НЧЧК. Теория Заговора - Людмила Астахова

Еще дальше от реальности находятся сцены из пиндостанских боевиков, где отважному борцу за демократию подлый тоталитарист заезжает сапогом в челюсть, а тот вместо получасового выключения из процесса активного познания мира, лишь только головой потрусит и снова ринется в неравный бой. Так это ж герой боевика, заранее обреченный сценаристом на славную победу над супостатом любой масти. А на самом деле, в пресловутом и неуютном реальном мире одноразовое соприкосновение крепкого кулака с лицом на высокой скорости грозит тяжелым сотрясением мозга, удар в пах – долгосрочной потерей сознания, а сильный пинок в живот – разрывом селезенки. Фотогеничной романтикой и художественным героизмом тут и не пахнет.

Нет ничего проще и эффективнее, чем отходить бесчувственную жертву ногами по чему попало, а когда она чуть отойдет от первого шока, взяться за планомерное и тщательное превращение внутренних органов в ливерный фарш. Чем, собственно, и занялся вампир, едва сознание частично вернулось к Эрину. Утешало только одно – кровосос бил не с целью убить, а, если так можно выразиться, для повышения уровня коммуникабельности. То бишь, чтобы разговорить эльфа на интересующие упыря темы. А настойчивое любопытство вампира простиралось исключительно на местонахождение посылки от покойного Элеммира ап-Морвениона. Слишком важным оказалось её содержимое.

– Где ты его спрятал? Говори!

«Ага! Значит, все-таки была посылочка! Не обманула леди Лаириэль», – обрадовался энчечекист в коротком промежутке между двумя обмороками.

От побоев глаза Эринрандира заплыли кровоподтеками до состояния узеньких щелочек, но даже через них он видел, с кем свела кривая судьбина. И открытие его совершенно не радовало. Вампир – он и на Северном полюсе вампир. Внешне не отличишь от человека, особенно когда рот закрыт.

«Среднего роста мужчина, волосы темные, короткие, говорит с легким пиндостанским акцентом, особых примет не имеется», – автоматически составлял ориентировку Эрин.

Так сказать, полнейшая мимикрия под естественную жертву, чтобы удобнее было прятаться среди пищи до поры до времени. Аура только иная, но люди ведь малочувствительны к таким нюансам. А вот Эрин даже через боль чуял, что нарвался по-крупному. Это вам не бешеный зверь – гангрел,[14] и даже не малкавиан, это – самый натуральный либрусек,[15] чье появление в Распадке по степени общественной опасности сравнимо лишь с крупным террористическим актом, сопровождаемым массовыми жертвами среди мирного населения. Только это был какой-то неправильный либрусек. Эльфья кровь его не обжигала до костей, хотя брызги летели во все стороны.

Обычно либрусеками становились лишь высшие вампиры, причем только гомосексуалисты-некрофилы, и то после очень сложного, болезненного и, прямо скажем, омерзительного ритуала, который мог выдержать далеко не каждый кровосос. Эру Великий! Либрусек в Распадке! Спасайся кто может! Да от него за триста метров должно разить мертвечиной, к тому же аппетит у гадов такой, что уже пол-Распадка иномирян было бы выпито досуха.

– Ты будешь говорить, ушастик? Или мне тебя наизнанку вывернуть? Я могу. Веришь? Ага! Вижу – веришь. Так говори! – потребовал вампир, крепко сжимая горло жертвы.

На руках у него были надеты странные перчатки – тонкие, очень холодные и шершавые.

Эрин молчал, но вовсе не потому, что был такой стойкий, хотя и силы воли у него не отнять, и не оттого, что его не страшила боль. Надо признаться честно, ТАК качественно и профессионально эльфа еще никогда не били, так, чтобы чувствовать, как рвутся кровеносные сосуды и хрустит каждая косточка. Но капитан ап-Телемнар прекрасно понимал – признайся он в своем неведении, и либрусек его тут же умертвит. В самом лучшем случае, одним движением свернет шею, а в худшем… Самое главное, не думать о том, на что горазд обозленный вампир, и сколь далеко простирается его живодерская фантазия.

А жить-то хотелось, причем так сильно, как никогда ранее. Хотелось еще раз увидеть родителей и сестер, хотелось поцеловать Нолвэндэ, а так же выпить домашнего самогона с товарищем Шраком и – да! балрог всех раздери! – наорать на Желудьковскую. Потому так цепко и сжимал зубы Эринрандир ап-Телемнар, словно вождь синекожих пиндостанских гоблинов, заживо поджариваемый на медленном костре, в то время, пока либрусек отрабатывал на нем всевозможные приемы рукопашного боя. Терпел и пытался спасти хоть малую часть внутренностей. Просто на память о лучших временах.

