотя, если подумать, жаловаться надо местному графу. А граф у нас… Тот самый сталкер и есть, ага.

Да и можно ли вообще назвать сталкером собственного мужа? Он же по сути всё верно говорит: раз поженились, должны жить вместе. А то, что по факту это не совсем так… Так местные-то об этом не знают.

Да и неправильно он себя как-то ведёт. Не сказать, что преследует и следит из укрытия. Нет, просто проводил до дома и сидит на крыльце. Сидит же?

Быстрая проверка от Айрис дала неутешительный ответ: сидит. И явно никуда уходить не собирается. Словно ему там и не минус десять.

Тем временем на улице смеркалось. Попытка отвлечься на чтение учебника провалилась с треском. Айрис летала к двери раз в пять минут и каждый раз возвращалась с весьма однозначным ответом. Винсент не уходил. Вот же упёртый…

А вместе с тем возникло ещё одно неудобство. Минус туалета, находящегося на улице, в том, что для того, чтобы им воспользоваться, тебе сначала придётся на эту самую улицу выйти.

А у меня там граф дверь подпирает.

Отбросив учебник, я ещё минут тридцать кружила по комнате… А потом разозлилась. В конце концов: я у себя дома. С чего это вдруг я должна бояться выйти во двор?

Сжав кулаки, я распахнула дверь и шагнула на крыльцо. Повернула голову и столкнулась с ехидным взглядом.

— А в замке все удобства прямо в спальнях… — оскалился он.

Я покраснела. И рванула к дальнему сарайчику. Да пропади оно всё пропадом.

Возвращалась с диким желанием прибить одного излишне назойливого графа. Люди себя так не ведут! Это ненормально!

Вот только Винс человеком и не был. Как там он сказал? «У оборотней невероятные нормы морали»? Что я вообще знала о психологии оборотней? Возможно, то, что сейчас делает Винс — как раз норма.

В конце концов, ведёт он себя прилично… почти. Общество своё не навязывает… практически. Личных границ не переходит… Ну нет, тут всё-таки мимо. Тот поцелуй был…

Приятным. И дико горячим. Чёрт, я даже не помню, когда меня кто-нибудь так же целовал.

Ой, всё.

Остановившись на крыльце, уставилась сверху вниз на застывшего мужчину. Во всех отношениях застывшего: на тёмных волосах сединой блестел иней.

— Не переживай, мне не холодно, — хмыкнул он, не поворачивая головы.

— Поскольку ты так и не сказал, в кого ты там превращаешься, предположу, что ты баран, — буркнула я.

— Красивые волосы? — Винс улыбнулся и всё-таки посмотрел на меня.

— Больно упёртый, — вздохнула я. — Ладно, заходи.

Винсент

Легко поднявшись, я стряхнул с брюк нападавший снег и воспользовался приглашением. Вид насупившейся Дины почему-то невероятно радовал. На самом деле, в последние пару дней меня вообще много что радовало. Ощущение было странным — словно с глаз упала пелена. Все нормы и приличия, державшие столько лет, вдруг перестали что-либо значить. Какая в сущности разница, что подумают люди?

Откровенно говоря, соблюдение внешней видимости брака меня ни капли не волновало. Но Дина сказала про «жить вместе», и я уцепился за возможность. Разумеется, дело не в объятиях перед сном и не в страшилках: очевидно же, что она не согласиться спать со мной вместе… По крайней мере, сначала.

Но мне уж очень не понравилось то, что устроили местные.

От того, что я увидел и услышал, до сих пор волосы на загривке вставали дыбом, а губы сами собой изгибались в оскале. Выдать замуж решили. Чтобы мне не досталась, надо же… Да они там вконец с ума посходили, что ли?

В голове всплыл образ того парня, Томаса Кельсена. Глуповатое лицо, огромные кулаки и рост под два метра. И вот этой вот горе мяса — Дину? Мою Дину? От одной мысли захотелось рычать. И, кажется, из груди действительно вырвался глухой рык.

— Винс, ты в порядке? — озабоченный голос из-за спины. Волнуется.

— В полном, — широко улыбнулся я, разворачиваясь к жене.

К жене… Хадон, как же потрясающе это звучит! Нет, тема брака у меня до сих пор вызывала отторжение… Но почему-то не в случае с Диной. С Диной всё было правильно. И плевать, что всё подстроил отец.

В конце концов, вот оно — моё счастье. После падения амулета я ощущал это всем своим существом — телом, мыслями и ещё чем-то, что пока неясно ворочалось внутри. Неужели я действительно продолжу стоять на своём и отрицать возможность брака назло отцу? Только потому что он провернул это, никого не спросив?

Совершенно точно нет.

Понимал ли я, что веду себя странно? Однозначно. С момента, когда произошло запечатление, в теле поселилась невероятная лёгкость. Она гнала вперёд, дразнила и побуждала действовать более раскованно. При этом я всё ещё полностью себя контролировал, разумеется.

И успокаивал себя тем, что могу остановиться в любой момент.

А сколько в моём теле было энергии! Я словно горел изнутри. Каждую секунду. Кажется, я вполне мог бы ходить вовсе без одежды и не мёрзнуть. Так что Дине я не соврал: