Находка на Калландер-сквер - Энн Перри

— Но она и есть обманутая жена, — отметил Питт. — Хотя, возможно, и не верит, что он обманывает ее. Тем не менее оскорбление остается таковым и в том, и в другом случае.

— Нет, это не так. — Шарлотта бросила на него подозрительный взгляд. Томас притворяется, что не понимает, или так и есть? Он иногда подразнивал ее.

Сейчас он ждал объяснений с самым наивным видом.

— Это не оскорбление, — продолжила она после небольшой паузы, — если она позволяла ему делать это. По крайней мере, это оскорбление не было направлено против нее. Оскорблением было бы, если бы он открыто ставил ее в дурацкое положение. Каждый знает, что Сотерон это делает, и каждый знает, что его жена не возражает. Но если бы она вынуждена была признать это, тогда либо она устраивала бы сцены, которые сделали бы ее посмешищем, либо ей пришлось бы смириться с этим, что выглядело бы аморальным.

— Ужасно цинично, — подытожил Томас. — Откуда ты все это знаешь?

Его супруга помрачнела:

— Оттуда и знаю. Думаю, все это довольно противно, но подобное случается. Многому я научилась от Эмили. Она очень наблюдательная. И, конечно, знает много людей такого сорта… Из общества, я имею в виду. Я бы никогда так не поступила. Я бы, вероятно, устроила шумный скандал.

Питт громко рассмеялся:

— У меня нет сомнений, что ты бы так и поступила, дорогая.

Она бросила на него быстрый взгляд.

Томас поднял руки вверх, как бы защищаясь:

— Не беспокойся, мы не можем позволить себе горничных, и я клянусь, что никогда не дотронусь до миссис Викс.

Учитывая тот факт, что миссис Викс была довольно тучной женщиной и к тому же у нее были усики, Шарлотта не восприняла его слова как большую уступку.

— Что насчет Джемаймы? — спросила она.

— Он не хочет подавать на нее в суд.

— Конечно, не хочет. Она невиновна.

— Я готов согласиться с тобой, — задумчиво сказал Томас. — Тогда возникает вопрос, зачем он мне об этом сказал. Какая-то ненужная и опасная выдумка, тебе не кажется?

— Это неважно! Джемайма его не шантажировала.

— Тогда остается интересный вопрос, кто его шантажировал.

Шарлотта затаила дыхание.

— Ну?

— Точно! — Питт резко поднялся.

— Ты не собираешься предъявить ей обвинения? — Она схватила его за рукав.

— Нет, но я должен написать об этом рапорт.

— Ты должен?

— Конечно, я должен.

— Но это повредит ей! Она, вероятно, не сумеет отрицать обвинения, это станет темным пятном на ее репутации!

Томас положил свою большую руку на ладонь жены, затем осторожно ее убрал.

— Я знаю, милая. Для меня будет большой радостью, когда я смогу доказать, что Сотерон лжец.

— Ну, хорошо. — Шарлотта знала, что дальнейший спор бесполезен. Если что-то нужно сделать быстро, она должна сделать это сама.

Когда супруг ушел, Шарлотта прекратила всю работу по дому, оставила записку на двери для миссис Викс и немедленно направилась на Калландер-сквер. Она могла придумать единственное оправдание для посещения этого района — якобы ей необходимо зайти к генералу Балантайну за работой, которую она не закончила раньше. Эту работу еще следовало изобрести.

Когда девушка подошла к двери и была встречена слугой, она еще не придумала ничего подходящего, но ей повезло, и он не стал расспрашивать о цели визита, а просто провел ее в библиотеку. Генерал сидел за столом. Он явно не работал, поскольку на столе не было видно никаких письменных приборов. Балантайн просто смотрел на груду бумаг, окружающую его. Он был обрадован, увидев свою помощницу:

— Шарлотта, дорогая, как я рад видеть вас!

Она была не готова к столь теплой встрече. Ну что за непредсказуемый человек! Может, он все еще под впечатлением от пышной свадьбы Кристины?

— Доброе утро, генерал Балантайн, — поздоровалась она, вложив в голос добрые нотки.

— Входите и располагайтесь у камина. — Генерал уже встал, обогнул стол и шел по направлению к ней. — Погода сейчас отвратительная. Впрочем, чего мы можем ждать в январе?

Шарлотта хотела было отклонить его предложение, но затем вспомнила, что еще не придумала причину для своего прихода, а разговор о погоде даст ей время сделать это.

— Спасибо, сэр. В самом деле, очень холодно. А из-за ветра кажется, что еще холоднее.

Генерал все еще пристально смотрел на нее. Под его взглядом она чувствовала себя неловко.

— Полагают, что здания на улице служат в качестве защиты от ветра, — продолжила Шарлотта, чтобы заполнить образовавшуюся паузу, — но в действительности они как бы создают туннель для более сильных порывов.

— Позвольте мне предложить свою карету, чтобы отвезти вас домой, — серьезно сказал Балантайн. — И, наверное, вам сейчас хочется чего-нибудь горячего? Может быть, чашечку чая?