Пробив серию пенальти по печени энчечекиста, запыхавшийся вампир наклонился к самому его уху и ласково спросил:

– Молчишь, красавчик?

Поддерживать беседу со сломанной в двух местах челюстью довольно затруднительно. Кто не пробовал, лучше не экспериментировать, можете поверить на слово.

– Это похвально, но все равно не поможет, даже если язык себе откусишь, – продолжал настаивать двуногий клоп. – Придется покопаться в твоих мозгах, остроухий.

– Фафел ф фофу, – прошепелявил Эрин, захлебываясь собственной кровью.

И, прежде чем хорошо поставленным ударом либрусек отправил эльфа в нокаут, тот успел подумать: «Познакомься со щитами профессиональной мыслечтицы леди Анарилотиони, урод!»

Именно они, те самые ментальные щиты, которые Нол ставила после горячего свидания в дровской раздевалке, и спасли Эрину жизнь. Благодаря им вампир не убил энчечекиста на месте. Их качество и сила уверили кровососа в том, что эльф все-таки знает что-то важное, а, следовательно, умерщвлять единственную ниточку к искомому посланию неразумно.

С другой стороны, не так уж и сильно спасли, потому что к тому времени, как над Распадком грянула долгожданная гроза, Эрин определенно помирал, одним глазом уже всматриваясь в Чертоги Мандоса. Хотя умирать ему не хотелось совсем. Правда-правда.

Великое дело – рефлексы! Мозг еще не успевает осознать и проанализировать происходящее, а оружие само прыгает в руку, и тело, контроль над которым перехватили инстинкты, уже действует, да так, что сознание не поспевает за происходящим.

Аминаллон мгновенно вырубил фонарик. В кромешной тьме дроу бесшумно скользнул в приоткрытую дверь, оставив меня, тоже с пистолетом наизготовку, охранять тылы.

– Чисто! – оповестил он, возвратившись. – Никого.

– Там – никого. – Я кивнула. – Но не чисто.

– Чуешь след чужого разума?

– Не совсем… След мощного ментального блока. Кто-то очень не хотел, чтоб остался след разума… Входим!

– Я – вперед. – Дроу вновь проник в квартиру, умудрившись не изменить положение двери и ни коснуться ничего даже краем одежды. Я вошла следом и, исхитрившись обернуть руку подолом футболки, включила свет.

– Что здесь искали? – хмыкнул Аминаллон, обозревая… нет, не разгром, это было бы слишком мягким определением. В квартире Эрина даже половицы были отодраны от паркета. Прямое попадание фугаса и то не наделало бы таких разрушений.

Версию ограбления мы оба отмели сразу, не сговариваясь. Даже самый глупый вор не рискнет залезть в дом к офицеру НЧЧК… хотя бы потому, что брать на казенной жилплощади провинциального следователя попросту нечего. Кроме…

– Документы. Материалы дела. Видимо, не нашли. – Почти независимо от желания, я уже разговаривала короткими и резкими фразами. – Вызывай наших.

Так. Шаг первый – убедиться, что в опасном месте нет посторонних. Уже выполнено.

Шаг второй – оповещение уполномоченных лиц. Аминаллон уже вовсю выдергивал руководство из кабинетов и постелей. Сделано.

Шаг третий – ничего не трогать до приезда группы. И не собираюсь.

Одной рукой продолжая сжимать пистолет, второй я уже набирала номер.

– Дзиру звонишь? – на миг оторвался от трубки дроу.

Я кивнула.

Эрин! Висок вновь стрельнул болью. Теперь понятно, откуда взялась эта тревога… и эта разламывающая, пульсирующая, какая-то сверлящая боль в голове. При нашей столь прочной ментальной связи… учитывая, что я наглухо заблокировалась после недавнего скандала… Если меня трясет так, это может значить только одно. Его где-то убивают.

И очень скоро, клянусь честью, я буду знать – где. Чего бы мне это не стоило.

Я успею. Если не стану паниковать и торопиться. Все вопросы – потом, все эмоции – тоже.

– Дзир! – Резко – не было времени на реверансы! – бросила я в трубку. – Ты мне нужен. Квартира ап-Телемнара вскрыта.

– Где он? – так же кратко отозвался командир ДОБРа, мгновенно включившись в ситуацию.

– Скоро буду знать. Жду тебя в конце пешеходки. Аминаллон останется на месте ждать группу.

– Буду через четыре минуты, – ответил дроу и отключился.

Я задержалась ровно на столько времени, сколько потребовалось Аминаллону для того, чтоб передать мне свой более тяжелый, чем у меня, «Куталион ТМ» и две запасные обоймы к нему.