— Нет-нет, благодарю вас, — поспешно сказала Шарлотта. — Я не хочу создавать для вас неудобства. Я только пришла… — Нужно быстро сообразить, зачем же она пришла. — …Потому что… я вдруг вспомнила, что я… разложила некоторые важные письма… разложила их в неправильном порядке. По крайней мере, я так думаю.

Интересно, это звучит приемлемо?

— Вы очень добросовестный человек, — одобрительно сказал генерал. — Я не обнаружил никакого беспорядка.

— Позволите мне проверить? — Девушка встала и посмотрела на стол. Там лежала такая кипа бумаг, что говорить о каком-либо порядке было просто смешно. Она снова повернулась к генералу.

— Опять здесь полный бардак, — подтвердил он очевидное. — Я был бы очень рад вашей помощи.

Что-то в выражении его лица взволновало Шарлотту. Нежность его взгляда, сама манера разглядывания ее… Боже милостивый! Наверняка он не понял причины, по которой она снова пришла сюда. Ее отговорка была достаточно убедительной, но в действительности Шарлотта явилась за другим. Она хотела увидеть Джемайму. Но если бы Шарлотта пошла прямо к Сотеронам, это бы вызвало подозрения и дало Реджи Сотерону повод раскусить ее истинные намерения. Виновные люди — а она уверена в его виновности — обычно склонны к подозрительности. Их воспаленная совесть выходит за рамки логики и видит заговор даже там, где ничего нет. Не говоря уж о тех случаях, когда против них в самом деле что-то затевается.

Балантайн ждал ответа, все еще разглядывая свою бывшую помощницу.

Наконец она спохватилась. Нужно срочно разубедить его!

— Ну… — Девушка посмотрела на заваленный стол. — Я была бы очень рада навести здесь порядок, но, боюсь, не могу предложить вам больше того, что уже предложила. — Она улыбнулась, пытаясь сгладить прозвучавшую резкость. — Так как у меня нет служанок, мне приходится самой делать всю работу по дому. Сейчас это стало крайне необходимо.

— Что ж… — Лицо Балантайна вытянулось. — Извините за назойливость. Я… конечно. Я бы не желал отвлекать вас от… — Он начал немного заикаться, но быстро собрался с мыслями. — Да, я понимаю. Но если бы вы могли сегодня, я был бы очень признателен… — Он колебался, и Шарлотта была почти уверена, что он думает, не предложить ли ей плату и как бы сделать это тактично. Она видела его смущение и сочувствовала ему.

— На самом деле я ненавижу домашнюю работу и на один день вполне могу договориться со своей совестью. — Шарлотта очень мило улыбнулась. — Понимаю, что это звучит неженственно, но тем не менее для меня Крымская война гораздо более интересна, чем возня на кухне.

Шарлотта подошла к столу, снимая на ходу перчатки и стоя спиной к генералу, не давая ему возможности снова встретиться с ней взглядом. Но все это время она ощущала на себе его взгляд.

Шарлотте не удалось уйти во время обеда, и она выскользнула из особняка через заднюю дверь чуть позже, нежели планировала, как только у нее появилась возможность. Никто ее не видел, кроме посудомойки и помощницы повара. Она появилась в классной комнате Сотеронов незадолго до того, как начались послеобеденные занятия.

Джемайма стояла у окна, глядя на раскинувшуюся внизу площадь. Когда Шарлотта вошла, она обернулась.

— Дорогая, как я рада тебя видеть! — Ее лицо светилось радостью и возбуждением, глаза сияли. — Ты снова работаешь на генерала Балантайна?

— Только сегодня, — с грустью ответила Шарлотта. — Я пришла сюда с одной целью — чтобы увидеть тебя. Не привлекая к себе внимания. — Не было смысла лукавить. Она должна рассказать ей правду о Реджи. Причем до того, как вернутся дети.

Ее подруга, казалось, не чувствовала никакой опасности и не считала нужным торопиться.

— Я уверена, мистер Сотерон не будет возражать. — Она смотрела не на Шарлотту, а немного мимо нее. — Я бы хотела пригласить тебя на обед. Давай устроим это завтра.

Слушала ли она ее? Ведь Шарлотта сказала, что пришла сюда всего на один день. Но Джемайма снова отвернулась к окну.

Шарлотта пересекла комнату, встала рядом с подругой и посмотрела вниз. Там ничего не было, кроме тихого сквера и голых деревьев, пропитанных дождем. Сплошные оттенки серого и черного. Даже трава потеряла зеленый цвет. Ветер резко дул вдоль дорожек и загонял последние мертвые листья в кусты. Там не было ничего, что могло бы привлечь внимание молодой женщины. Кто-то, должно быть, только что прошел по этой дорожке. Шарлотта не слышала ни кареты, ни цоканья лошадиных подков, звучащих в унисон со скрипом колес по булыжной мостовой. Кто-то шел пешком. В такую погоду? О нет… только не Брэнди Балантайн!